Три стервы - Титью Лекок

То, что Фред узнал из досье, нисколько его не удивило. Понимание государства как предприятия, с Фредовой точки зрения, идеально соответствовало экономической логике нашего времени. Прошли далекие годы послевоенного консенсуса правых и левых, а потом либеральное и прагматичное правое крыло решило нарушить негласный договор, который касался законов, управляющих жизнью городов. Францию вовлекли в другой режим существования, ключевой идеей которого был отказ от регулирования. Разорвать оковы, тормозящие экономический подъем страны. Это отлично встраивалось в систему актуальной риторики. Оставалось найти конкретные доказательства того, что Шарлотта была связана с реформами. Но между такими доказательствами и уверенностью в том, что она поплатилась за это жизнью, все же слишком большая дистанция. Фред пришел к выводу, что и убийство, и самоубийство тут в равной мере невероятны. Оба варианта как изначально были, так и продолжали быть чистым абсурдом. Однако один из двух был истинным. Стоило это признать, и оба тут же становились одинаково правдоподобными.

Ему казалось, что они держатся за некие путеводные нити, не зная, куда они приведут. Например, маловероятно, чтобы “Клуб Леонардо” подбросил им какой-либо след. По сути, они цеплялись за него лишь потому, что ничего другого у них не было, и оправдывали свои действия простым, но ненадежным совпадением между названиями “Леонардо” и “Да Винчи”. Впрочем, какой у них выбор? Если быть точнее, это Эма не оставляла ему выбора. Взглянув на мобильник, он увидел, что пора возвращаться на работу. В ожидании лифта ему пришло в голову, что, пожалуй, любопытно узнать, как она собирается организовать их проникновение на собрание. То, что ей это удастся, не вызывало у него сомнений. Вопрос только в том как.

Хотя ему не терпелось увидеть ответ Водяной Лилии, Фред решил не заходить в сеть, пока не закончит работу. Его мучила совесть из-за того, что он явился в офис с похмелья. Чтобы окончательно загладить вину, он пообещал себе провести весь вечер дома и наконец-то протестировать свой волшебный щит. Слишком много перемен в его жизни в последнее время. Он испытывал потребность вернуться к привычному миру, к одиночеству и видеоиграм. Поэтому он спокойно проработал всю вторую половину дня и сделал даже больше, чем от него требовалось. По дороге в туалет он встретил Жильбера и попытался приветствовать его жизнерадостным “салют!”, но бухгалтер высокомерно проигнорировал его. Это унижение, однако, компенсировалось поведением большого начальника с их этажа. Тот говорил по телефону, когда Фред тихонько зашел и положил на стол перепечатанный им месячный отчет. Большой начальник жестом велел ему задержаться, и Фред заподозрил, что следы вчерашних излишеств слишком явственно проступили на его лице. Начальник договорил и повернулся к Фреду, сияя широкой улыбкой.

– Должен признаться, Фред, что поначалу я колебался, брать или не брать на эту должность мужчину. Ну, вы понимаете. Клиенты привыкли слышать на коммутаторе женский голос. Но я считаю необходимым сообщить вам, что крайне удовлетворен вашей работой. Все дела и вся почта всегда рассортированы безукоризненно. Вы отлично фильтруете звонки. И я заметил, что вы исправляете орфографические ошибки в отчетах сейлз-менеджеров. Браво, продолжайте в том же духе. А теперь можете идти.

Когда Фред покинул кабинет, на его лице сияла более радостная улыбка, чем в тот день, когда он узнал, что принят одновременно в Институт изучения политики и Высшую политехническую школу. Что бы там ни говорили, он любит свою работу, и работа любит его, и эта взаимность дарила ему неописуемое удовольствие. Он сел к своему столу, поправил стакан с ручками, посмотрел на свое безупречно организованное рабочее пространство и удовлетворенно вздохнул. Было 16.00, а он уже выполнил все поставленные перед собой задачи. Пора сделать перерыв и зайти на Майспейс. Водяная Лилия наконец-то ответила на восемь отправленных подряд умоляющих писем, но, как и следовало ожидать, в сети ее уже не было. Фред читал сообщение, и приподнятое настроение оставляло его.

Не хочешь иметь друзей, никто тебя не заставляет добавлять их. Отклоняй. А мне приятно видеть тебя на первой строчке моего списка. Кроме того, твои посты должны читать. Я надеялась, что тебе это доставит хоть немного удовольствия.

Ну вот, он огорчил ее. Браво, герой. Она сделала ему приятное, а он имел наглость воротить нос. Ей это не понравилось, и она права. Но как ей объяснить принципы, которые управляют его жизнью? И не важно, что кое-кто, Антуан например, называет их “политикой лузера”, его эти принципы устраивают. Если он будет настаивать на том, чтобы она вычеркнула его из своего списка друзей, то рискует заодно оказаться вычеркнутым из ее жизни. Значит, придется взять за привычку каждое утро отклонять приглашения в друзья.

Плейлист:

Чарли Мингус – Fables of Faubus

Hot Hot Heat – Island of the Honest Man

The Velvet Underground and Nico – Venus in Furs

Назавтра Фред получил по электронной почте письмо, вызвавшее у него недоумение. Он с минуты на минуту ожидал услышать в трубке возбужденный голос Эмы, сообщающей, что она выстроила дьявольский план проникновения в “Клуб Леонардо”. Что-то вроде “А если прикинуться летучими мышами, чтобы просочиться через сад по системе коммуникаций”. И в этот момент пришло сообщение от Габриэль, где в строке “Копия” стоял адрес Эмы. Наверное, Эмин драйв заразителен. Изрядно надравшаяся во время последнего собрания Стерв Габриэль выполнила свое обещание. Ее загадочный мейл приглашал их на аперитив, который состоится через несколько дней и даст возможность “ответить на некоторые из ваших вопросов по поводу клуба Л.”. Далее следовал адрес в XVII округе. Фред был польщен тем, что тоже получил приглашение, чья таинственная тональность, однако, ему не понравилась. Он активно не любил неожиданности. Фред позвонил Эме, чтобы узнать, является ли адрес в мейле домашним адресом Габриэль, и с удивлением услышал, что Эме об этом ничего не известно. Ее никогда не приглашали к д’Эстре, тем не менее ей казалось, что Габриэль живет где-то в районе Монмартра.

Они договорились встретиться на улице и прийти вместе. Вечером температура упала на несколько градусов, близящееся лето обещало быть пасмурным, и в ожидании Эмы Фред продрог как собака. Он недостаточно тепло оделся, но это его волновало меньше, чем собственный внешний вид. Он попытался разглядеть свое отражение в витрине закрытого магазина. Ему показалось, что все нормально. Он оделся, как обычно, – бесформенные джинсы, ободранные кроссовки, свитер в катышках. Он подумывал о том, чтобы выбрать что-то более шикарное, но Габриэль не дала им никаких указаний. Оставалось лишь надеяться, что ему не придется еще раз пережить такое унижение, как на похоронах.

Он заметил две фигуры на углу улицы. Через несколько метров он узнал Эму и Блестера. Удивился, что она пришла не одна, но к Блестеру он относился скорее со знаком “плюс”. Во-первых, он считал его довольно привлекательным и вокруг него различалось нечто вроде ауры хорошего парня. Во-вторых, Фред симпатизировал ему из-за ипохондрии. Молодые люди пожали друг другу руки; обоюдное желание проявить доброжелательность бросалось в глаза.