"Огненное зелье". Град Китеж против Батыя - Владислав Стрелков

Вежливо улыбнулся в ответ девушке с жемчужным ожерельем. За такую улыбку и умереть можно. Проводил ее взглядом и на прощание получил еще одну улыбку. Вообще, все люди на улице улыбались друг другу. Эти улыбки, казалось, отражались от белых стен домов и возвращались обратно, как солнечные зайчики. Играющие дети заполняли улицу веселыми криками. Дома в три этажа сменялись маленькими часовнями. Церквей с пирамидальными шатрами мне встретилось уже три, это не считая часовен. Уже недалеко виднелся большой храм с золотым куполом. Сколько тут церквей? Вместе с тем храмом я уже насчитал восемь, учитывая часовни.

– Власыч, сколько церквей в городе?

– Тридцать! Впечатляет?

М-да, впечатляет. Если бы это был не святой Китеж, то можно было подумать, что это паранойя. Столько церквей, я слышал, имели много городов. Например, Арзамас имел больше тридцати. Но какой размером Арзамас – и какой Китеж. Город, по прикидке, имел примерно километровый диаметр. Значит, жилых домов тут половина. Интересно, как народ церкви посещает? По очереди? В размышлениях не заметил, как подъехали к храму Владимирской иконы Божьей Матери.

Ого! Вот это красота! Мы слезли с лошадей и подвели их к ограде с коновязью.

– Пойдем, Володя. Поговорим с другом моим.

И, троекратно перекрестясь, вошли.

У меня опять появилось то странное чувство возвышенности и легкости, какое я испытал в Вершах, на причастии в церкви. В единственную в Вершах церковь мы пошли с раннего утра. Храм не вмещал столько народу сразу, молящиеся стояли в проходе и на ступенях.

Я и в свое время бывал в церкви, но эти посещения были без особой охоты. Маясь от тяжелого запаха лампад и свечей и слушая пение, смысл которого от меня ускользал, без всякого интереса рассматривал иконы и росписи на стенах, иногда забывал даже креститься.

Но тут! Услышав звучный голос священника, вдруг внял весь смысл слов молитвы. Росписи на стенах и потолке заиграли, образа засветились, и… стало так легко на душе. Было чувство, что я заново родился. Все люди в храме стали единым целым. Я проговаривал слова молитвы, как будто их хорошо знал. А я знал!

Знал. Знал, что это.

Это была Вера. Настоящая. Она шла от людей мощным потоком, пропитывая все вокруг.

Вера – дающая верующему великую силу.

Вера, которой так недоставало русскому народу в будущем.

Вера, которую заменили верой в деньги и власть.

А здесь народ верил по-настоящему. Честно. Всей душой.

В храме Владимирской иконы Божьей Матери людей не было, только в центре стоял священник. Кубин подошел и, преклонив голову, сказал:

– Здравствуй, отче.

Священник улыбнулся и, положив руку Кубину на плечо, произнес:

– Ну-ну, мой друг. Полноте. Представь мне спутника своего.

Кубин выпрямился и, повернувшись, сказал:

– Боярин Владимир Иванович Велесов.

Священник внимательно посмотрел на меня:

– Так вот ты какой? Ну-ка, молодой человек, представьтесь по полной.

Я, смотря в умные глаза Кулибина, а это, как я догадался, был он, выпрямился и отрапортовал:

– Капитан Велесов Владимир Иванович. Военная разведка.

Кулибин улыбнулся:

– Вот как, к-хм. Позвольте представиться – отец Григорий. В миру – Кулибин Иван Петрович.

И показал на маленькую дверцу в углу:

– Проходите, господа.

* * *

– Вот и все… – я закончил свой рассказ обо всем, что случилось в будущем.

Во время повествования меня ни разу не прервали. Лицо отца Григория отражало вселенскую скорбь, а Матвей Власович, уже слышавший часть истории, реагировал более спокойно, чем в прошлый раз, лишь часто меняясь в лице. Иногда из глаз пробивались слезы.

– За что такие испытания? – тихо простонал он. – За что?

– За грехи наши… – поднялся протоиерей, – за грехи…

Отец Григорий подошел к Кубину и положил руки на его плечи.

– Уберег нас Господь увидеть то страшное время, но дал нам другой урок. Бремя наше всегда тяжело, но на все воля Господня. Сейчас Божественная литургия, но вы тут побудьте. Расскажи Владимиру Ивановичу нашу историю.

Пришедший служка помог отцу Григорию облачиться, затем они вышли, а Кубин тяжело вздохнул и начал рассказ:

– Начну с того, что я, приехав в Москву из Нижнего Новгорода, вышел в город и только взял извозчика, как меня окликнули. Поворачиваюсь – батюшки! – мой брат Олег. Оказалось, он в отпуске. Представил меня другу, поручику Николаю Александровичу Евпатину. Вместе зашли в ресторацию. За обедом поговорили. Оказывается, Олег уже четыре дня, как в Москву приехал, шалопай такой. В имении Евпатиных, что под Подольском, обитает. Стали они вдвоем уговаривать меня с ними в имение поехать, и уговорили ведь, было у меня два дня в запасе. Согласился, как узнал, что там будет мой давний друг, капитан Иван Петрович Кулибин. У Евпатиных имение большое, богатое. Даже конезавод есть. А через день Николай предложил съездить в соседнее имение. Мол, там есть стрелок изрядный, что лучше его и нет. Так как мы все стреляли отлично, то решили взять револьверы, патронов и ехать.

– А возвращались мы обратно изрядно пьяными, – усмехнулся дед Матвей. – Впотьмах свернули не туда, ну, и заплутали. Решили переночевать. Слезли с коней, а они вдруг как рванут от нас, только их и видели. Ну, куда деваться? Тьма непроглядная. Стали укладываться. Мох у сосны мягкий…

– Погоди, Матвей Власович, – прервал я Кубина, – а как спать легли, я имею в виду, дерева вы касались?

– Ну да. Прямо на корни головы положили, мха подстелив. Не впервой так ночевать.

Кубин вновь тяжело вздохнул и продолжил рассказ:

– А поутру, как проснулись, смотрим – вокруг лес стеной. Даже непонятно, как сюда-то пробрались. Удивились изрядно. И вопросов много, да ответов нет. Кулибин сказал, что железная дорога должна в десяти верстах проходить, если на юг идти. Ему, конечно, видней, мы карты в голове не держим, а он в том году два курса академии генштаба закончил, собирался на дополнительный курс идти. Так он все карты, как «Отче наш», изучил. Мы на юг и стали пробираться. Заросли кругом, не пролезть. Мы тогда удивлялись: и как могли пройти эти заросли вчера? Вышли, значит, мы к перелеску, а там дорога. Даже не дорога – тропа тропой. Кулибин осмотрелся и сказал, что идти на запад надо. Шли мы по тропе этой с час, наверное. И тут навстречу всадники. Семеро. Нас увидели и сабли достали. Мы, честно, опешили сперва, на землю попадали. Думали, маскарад какой. Но потом Олег удар получил. Я закричал и, достав револьвер, стал стрелять. Одновременно со мной стал стрелять Кулибин, потом и Евпатин достал револьвер. Отстреляли все патроны, что в барабанах были, еще долго впустую курками щелкали. Я к брату кинулся, рана у него страшная, кровь еле остановили. Все исподнее извели, Евпатин за сухим мхом бегал.