Расследователь - Андрей Константинов

— Почему? На чем основывается ваш вывод?

— Потому что он, можно сказать, стерилен. В нем нет никаких личинок насекомых! — торжественно произнес эксперт.

— Ну и что это означает?

— Неужели непонятно, что это означает? Характер гнилостных изменений дает — как минимум! — месячный «возраст» трупа. Даже с учетом возможной химобработки с целью искусственного «старения». А на теле ни одной личинки! Так, господа, не бывает. Если тело хранится в земле, на нем обязательно откладывают личинки насекомые. Тело хранили где-то в другом месте. Причем хранили в герметичной упаковке… Вот именно об этом мне велели молчать.

— А кто, Дмитрий Исаич, велел вам молчать? — снова спросил Андрей.

Эксперт посмотрел на него ехидно, пьяновато и погрозил пальцем.

— К Затуле, — сказал он, — к Затуле! Все вопросы к ней.

— А почему к ней?

— Потому что к ней. Я все сказал и больше не скажу НИ-ЧЕ-ГО. Понятно вам?

— Понятно. А хоть на труп-то можно взглянуть?

— Нельзя.

— Да бросьте вы, Дмитрий Исаич. Вы так интересно рассказывали! Можно нам взглянуть на труп?

— Нельзя, господа, нельзя. Нету у меня трупа.

Повзло и Обнорский переглянулись.

— Простите, — сказал Андрей. — Простите, а где же он?

— Изъяли вчера. Увезли. А руку забрала Затула.

Коля Повзло приоткрыл рот. Боротынцев захохотал.

* * *

Когда они вышли из помещения морга, было им немножко не по себе.

Сверкало солнце, и плыли в небе белые завитки облаков. Грелся на скамеечке толстый рыжий кот, косил сонным глазом. Все вокруг было тихо, мирно и безмятежно. Теплый ветер слегка шевелил ветви деревьев… за белой кирпичной стеной морга, в облаке тяжелого трупного запаха, сидел сильно нетрезвый человек в несвежем халате. Только что он рассказал такое, от чего волосы могут встать дыбом.

* * *

— …А руку забрала Затула.

Повзло приоткрыл рот. Боротынцев захохотал. Обнорскому хотелось схватить эксперта за ворот халата, тряхнуть и спросить: «Что ты мелешь? Что ты несешь, трупорез? Какую руку?! Какую, к черту, руку забрала Затула?…» Он сдержался. Он закурил и спросил:

— Простите, Дмитрий Исаич, я не понял. Какую руку забрала Затула?

— Правую. Правую руку забрала.

— Зачем?

— На холодец, — ответил эксперт и снова захохотал. Андрей и Коля переглянулись: белая горячка? А черт его знает!… Желание тряхнуть эксперта или врезать ему по «персональному компьютеру» стало еще сильнее. Обнорский затянулся и сказал:

— Честное слово — ничего не понял. Объяснитесь, Дмитрий Исаич.

И Боротынцев «объяснился»: он тоже долго не понимал, что труп принадлежит Горделадзе. Труп и труп. Не первый и не последний. Их каждый день на Украине десятками находят… Зарезанных, зарубленных, застреленных! А сколько самоубийц вынимают из петли — вы знаете? А сколько дохнет наркоманов? А сколько каждую зиму замерзает бомжей и беспризорников?… То-то, р-р-расследователи! Мать вашу! Сидите в сытеньком Киеве… пардон, в Москве… пардон, в Питере… а впрочем, какая на х… разница?! Сидите в своих столицах и ни хера вы не понимаете. В политику все играете. А политика-то вся к одному сводится: кто к пирогу дорвался, тот и отрезал себе кусок. Другим — шиш. Другим — хер смачнi. Сторонiм вiзд заборонено… А Бунчуки, Лазаренки, Тимошенки все воруют, воруют… Все тащут, бляди.

Алкоголь уже давил на мозг эксперта стопудовой тяжестью, речь сделалась неровной, временами бессвязной. Паузы между фразами становились все длинней. Обнорский и Повзло слушали этот монолог отстраненно. К теме, которая привела их сюда, «поток сознания» Боротынцева не имел никакого отношения… Ломая спички, эксперт долго прикуривал. Прикурил наконец и поднял глаза на Обнорского.

— Горделадзе! — сказал он. — Горделадзе…

Конечно, сначала он не связал голого, безголового мертвеца с киевским журналистом… труп и труп. И даже перстень не подтолкнул его к этой мысли. И кулончик найденный не подтолкнул. Случайно вдруг в голове вспыхнуло… потом, через день! Сидели вечером с Панасом… Панас Игоревич — главврач местный… сидели, выпивали, зашел разговор о Горделадзе… сейчас все говорят о Горделадзе… И — как вспыхнуло в голове: вот! Вот оно — срослось все! Я враз вспомнил ориентировку. Панаса Игоревича бросил, побежал в морг…

— Когда это было? — спросил Повзло.

— А?

— Когда вы поняли, что таращанское тело — это тело Горделадзе?

— Давно…

— Хороший ответ. А точнее?

— Пятого, кажется, ноября.

— Что было дальше?

Дальше было так: он пошел к Петренко — следователю прокуратуры: это — Горделадзе! А Петренко — дура дурой — испугалась. «Ох, — говорит, — только этого нам не хватало, Дмитрий Исаич…» Да и ее понять можно — без году неделя бабенка на следствии, кроме пьяных драк ничего и не вела… А тут — Горделадзе!

«Ой, — кричит дурища, — караул. Без ножа, Исаич, режешь. Только нам этого хохляцкого грузина не хватало…» В общем, подал бумаги по инстанциям. Но ведь никому ничего не надо. Ментам — не надо, прокуратуре — тоже не надо… все пишут бумажки. Стулья жопой полируют, лохи гребаные. И тогда он позвонил Затуле. Он позвонил Затуле, и на другой день она приехала. Берию с собой притащила… «Кого-кого?» — спросил Повзло. «Лоха кавказского. Ну чистый Берия, только без пенсне. Зато в очечках, и зовут — не поверите — Лаврентий».

— Поверим, — сказал Коля. Он сразу опознал человека, которого так колоритно описал эксперт.

…Алена привезла с собой медицинские документы Горделадзе. Сказала, что в Абхазии Георгий попал под минометный обстрел. В правой руке остались мелкие осколки… И тогда эксперт ОТДЕЛИЛ КИСТЬ ПРАВОЙ РУКИ ТРУПА. (Обнорский и Повзло переглянулись. История все больше превращалась в нечто совершенно невообразимое, кошмарно-голливудское… В углу комнаты как будто сидел Стивен Кинг, а за его плечом прятался в тени педагог Сливко [Анатолий Сливко — маньяк-расчленитель. Заслуженный учитель РСФСР], жутко было и противно…) Он отделил кисть руки и отнес в соседний корпус, на рентген.

Рентген показал наличие мелких металлических осколков!… Затулу колотило… Ее колотило, а Берия ее успокаивал, давал какие-то таблетки. Потом они пошли искать машину.

— Какую машину?

— Грузовую. На легковухе труп не повезешь.

— Вы собирались отдать им тело? — спросил Андрей.

— А на х… оно мне? — ответил Боротынцев. — Пусть забирают.

— И они забрали?

— Не успели. Приехали киевские менты и сами забрали. А мне сказали, чтобы я помалкивал… не желаете выпить?

После рассказа эксперта самое то было бы выпить. Хлебнуть из бутылки с черепом и надписью «ЯД!». Запить водой из старого чайника с потрескавшейся синей эмалью и заорать что-нибудь матерное, злое, обращенное непонятно к кому… к эксперту? К мертвому, обезглавленному, лишенному еще и руки Горделадзе? К самому себе?