Врата Анубиса - Тим Пауэрс

Улыбка постепенно исчезла с лица Джеки, пока он говорил.

– Так что, если бы Теобальдо Хорребин решил, что вы должны стать Немым Томом, – сказал капитан, – вдобавок к тому, что он отрезал бы вам язык, он постарался бы сделать вас непритворно бесхитростным, проломив вам висок или придушив вас достаточно для того, чтобы мозг ваш успел погибнуть. Как сказал Джеки, он был мастером своего дела.

Капитан отхлебнул еще бренди из горлышка.

– Говорят, он потрудился даже над собственным сыном, и Хорребин носит клоунскую одежду и раскрашивает лицо для того, чтобы скрыть, как отец его изуродовал.

Дойль вздрогнул, вспомнив наводящее жуть лицо клоуна тогда, в балагане.

– Так что же сталось с батюшкой Хорребина?

Джеки пожал плечами:

– Это старая история. Меня в ту пору и на свете-то еще не было.

– Говорят, он умер, и его место занял Хорребин-сын, – сказал капитан. – Впрочем, поговаривают и другое... Возможно, сын убил Теобальдо и занял его место. Я даже слышал, что старый Теобальдо еще жив там, внизу... и я не уверен, что он не предпочел бы лучше умереть.

Он поймал вопросительный взгляд Дойля.

– Старый Хорребин был очень высокого роста. Он не мог находиться в замкнутом пространстве, даже толпа в коридоре обычно его стесняла.

– У этого парня есть один недостаток. Я боюсь, как бы это нам не помешало сделать из него немого, – сказал Джеки, перехватив у капитана бутылку и наполнив два бокала. – Видите ли, капитан, он умеет читать.

Капитан посмотрел на Дойля с интересом.

– Правда можете? Свободно?

Дойль энергично закивал в подтверждение того, что он может свободно.

– Прекрасно! Вы сможете мне читать. Литература – это, может быть, главный интерес моей жизни! Но мне никогда не удавалось извлечь смысл из страницы печатного текста. Вы знаете какие-нибудь стихи? Наизусть?

– О, конечно.

– Прочтите нам.

– Гм... хорошо. – Он прочистил горло и начал:

Уже бледнеет день, скрываясь за горою;

Шумящие стада толпятся над рекой;

Усталый селянин медлительной стопою

Идет, задумавшись, в шалаш спокойный свой.

В туманном сумраке окрестность исчезает...

Капитан и Джеки, оба сидели в восхищении, слушая, как Дойль декламировал полностью «Элегию» Грея. Когда он закончил, капитан зааплодировал и сам начал читать стихи – отрывок из «Самсона-борца» Мильтона.

Вслед за ним Джеки спросил:

– Скажите, а что вы думаете об этом, – и прочел:

Холодом улицы дышат,

Бесплотна их тишина.

Веселье вина – тише,

Погасли светлые окна.

А я пробреду – около,

И эхо шагам ответит.

Пыль опустевших комнат

Уносит ночной ветер -

Легкое – порошком -

Дыхание жизни прошлой.

Пусто в прошедшем.

Мысли пустые льются

По опустевшим улицам.

Джеки остановился, и Дойль автоматически закончил:

Тяжко, натужно

Не станет хранить их юноша -

Ему не нужно.

Холод устал дышать -

За опустевшее прошлое ответит душа.

Прочтя эти строки, Дойль задумался, стараясь вспомнить, где он их встречал. Это было в книге об Эшблесе, но это не его стихи... Понятно, подумал он, это – одно из немногих произведений Колина Лепувра, который был помолвлен с Элизабет Тичи до того, как она стала женой Вильяма Эшблеса. Лепувр исчез, кажется, в 1809 году, за несколько месяцев до свадьбы, ему было двадцать лет, и он оставил лишь тоненькую книжку стихов, заслужившую несколько отрицательных отзывов. Он взглянул на Джеки и увидел, что молодой человек смотрит на него с удивлением и – впервые – с некоторым уважением.

– Боже мой, Дойль, вы читали Лепувра?

– О, да, – непринужденно ответил Дойль. – Он исчез, э-э, в прошлом году, не так ли?

Джеки посуровел:

– Это официальная версия. В действительности он был убит. Я был с ним знаком, видите ли.

– Правда?

Дойль подумал, что, если он когда-нибудь вернется назад, в 1983 год, эта история станет интересной деталью биографии Эшблеса.

– Как он был убит?

Молодой человек опять опустошил бокал и беспечно налил себе еще.

– Может быть, когда-нибудь я узнаю вас достаточно хорошо, чтобы рассказать об этом.

В надежде узнать у юноши что-нибудь пригодное для публикации, Дойль спросил:

– Не знали ли вы его невесту – Элизабет Тичи?

Джеки, казалось, был сражен наповал.

– Если вы прибыли из Америки, как вы можете знать все это?

Дойль открыл было рот, чтобы ответить что-нибудь правдоподобное, но не мог придумать ничего лучше, чем сказать:

– Когда-нибудь, Джеки, когда я буду знать вас достаточно хорошо, я, возможно, и скажу вам.

Джеки нахмурился, словно почувствовав себя оскорбленным, но потом улыбнулся.

– Как я уже говорил, Дойль, вы, несомненно, оказались интереснее, чем могло показаться на первый взгляд. Да, я был знаком с Бэт Тичи очень хорошо. Я знал ее задолго до того, как она встретила Лепувра. Мы и теперь с ней видимся.

– Очевидно, я был почти прав, когда утверждал, что вы – старые знакомые, – сказал Копенгагенский Джек. – Дойль, вы пойдете со мной. Старый Стайклиф наполовину прочел мне «Обри» Далласа, однако, читая таким способом, он закончит не раньше чем через год. Посмотрим, быть может, вы способны читать немного быстрее.

* * *

Пивная «Нищий в таверне» была битком набита, но почти все столпились вокруг стола, где шла карточная игра. Красавчик трепетно обхватил стакан джина, забравшись в самый темный угол. Там было достаточно места, чтобы откинуться назад и упереться ногами в кирпичную стену. Он давно привык не играть в азартные игры, тем более что он никогда и не мог толком понять правила, независимо от того, в какую бы игру ему ни приходилось играть. Поэтому партнеры всегда отбирали у него деньги, утверждая, что он проиграл.

Он достал только один шиллинг из тайника на Флит-стрит, так как у него возник план: он присоединится к армии нищих Хорребина, а шиллинги сохранит для особых надобностей. Например, купит мясо, и джин, и пиво, и... он проглотил немного джина, подумав об этом, – девушка время от времени.

Он допил свой джин и решил не пить больше, чтобы успеть наняться к клоуну на ходулях сегодня же вечером. Иначе ему предстояло потратить часть своих денег единственно только на ночлег, а это не входило в его планы.

Он поднялся и стал пробираться через гомонящую толпу к выходу.