Мечты о счастье - Патриция Райс

Зазвучал другой, более деловой голос и начал давать указания. Аксель лихорадочно кивал, сжимая телефон так, словно решил его расплющить.

– Есть тут кровать? – крикнул он Майе.

– Есть изолятор, на случай... – она переждала схватку, – на случай вирусного заболевания. Я там все приготовила. Что? Они приедут?

– Они пришлют вертолет. – Аксель был не в силах сказать правду.

Теперь, когда он знал, что никто не придет на помощь, оставалось только сделать все правильно. До сих пор он никогда и ничего не делал правильно, если речь шла о женщинах.

– Послушайте! – перебил он акушерку. – Телефон мобильный! Ни батарейки, ни карта не вечны! Другой связи нет, так что говорите быстро и по существу. И пришлите кого-нибудь, ради всего святого!!!

Он записал инструкции корявым почерком, по диагонали, в школьной тетради в косую линейку. «Спокойно, – думал он, – спокойно. Держи себя в руках. Можно сорвать гнев на безмозглой дурехе Майе Элайсем, но это не поможет ребенку появиться на свет. Надо сосредоточиться на главном, и тогда, быть может, все как-нибудь обойдется. Представь себе, что надо извлечь из машины карбюратор и что механик дает указания, как это сделать. Увидишь, все окажется легче и проще».

Когда Аксель отключил телефон, у него было такое лицо, что Майя сглотнула.

– Никто не приедет, ведь так?

– Так, – признал он сквозь стук зубов. – Это наводнение, и мы отрезаны от мира. Но ведь, говорят, первые роды длятся часами. У нас, быть может, еще есть время. Как часто идут схватки?

– Примерно каждые четыре минуты. – Майя с трудом улыбнулась. – Воды давно отошли. Я хотела пробираться к людям, но потом решила, что рожать самой все-таки не так опасно. – Она помолчала и вдруг тихо произнесла: – Прости! Я не хотела, чтобы так случилось.

– Ты просто дура! – закричал он, радуясь шансу дать себе волю. – А если ребенок пойдет ягодичками?! Если у тебя узкий таз?! Об этом ты подумала?!

Аксель схватился за голову и забегал по кухне. Отец научил его владеть собой, обуздывать вспышки эмоций по крайней мере сотней разных способов, которые он десятилетиями с успехом применял на практике. Смерть жены и нерожденного ребенка он перенес со стоическим спокойствием. Но теперь... теперь он был во власти страха, гнева, сострадания, и все это стремительно нарастало.

«Карбюратор. Представь, что это карбюратор. Что-то неживое. Нужно просто немного поработать руками».

– Ладно, – наконец заговорил он, – пойду проверю, как в изоляторе. Надеюсь, там найдутся салфетки и обезболивающее.

Он решительным шагом прошел в указанное помещение и зажег свет. Без сомнения, в прошлом это была кладовая, до того узкая, что кушетка занимала ее почти целиком. К подушкам Майя добавила все мягкие игрушки, оказавшиеся в пределах досягаемости.

– Так... бактерицидный пластырь... болтушка от ожогов ядовитым плющом... и тому подобное.

– Я могу еще согреть воды, – робко предложила Майя, приближаясь, и тут же схватилась за живот.

– На кушетку! – приказал Аксель, не глядя.

Он рылся в шкафу в поисках спирта. Стерилизация прежде всего – так его учили.

– Я не готова, потому что до срока еще оставалось две недели! – Майя покосилась на парадную дверь. – Может, нам лучше по...

– На кушетку!!! – рявкнул Аксель, когда очередная схватка оборвала ее на полуслове и согнула вдвое.

– Мой знак – Рыбы, а рыба всегда выплывет, – настаивала Майя. – Надо разыскать твою машину.

Нет, ничего не выйдет. Он не сможет, просто не сможет принять роды, если не в состоянии даже уложить будущую мать.

– Ложись, или я отволоку тебя сам! – крикнул он в отчаянии.

– Овен... – пробормотала Майя. – Родится Овен. Я этого не переживу.

– Что?! – ужаснулся Аксель, поняв это буквально, и чуть не выронил пузырек со спиртом.

Майя не ответила – она поудобнее укладывала свое неуклюжее тело на кушетке. Когда наконец она откинулась на подушки, то вскрикнула, пойманная врасплох очередной схваткой. Аксель осторожно поставил пузырек, из страха, что рано или поздно уронит и разобьет его. Майя больше не кричала, пережидая боль молча, а когда все кончилось, отвела с лица мокрые от пота волосы и продолжала как ни в чем не бывало:

– У Овна взрывной темперамент. К тому же это самый большой эгоист из всех знаков зодиака. Стивен тоже Овен и эгоист. Если бы только можно было разойтись с собственным ребенком!

Она не в себе! Бредит! Аксель заставил себя медленно, вдумчиво вымыть руки. Нашел коробку резиновых перчаток, достал пару, натянул. Вспомнил молодые годы и пустопорожнюю болтовню с клиентами, которую практиковали в любом баре. Он не любил этого, но выбора не было.

– Кое-кому везет, и детей иногда путают в роддоме. Увы, в данном случае это невозможно. Как по-твоему, родится мальчик?

Майя издала невнятный звук сквозь частое неглубокое дыхание.

– Понятия не имею, – сказала она чуть позже. – Ой! Черррртовски больно!

Замечание перешло в крик. Машина не кричит, когда из нее извлекают карбюратор. Схватки шли все чаще.

Аксель вспомнил указания акушерки: надо следить, когда появится головка, – и обрадовался. Если действовать методично, шаг за шагом, а главное – не раздумывать над тем, что происходит...

В ногах кушетки едва хватило места, чтобы присесть на корточки. Осознав, что он сидит перед роженицей и что одеяло сейчас будет сдвинуто с ног, Аксель перепугался почти до потери сознания. Происходило нечто слишком личное, слишком интимное.

– Когда будут видны волосики, скажи, – тихо произнесла Майя, приспосабливая одеяло.

Каким-то чудом Акселю удалось улыбнуться. Если превратить все в шутку, если не закрывать рта и говорить, говорить, то будет легче, все будет проще.

– Отец знает? – спросил он.

Майя не выказала интереса, словно ей было все равно.

– Его теперешняя подружка сказала, что он в Нашвилле, записывает пластинку. Она обещала все передать, но я сомневаюсь. Остается ждать звонка затаив дыхание.

Она хмыкнула и тут же закричала так, что с потолка, казалось, посыпалась штукатурка.

– Ничего себе «затаив дыхание»! – буркнул Аксель.

Прошло некоторое время. Дело как будто продвигалось.

– Волосики! Я вижу волосики! – вдруг вырвалось у Акселя.

Майя процедила сквозь зубы то, что он счел грубым проклятием в адрес отца ребенка. Хотелось от души присоединить к нему парочку своих собственных, но для этого у Акселя слишком клацали зубы. Дьявольщина, он ведь не акушер! Он всего лишь владелец ресторана! И может сделать превосходный мартини, но не обучен принимать роды.

Аксель заглянул в свои записи, ничего не разобрал, прикинул, как бы позвонить снова, не нарушив стерильности перчаток, и едва не получил сердечный приступ, когда Майя выгнулась дугой, залив постель влагой и кровью.