Повелитель теней - Грэм П. Тейлор

Меня ты слышишь, камень, но не отвечаешь.

Умершее дитя я призываю.

Приди ж ко мне в сиянии огня,

О ты, чье имя Азимут, приди, услышь меня.

Демьюрел склонил голову и пристально смотрел на свои руки. Внезапно из-под дубовой двери дохнуло сквозняком, взметнувшаяся пыль завихрилась вокруг их ног. Перед алтарем вздыбился все уплотнявшийся круговорот мусора, пыли. Из сердцевины с каждым мгновением возраставшего торнадо посыпались серебристые, зеленые, фиолетовые искры. Перед их глазами постепенно вырисовывалась юная девушка: сначала проявились ее голые белые ноги, потом подол зеленого платья, а затем и весь стан ее, и голова, как будто ее составляли из отдельных частей.

Крейн не верил своим глазам. Он отступил к стене, всеми силами стараясь как можно плотнее вжаться спиною в камень. Демьюрел, все так же держа руки на лежавших на алтаре половинках камня, не сводил глаз с фантома, который начинал наполняться некой субстанцией и принимать определенную форму. При этом викарий продолжал настойчиво бормотать что-то на неизвестном Крейну языке, терпеливо уговаривая призрак, требуя материализоваться, явиться.

Крейн смотрел на представшую перед ними девочку. Она была полутора метров ростом, с длинными светлыми волосами и сияющей белой кожей. Ее зеленое платье было перехвачено в талии золотым поясом, голову украшал венок из белой омелы и темных ягод белладонны. Безжизненные глаза были словно налиты чернотой. Глаза слепого, недвижимо устремленные на что-то, чего он не видел. Крейну лицо показалось знакомым. Когда-то, где-то он видел эту девочку.

– Ну, что скажете, Крейн? Даже собственные ваши глаза свидетельствуют о существовании иного мира. Можете ли вы отрицать это? – Он посмотрел на Крейна, потом на девочку. – Это дитя-призрак способно предсказать будущее. Ее имя Азимут, она из тех, что остановлены, задержаны между жизнью и смертью, прошлым и настоящим. Она – единственная, кому я могу верить. Азимут никогда не лжет.

Крейн заметил, что руки Демьюрела, которые он с силой вжимал в камень, дрожат. Он ничего не ответил; он чувствовал, как сжимается от страха желудок, и всеми силами старался удержаться в мире реальности. Переводя взгляд с Демьюрела на Бидла, потом на девочку, он еще крепче сжимал черенок кинжала. Демьюрел заговорил снова:

– Азимут, я вызвал тебя еще раз, чтобы ты сказала правду. Расскажи мне, что будет нынешней ночью.

Последовало долгое молчание. По медной крыше, громыхая и сотрясая ее, лютовал все усиливавшийся штормовой ветер. Крейн не сводил глаз с девочки, стараясь вспомнить, кто же она. Разум кричал ему, что он знает ее или ту, кем она была, прежде чем превратилась в Азимут. На его лбу выступили капли пота. Во рту пересохло от страха. Сдавленным, тихим голосом девочка заговорила:

– Будет так, как ты желаешь. Они придут сюда. Трое, которых ты ищешь, снова будут вместе.

Говоря это, Азимут оставалась недвижима, руки кротко сложены, как для молитвы.

– А что скажешь о Крейне? Можно ему доверять? – осторожно спросил викарий.

– За такой вопрос я перережу тебе горло, Демьюрел, – прервал его взбешенный Крейн. – Меня не настолько захватили твои колдовские штучки, чтобы я не сумел отделить твою голову от твоего тела.

Крейн шагнул к столу, выхватив кинжал из-под полы. Азимут протянула руку, словно желая остановить его.

– У этого человека правдивое сердце, и он не изменит своих намерений. Он приведет их сюда и оставит со всем тем, ради чего приехал. – Она повернула голову к Крейну. Ее мертвые, безжизненные глаза смотрели ему прямо в лицо. – Твоя жизнь меняется. Желание твоего сердца исполнится.

Крейн смотрел на девочку, зная, что видел эти глаза раньше, и совсем недавно. Он содрогнулся, не понимая, было ли это привидением или игрой ума. И тут вдруг вспомнил. Шесть месяцев назад он стал в док в Бейтауне, чтобы отремонтировать корпус корабля. Девочка, которую звали Эстер Мос, принесла тогда корзину рыбы для его команды. Он помнил ее глаза, волосы, теплую улыбку. Та девочка и была теперь Азимут. Она исчезла тогда где-то в скалах, ее тела так и не нашли. Крейн начинал понимать, как именно она погибла.

– Дайте ребенку покой, Демьюрел, пусть ляжет в могилу и пребудет в мире.

– Вы не понимаете, мистер Крейн. Азимут – большая редкость, не каждый ребенок способен на это, ее дух охватывает все, от горизонта до горизонта. Сколько понадобилось детей, чтобы обрести наконец ту, что нужно! Ту, что умерла в нужное время и в нужном месте. – Демьюрел говорил небрежно, словно речь шла о цене на хлеб, а не об убийстве.

– Это вы убили девочку в нужное время и в нужном месте. Чтобы использовать ее для вашей так называемой магии. Вы убили ее, чтобы она стала вашей рабыней, лишенной последней милости – обрести покой хотя бы после смерти.

– Что заставляет вас думать, будто убил ее я? Люди умирают и без чьей-либо помощи.

Крейн бросился на Демьюрела и, схватив за горло, притиснул к стене.

– У меня чешутся руки помочь вам присоединиться к ней. Кокнуть вас прямо здесь и сейчас, и черт с ними, с деньгами. – Одной рукой он сжимал горло викария, другою приставил кинжал к его щеке. – Обещай мне одно, священник. Когда все это закончится, ты отпустишь ее и возложишь камень на ее могилу.

Говорить Демьюрел не мог, он едва дышал. Поэтому лишь согласно кивнул головой, пытаясь в то же время оторвать пальцы Крейна от своего горла. Крейн ослабил хватку, и Демьюрел рухнул на пол, хватая ртом воздух. Крейн повернулся к Азимут. Призрак стал понемногу тускнеть у него на глазах. Азимут протягивала к нему руки, надеясь удержаться в этой жизни.

– Эстер! – крикнул ей Крейн. – Я освобожу тебя! Он заплатит за то, что причинил тебе.

Ее образ все таял в поднявшемся вновь вихре. Еще миг – и она так же внезапно, как появилась, исчезла вновь. Бидл скрючился возле деревянного сундука.

Демьюрел покатился по полу к алтарю, держась рукой за мучительно болевшее горло. Джекоб Крейн стоял на пороге с кинжалом в руке. Он с отвращением смотрел на них обоих.

– Я вернусь через час и приведу детей с собой. Смотрите же, чтоб деньги были готовы.

Крейн уже вышел было из комнаты, но тут же вернулся.

– И еще вот что. Если кто-то из вас вздумает схитрить, мои люди сожгут этот дом подчистую вместе с вами. Если вы предупредите акцизных, я все равно вернусь, чтобы полюбоваться, как оба вы висите на дереве, изрезанные на мелкие кусочки и оставленные на съедение воронам. – Лезвие его кинжала сверкнуло в мягком свете свечей. – Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, уверяю вас. Так что не доводите меня до крайности.

Громко топая, он сбежал вниз по винтовой лестнице. Его шаги по каменным ступеням гулким эхом прокатились в холодном ночном воздухе. Демьюрел, уцепившись за алтарь, с трудом встал на ноги. Он слышал, как внизу с грохотом захлопнулась дверь. Бидл все еще дрожал у деревянного сундука, спрятав лицо в ладонях.