📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаВремя Сигизмунда - Юзеф Игнаций Крашевский

Время Сигизмунда - Юзеф Игнаций Крашевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 99
Перейти на страницу:
потому что пробощ строго поглядел на неё. Она добавила, вытирая губы фартуком:

— То есть, как если бы уже знала этого негодяя.

— Что же дальше, дитя моё? — спросил пробощ.

— Разбив мне голову, когда я обливаясь кровью упал на камни, дед высунулся из погреба, послушал и, вылезши целиком, исчез с моих глаз.

Долго я лежал бессознательный и будто оглушённый, наконец, боясь, как бы он за мной не вернулся снова, я медленно выполз из подземелья и тряпкой, которой был стянут мой рот, перевязав голову, отошёл на несколько шагов на кучу соломы и золы. Дальше я уже идти не мог и всё время боялся, как бы меня не нашёл дед; я залез в солому и золу так, что только сноп, наброшенный на голову, позволял мне чуть свободней дышать и смотреть. Наступил вечер, сумерки, потом ночь. Я слышал крики жаков на соседних улицах, но не смел выйти, чтобы меня дед не схватил, а потом, я чувствовал слабость.

Я дремал, когда меня разбудили голоса, я испугался, услышав Лагуса, который спускался в подвал. С ним был кто-то другой, возможно, еврей, но я его хорошо видеть не мог, потому что и темно было, и я всё глубже зарывался от страха. Я слышал только прерывистый разговор.

— Он тут, — сказал дед, — в подвале.

— Должно быть, успел сбежать.

— Нет, не мог убежать, потому что я ему голову хорошо разбил и, возможно, даже до крови, а так прибил, что не скоро двинется. И рот завязан.

— Лучше бы ноги и руки.

— Было нечем.

Лагус спустился в заваленное подземелье, но искал, щупал и ходил напрасно, начал ругаться. Разожгли в подвале огонь и запалили фонарь, обошли все углы, нашли немного крови на штукатурки, где я свои пальцы вытирал.

— Он сбежал, но не может быть далеко, — говорил Лагус, — он тут где-то спрятался, я его найду.

Услышав это, я перепугался.

— Какая жестокость! — воскликнула Магда. — Лишь бы только не нашёл его.

Клехи слушали и, не веря, переглядывались.

— Я вижу, он байку плетёт, а они верят, — качая головой, сказал органист, — я пошёл бы уже на пиво, напрасно бредни слушаю.

— Тихо, тихо, иди, если хочешь, — ответил магистр, прижимаясь к закрытой двери.

Мацек говорил дальше:

— Лагус вышел из подвала и, найдя отпечатки моих ног на золе, пошёл с тем другим по следу к моему укрытию. В моих глазах потемнело, я задержал дыхание, я был уверен, что меня заметят, я скрючился и закрыл глаза. Но, видно, следы закончились у кучи соломы и сгоревших снопов, сброшенных с крыши, потому что Лагус крутился, бормотал, топтался, ругался, стал ходить вправо и влево, даже несколько раз наступил на мою разбитую голову, но оттого, что я не стонал, а солома везде под ногами одинаково проминалась, он спустился наконец в постройку, долго с фонарём её осматривал, а, не найдя ничего, наконец снова вернулся к ожидающему еврею.

— Ну что?

— Нет, чёрт знает, что с ним стало. Но должен быть где-нибудь неподалёку, потому что я хорошо его ударил. Далеко не ушёл. Я тут лягу и буду ждать дня; днём, как рассветёт, здесь его найду.

Минуту ещё разговаривали, потом еврей ушёл, а Лагус остался, лёг на соломе около меня, ёрзал, вздыхал и наконец уснул. Как только я услышал его храп и удостоверился, что он спал, я выбрался, несмотря на боль и страх, из укрытия, проскользнул мимо, вырвался из двора и побежал что есть духу, упал на траву и до утра лежал. Чуть день, боясь, как бы меня снова не схватил Лагус, я стал убегать из Кракова, сам не зная куда, и попал прямо сюда.

Мальчик замолчал, пробощ, который в течение всего рассказа внимательно в него всматривался, казалось, искал в его глазах и лице доказательства всей правды повести.

— И что же ты думаешь делать? — спросил ксендз.

— Не знаю, — сказал Мацек, — пойду, пойду в свет; если бы Агата знала, что со мной стало! — шепнул он.

— Где Агата? Где её найти? — спросил ксендз.

— Она говорила мне, что будет сидеть под костёлом Девы Марии.

— А тем временем останься у меня, — прибавил задумчивый пробощ, — отдохнёшь.

— Уже взял его в опеку, — сказал органист. — Одним ртом больше, а обед обедом, такой же, как вчера. Нет на свете справедливости!

III

Дед

Назавтра, очень рано, ещё день не занимался, ксендз-пробощ уже встал и читал молитвы, пошёл будить челядь напротив и послал за органистом и звонарём.

В школе все клехи спали, ещё очень хорошо спали, когда Магда начала барабанить в дверь, крича:

— Вставайте, петухи уже пели, ксендз пробощ проснулся, приказывает на молитвы звонить, будет утренняя месса, потому что он хочет ехать в Краков.

Но она напрасно стучала; объятые глубоким сном после вчерашнего пиршества, они не просыпались, и как бы предчувствуя это нападение, подпёрли дверь колышком изнутри.

От двери Магда подошла к окну и снова начала колотить. Глухой звонарь перевернулся на другой бок, а органист, которого мучили беспокойные сны, первый спохватился.

— Вставайте! — кричала Магда.

— Что! Горим! Разбойники! — крикнул он. — Что будите нас среди ночи?

— Уже день, пробощ встал.

— Где день! Где день! Он встал! Велика важность! Я не знаю, спит ли он когда-нибудь. Как он живёт! Ничего не ест, не пьет пива. Только водой, молитвой подкрепляется, странный человек. Но это ночь!

— Сделав из ночи день в корчме, теперь из дня хотите сделать ночь, вставайте-ка. Пусть звонят на молитву, уже шесть на часах.

Органист кулаком ударил в бок звонаря.

— Тебе стучат, брат, иди звони.

Тут он вытянулся, сплюнул, зевнул и снова лёг.

— Вставайте, — всё ещё кричала Магда у окна, — в костёл!

— В костёл! Ночью! Ещё не утренняя месса, — бормотал органист. — Достаточно, что человек должен худеть, потому что не наестся, не выспится, не напьётся.

— А вчера, я слышала, вы хорошо гуляли в корчме.

— Вот уж! Гуляли! Скажите это ещё пробощу! — сказал органист, приближаясь к окну. — Я вам скажу чистую правду, как это было.

— А сперва разбуди своих.

— Они сами проснуться, потому что вот уже и звонарь ругается, а когда начинает ругаться, то встаёт.

— Как же это было? — спросила Магда, всегда любопытная, прижимаясь к окну, несмотря на утренний холод и лёгкую одежду.

— Вот как, совсем искренняя правда, я честный.

— Тогда я слушаю.

— К вечеру, после вашего ужина, где (ударьте себя в грудь) клёцок было мало почти так же, как всегда, и один рот прибавился, мы пошли с магистром

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?