Начало звёздного пути - Александр Санфиров

– Lui disent a nommé une audience de l'empereur, – понизив голос, говорили они между собой.

Слыша эти разговоры, княгиня еще больше злилась на незадачливого князя, который так некстати отказался от ее приглашения.

«Пушкин и Тургенев считали за честь посетить мой дом, а этот солдафон воображает невесть что!» – раздраженно думала Евдокия Ивановна. Она прошла дальше и, усевшись за стол с одним из своих друзей, принялась обсуждать любимую тему о вреде картофеля на русского человека.

Уже много лет она вела безуспешную борьбу с этим овощем и не теряла надежды на свою победу. И тут один из собеседников сказал:

– А вы знаете, Евдокия Ивановна, я знаком с одним помещиком, Он родом из Энской губернии. Так вот он рассказывал, что совершенно прекратил борьбу с голодом в своих селах за счет разведения картофеля.

Евдокия Ивановна вспыхнула.

– Что вы такое говорите, да такого быть не может. Картофель – гибель для деревни!

– А вот господин Илья Игнатьевич Вершинин так не считает, – ответил собеседник.

– Это кто такой, я про него ничего не знаю? – спросила княгиня.

– О, это очень удачливый и оборотистый помещик, ну вы, наверно, слышали про набирающего капитал купца Журавлева. Так вот большой новый дом это их совместное владение. Просто я сегодня разговаривал с английским послом, и он с большим уважением отозвался об этом господине. Такие поставщики товарного зерна редкость для нашего рынка.

– А что вы еще про этого Вершинина можете рассказать? – спросила заинтересовавшаяся княгиня.

– Ну, во-первых, он близкий друг князя Шеховского, про которого сегодня не говорил только немой, а во-вторых, он сейчас в Петербурге вместе с дочерью, которую, я так полагаю, намерен вывести в свет.

Княгиня задумалась, неплохо бы пригласить этого дворянина к себе. Может выйти неплохая дискуссия о вреде картофеля, который европейцы на беду русского народа привезли в Россию.

Андрей Григорьевич практически целый день был занят, ему пришлось провести несколько важных разговоров и даже навестить нужных людей. Он давно отвык от таких нагрузок и чувствовал себя уставшим, тем более что еще давала себя знать тяжелая зимняя дорога от Энска до Петербурга. Освободился он только к восьми вечера. Уже прислуга собирала на стол, когда ему вздумалось посмотреть, чем занимается его сын.

Зайдя в комнату, он был весьма удивлен. Его Николенька, раскрасневшийся, с блестящими глазами, сидел за столом и, разбрызгивая кляксы, что-то писал.

А на столе лежала книга шифрования, которую когда-то ему передал ныне покойный барон Шиллинг.

– Вот черт, как это я недосмотрел, – упрекнул себя князь, – совсем не надо бы ему пока эти книги читать.

– Папа, – радостно сказал Николка, – ты только погляди, как интересно, так здорово, вот попробуй, прочитай, что я зашифровал.

Но князю было не до этого, сын сейчас впервые назвал его отцом, и это слово вызвало у пожилого человека столько эмоций, что у него на глазах выступили слезы.

«Ах, как нехорошо, – подумал он про себя, – совсем старый, слезливый стал».

– Николенька, я уже привык к твоему таланту, но неужели и эту книгу ты уже осилил? – спросил он.

– Да, Андрей Григорьевич, – произнес тот, – это же все очень просто, вот посмотрите, вот здесь, в это слово подставляем вместо букв вот эти буквы, здесь расставляем так, и вот слово зашифровано, – пояснил с энтузиазмом Николка.

– Хорошо, хорошо, – замахал руками ничего не понявший князь, – верю, верю. Так ты, кроме этой книги, хоть что-нибудь сегодня прочитал?

Николка гордо продемонстрировал толстый учебник математики.

– Вот выучил сегодня эту книгу.

Князь взял в руки хорошо знакомый том, который он купил по случаю, неизвестно зачем, и оказалось, что не напрасно.

– Так ты что хочешь сказать, что и учителя тебе не надобно, ты сам все выучил и всю математику в этой книге знаешь?

– Ну да, а что здесь такого, ведь надо только прочитать, а у меня это быстро получается, – был недоумевающий ответ юноши.

Шеховской засмеялся.

– Если бы так было у всех, то гимназий да университетов не понадобилось. Такие книги люди годами учат. Это тебе Бог светлую голову дал, наверно, за те годы, что ты в беспамятстве провел. Все никак не могу привыкнуть, что тебе только прочитать надо и суть понять. Такому точно не поверишь, пока сам не убедишься. Ладно, оставляй свои труды, пойдем на ужин, а то снова все придется греть уносить.

За ужином Николенька был погружен в свои мысли и сосредоточен. Князь на это ничего говорил и только искоса поглядывал на аккуратно жующего пищу сына.

По окончанию еды он только сказал:

– Завтра мы едем к графу Бенкендорфу. Пожалуйста, не читай допоздна и хорошенько выспись.

Около одиннадцати часов утра отец и сын Шеховские вышли из дома, где перед подъездом уже ожидал фаэтон. Его верх был закрыт, а когда фаэтон тронулся, то и спереди кучер попытался опустить занавеску, но Николка попросил оставить ее открытой, ему хотелось разглядеть Петербург днем. Пока фаэтон ехал до дома на Фонтанке, где работал и жил Александр Христофорович, князь устал отвечать на вопросы сына, который спрашивал обо всем, что видел по пути. Петербург поражал того своими размерами, суетой и толкотней на улице. Кучер, сидевший на облучке, то и дело кричал и матерился, чтобы какой разиня не угодил под коня.

В вестибюле канцелярии их встретил вежливый жандарм и первым делом спросил, что их привело в учреждение.

После того как князь сообщил, что им назначена встреча с графом, к ним отнеслись со всем вниманием и сопроводили на третий этаж в приемную. Там не менее внимательный поручик попросил их подождать и, глянув на часы, исчез в кабинете начальства.

Ожидание продлилось недолго, и они зашли в кабинет.

Из-за стола навстречу им вышел не очень высокий генерал с весьма оскудевшей шевелюрой. Он улыбнулся князю, и они обнялись.

– Ну, здравствуй, пропащий, – обратился Бенкендорф к своему армейскому другу. – Не надеялся уже, что увижу тебя. С тех пор как уехал, только изредка слухи доходили, что в губернии выбран предводителем дворянства, да и то чуть ли не насильно. Ну, рассказывай, как жил это время.

Говоря все это, Александр Христофорович внимательно рассматривал молодого человека, стоявшего рядом с его другом. Действительно, высокий кудрявый красавец могучего телосложения был почти двойником Андрея Григорьевича, вот только князь был на полторы головы ниже своего сына.

– Я тоже рад тебя видеть, Саша, – сказал Шеховской, – что же, давай сразу тебе представлю своего сына Николая Шеховского, провидением посланного мне.

Николка, одетый в лучшее платье, что могли отыскать в доме у князя, выглядел совсем неплохо, хотя было заметно, что носит он одежду пока с чужого плеча, вежливо поклонился и щелкнул каблуками, как будто всю жизнь этим занимался, чем заслужил удивленный взгляд графа.