Жертвы Черного Октября. 1993 - Валерий Шевченко

С трудом, по крохам восстанавливались кусочки биографии Анатолия. Кто-то вспоминал, что был такой почти с первого дня в его отряде. Нашел в своем списке, вынесенном из Дома Советов. Паренек родом из Еревана. Кто-то помнил, что прибился он потом к отряду, что базировался в спортзале. Кто-то видел, как после первого штурма перебегал он со всеми, безоружный в основное здание… В „Белый дом“ Анатолий приехал откуда-то из Подмосковья, где работал истопником при больнице, где находилась его мать. Брат Анатолия уехал куда-то на север — поступать в речное училище… Автомат он подобрал в холле, когда уже было принято решение о прекращении сопротивления. У одного из милиционеров, шедших сдаваться, попросил пару магазинов. Убрал их в карман куртки и отошел к еще нескольким бойцам, повязывавшим поверх волос узкую черную ленточку — приднестровский символ идущих на смерть…»[407].

Икона «Новомученники, убиенные в Доме Советов» (художник Валентин Новиков). Фото предоставлено редакцией газеты «Завтра»

Первое время считалось, что утром 4 октября у Дома Советов погиб иерей Виктор (Заика) из города Сумы. Но, слава Богу, отец Виктор, который тогда жил на Украине, остался жив. Через несколько месяцев он пришел в редакцию газеты «Завтра» и рассказал о себе[408]. Батюшка и его духовные чада в последующие годы приезжали в Москву на панихиды у Белого дома.

Все было бы хорошо… Но гибель священника видели, по меньшей мере, трое: ветеран Великой Отечественной войны A. C. Дядченко, певица Т. И. Картинцева, депутат А. М. Леонтьев. Свидетельствует Т. И. Картинцева: «Видела от восьмого подъезда, как подъехали БТРы, на них в черных кожаных куртках парни с длинными стволами. Один из БТРов развернулся, направил свою пушку и стал палить по бункеру. Атам же, за бункером, парк, люди ходят. Еще был иконостас. Из бункера вышел священник с иконой, отец Виктор, я же это видела, и БТР его в упор расстрелял и проехался по нему»[409]. В личной беседе Тамара Ильинична уточнила, что священник пошел навстречу БТРу в сторону Дружинниковской улицы. Момент расстрела она пропустила, но заметила, как БТР проехался по упавшему священнику. Вот что рассказал ветеран Великой Отечественной войны Алексей Сидорович Дядченко: «Среди нас был священник, наивная душа, который, пытаясь остановить кровопролитие, выбежал навстречу бэтээрам, подняв икону над головой. Его убили, расстреляв из пулемета»[410]. Вспоминает депутат А. М. Леонтьев: «Навстречу БТР выбежал священник отец Виктор с иконой в руках, подняв ее высоко над головой, и начал кричать: „Изверги! Изверги! Прекратите убийство“. Пытался остановить БТР, но крупнокалиберный пулемет прошил его насквозь, и он упал замертво»[411]. Свидетелями гибели какого священника стали Картинцева, Дядченко и Леонтьев? К сожалению, пока на этот вопрос нет ответа.

Мне удалось поговорить с жителем одного из домов, примыкающих к стадиону «Красная Пресня». Он рассказал, что утром 5 октября принимал участие в перетаскивании трупов на Дружинниковской улице. Среди погибших оказалось и тело расстрелянного священника.

Депутат Верховного Совета В. И. Алкснис. Фотограф: Скурихина М.

Положение несколько прояснила Нина Константиновна Кочубей. Во время блокады Дома Советов Нина Константиновна видела иерея Виктора (Заику) из города Сумы. Однажды она проходила мимо другого священника и услышала, как обратилась к нему подошедшая женщина: «Отец Виктор». Кочубей возразила той женщине: «Это не отец Виктор». На что ей ответили, что это другой отец Виктор. Через некоторое время после трагических событий Нина Константиновна узнала от православных женщин, что тот другой батюшка Виктор погиб.

А. Залесский характеризовал оставшегося в живых батюшку Виктора (Заику) следующим образом: «Больше всех мне запомнился худощавый, аскетического вида священник. На вид ему 25–30. С густой бородой и длинными волосами… Приехал, как он сам рассказывал, с Украины. Молится, проповедует, беседует, ободряет. И сейчас как будто вижу перед собой его высокую черную фигуру во главе крестного хода. За ним идут пять или шесть старушек, его неизменных спутниц, с иконами, усердно поющих. А дальше уже кто придется — сегодня одни, завтра другие»[412].

После Панихиды 4 октября 2012 года мне удалось поговорить с подполковником Борисом Александровичем Оришевым. В блокадные дни он спросил одного из священников: «Почему тот здесь? Умирать в бою — долг военного. Что же он, как священник, может сделать?». На что батюшка ответил: «Я здесь, чтобы остановить кровопролитие. Если возникнет угроза кровопролития, возьму икону и выйду навстречу войскам». По словам Бориса Александровича, священник был средних лет, нормального телосложения.

Светлана Вольская 12 октября 1993 года записала в своем дневнике: «У батюшкиной символической могилы большая икона, вдоль которой течет ручей настоящей крови. Все эти дни было сухо, сегодня — первый дождливый день, вот и потекла запекшаяся на земле кровь. Но это — „научное“ объяснение, верующие же верят — это кровь праведника вопиет на девятый день»[413].

В дни противостояния у Белого дома постоянно находились православные священники: служили молебны, совершали крестные ходы. К ним примкнули многие верующие, в том числе из других городов[414]. Журналист А. Колпаков вечером 3 октября встретил у здания парламента пятерых священников[415].

Проходят годы, и все труднее устанавливать имена людей, положивших «жизнь свою за други своя». Но у Бога все живы и никто не забыт. Без Его Святой Воли не происходит ничего.

Дом Советов окружен сплошным забором. Выбитые стекла заменены фанерой. Корреспондентов вовнутрь не пускают, чтобы скрыть следы варварской бойни. Фотограф: Баксичев Г. Я.