Лисы и львы - Инна Шаргородская

Хотя в последнем она была не вполне уверена… Ведь если чары наложили на нее для того, чтобы она не могла связаться со своими, этот неизвестный враг должен был каким-то образом предвидеть, что ее отсюда не выпустят. А ведь у нее была – если бы хватило ума! – возможность сбежать, даже после того, как она уже вошла в квартиру. Капитан тогда готов был сделать все, чего пожелает странная гостья, и Раскель еще не знал, кто она такая.

Не сбежала… сама виновата, и намерения неизвестного тут ни при чем.

Или он все-таки предвидел подобный поворот событий? Знал, что для кошек губительно любопытство? Еще один вопрос без ответа…

– Сударыня, – начал капитан, – прежде всего я хотел бы знать, как к вам обращаться… – Остановился, взглянул на Раскеля. – Помоги, пожалуйста. Я временно не могу пользоваться телепатией.

Тот с готовностью кивнул.

– Ее зовут Диона, – сказал.

Кароль присвистнул.

– Физер?

– Ага.

Дальнейший разговор перемежался довольно долгими паузами, в течение которых Раскель читал ее мысли, после чего пересказывал их капитану – своими словами, увы, и очень коротко, лишая всякой убедительности…

– Как вы меня нашли? За Раскелем следили?

Пауза.

– Нет, – сказал Раскель. – Она догадалась, кто такой Аглюс Ворон. Пришла сюда проверить, так ли это, и наткнулась на тебя.

– Да-а… сильны вы, сударыня! – уважительно протянул Кароль. – А кто еще догадался?…

– Пока никто.

– Но если мы отпустим вас, узнают все?

– Да, скрывать она не станет.

– Понятно. Кто из ваших подстраховывал меня в труппе?

– Титур Полдень.

– И он тоже не в курсе?…

– Нет, ищет тебя по следам телепортаций. Она спрашивает, почему ты от них скрываешься.

– На этот вопрос я не отвечу.

– Она настаивает. Говорит, их помощь тебе очень пригодится.

– Обойдусь как-нибудь.

– Дело слишком серьезное, говорит. Она думает, что тот, кто превратил ее в кошку, сделал это, чтобы не дать ей связаться со своими друзьями. А если так, значит, он тоже хочет оставить тебя без их помощи.

– Готов сказать ему спасибо. Никакой догадки нет, кто бы это был?

– Нет. Но действует он против тебя. Она так считает и тревожится.

– Не стоит. Я справлюсь.

– Это очень сильный маг, прямо как…

Послышался звонок в дверь.

– …Идали Хиббит, – закончил Раскель.

Капитан поморщился.

– Продолжим позже, – сказал. – Возможно. А возможно, и нет… Уж простите, Диона, но уговаривать меня бесполезно. При всем моем уважении к вам отпустить вас я никак не могу. До конца, чем бы все ни кончилось. Поверьте, самому неприятно… но придется потерпеть. – Он двинулся было к двери, остановился. – Раскель, отвечаешь за нее головой. Вызвался помогать, так корми теперь, пои, охраняй!..

Клементина за время этих его выяснений успела многое. И навести порядок, и сервировать стол фруктами и вином, и украсить комнату свежими букетами, и даже сменить свой шелковый наряд на демократичные джинсы со свитером – узнав, видимо, заранее, как одеты гостьи, и не желая смущать их собственным слишком нарядным видом.

Впрочем, от потрясения это девушек не спасло. Когда капитан Хиббит вошел в гостиную, они сидели на диване, притулившись друг к другу, как две робкие пташечки, и во все глаза таращились на Клементину, которая как раз демонстрировала им смену обличья – становясь то Фиалкой, то собой.

Его появления даже не заметили.

Конечно, тут и без превращений хозяйки впал бы в транс любой неподготовленный человек – волшебные живые вышивки, светящиеся фрукты и цветы… Сочтя, что это ему только на руку, Кароль стремительно прихватил на ходу ближайший стул, поставил его напротив девушек, уселся и хмуро сказал:

– Ну, здравствуйте!

Обе вздрогнули, уставились на него.

Узнали не сразу, а узнав, распахнули глаза еще шире. Потом увидели еще и Раскеля с кошкой за пазухой, вошедшего следом и скромно вставшего в стороне, и растерянно пролепетали вразнобой:

– Здравствуйте…

– Извините, что не пляшу от радости, – без обиняков начал капитан и повторил слова Дионы Физер: – Дело слишком серьезное. И опасное. Меня на самом деле куда больше порадовало бы, если бы вы обе немедленно отправились по домам.

Девушки встрепенулись, Кароль, предупреждая протест, вскинул руку.

– Но обсудим это чуть позже. Сперва мне нужен честный ответ – как вы меня нашли? Зачем – догадываюсь, но вашу версию услышать тоже не прочь.

Они обменялись выразительными взглядами. Пиви нахмурилась и прикусила губу, Катти с сожалением развела руками.

– Я жду, – поторопил Кароль.

– Это не моя тайна, – вздохнула Катти.

Он уперся тяжелым взглядом в Пиви, и та вдруг усмехнулась.

– Как там Прохор сказал – двум смертям не бывать? Ладно… какие уж теперь тайны. Пришли же мы сюда не просто так, повидаться. Рассказываю…

Она скорчила странную гримасу, значение которой осталось Каролю непонятным, сердито махнула на кого-то невидимого рукой, и вслед за тем он услыхал еще одну удивительную историю – о преследующем ее неприкаянном духе. Который его и разыскал, при помощи целой армии таких же духов…

Лимит удивления, впрочем, Кароль на сегодня уже исчерпал, поэтому выслушал бывшую субретку «Божественного» театра почти без эмоций. Главным в ее рассказе для него, конечно, было то, что духи эти, как и вещий ворон арканов, не могли раскрыть тайну его местонахождения монтальватцам.

Увы, раскрытие ее в любом случае было всего лишь вопросом времени. Найдут в конце концов… и чем больше народу вокруг него соберется, тем выше риск, что найдут скорее рано, чем поздно.

Клементина, аркан, теперь еще и девушки. И куда их всех девать?

Всех не всех, но хотя бы двух последних… ох, как он был прав, когда сказал ненароком, что в Катти Таум черт сидит! Не один, похоже. Гляньте на нее – недели не прошло, как это тихое дитя Ниамеи покинуло свое захолустье… и куда ее уже занесло?

А ведь он в некотором смысле в ответе за нее, сам с насиженного места сорвал…

Делать, кажется, было нечего. Оставалось одно – сказать всю правду. Пусть даже с риском лишить последней надежды бедняжку Клементину. Аркан узнает больше, чем хотелось бы, и предупредит своих? – да ради Бога!.. Девчонки должны понять, что рискуют не только головой, но и бессмертной душой. Может, тогда отступятся? Ведь исполнения подобной ценой не стоят никакие желания.