Она – его собственность - Анна Мичи

Это было так непохоже на Дара, что сердце сжалось. А слезы, которых уже должно было совсем не остаться, снова приготовились хлынуть из глаз. Ну уж нет, рыдать я не буду. «Умоляю» – это настолько не из репертуара Дара! Вероятно, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Что, черт возьми, могло произойти за каких-то несколько часов?! Впрочем, я тут же дала ответ себе на этот вопрос, вспомнив события последних дней. Что угодно. Абсолютно что угодно.

Я наскоро умылась, припудрила лицо и решительно двинулась к Дару.

До цели я добралась без приключений. Вежливо постучала, толкнула дверь – заперто. И стук мой остался без ответа. Недоумевая, я постучала ещё раз.

– Это я, Триана!

– Пошла к чёрту! – донёсся глухой отрывистый голос, как будто через силу.

Что?! Дар совсем обалдел? Прислал записку, чтобы отослать к чертям?

От возмущения я даже слов подходящих не нашла. Развернулась, хотела и впрямь уйти, кипя гневом, но тут в глубине завозились. Послышались шаркающие тяжёлые шаги, как будто Дар едва передвигал ноги.

Боги, да с ним и впрямь что-то случилось. Злость слетела с меня, как шелуха, уступая место нешуточной тревоге.

Дверь раскрылась рывком, Дар показался на пороге. В одном только полотенце, волосы мокрые – явно только что принимал душ. И, кажется, ледяной душ, потому что губы были какого-то фиолетового оттенка, а кожа покрыта крупными пупырышками.

Я проглотила насмешливый вопрос. Нет, это не бессмысленные холодные обливания, он делал это с какой-то целью. Вот только с какой? И вообще – по сравнению с тем, что было днём, он чертовски изменился: глаза лихорадочно блестели, на щеках появился какой-то болезненный румянец, и Дар постоянно облизывал губы, как будто ему хотелось пить. И пахло из глубины комнаты как-то странно… подозрительно знакомо, и ощущения от этого были исключительно недобрые.

Я не успела проронить ни слова. Меня схватили за руку и втащили внутрь. Дверь захлопнулась с громким стуком, а потом, как будто этого было мало, Дар взмахнул рукой, и на дверь легли магические запоры.

– Что…

Дар не дал мне договорить. Его лицо исказилось гневом, рука метнулась к моей шее и мигом сорвала с неё цепочку с амулетом. Мелькнув разорванными концами, амулет пролетел через всю комнату и с жалобным звяканьем ударился о стену.

– Не смей! Дар!

Моё возмущение пропало зря. Дар прижал меня к стене и стал целовать. Я взвизгнула, отвернулась – тогда он впился губами в шею, и странно знакомый запах стал сильнее. И тут я похолодела. Я вспомнила, что это за запах.

Точно так же пах настой, который мне подсунула Саяна.

Сердце ушло в пятки. Дар под действием треножника. Его опоили.

А ещё… ещё в комнате оставался слабый запах цветочных духов. Именно такими пользовалась Алиада.

Картинка сложилась мгновенно. Алиада решила отомстить сразу нам обоим. Каким-то образом воздействовала на Дара, или напоила чем-то, или использовала заклятие направленного действия, как мы используем в лазарете, например. Сама перед этим приняла противоядие.

А записка… записку, конечно, писал не Дар. Её тоже наверняка написала Алиада, вот откуда несвойственный Дару подбор слов и странное поведение принёсшего записку парнишки. А я, идиотка…

Теперь Дар сделает то, на что толкнёт его воздействие треножника. Я перестану быть девственницей и больше не смогу восполнять его силы. Ему придётся уйти в академический, мне тоже, стипендии-то меня лишили, денег Дара тоже не будет… Нет, может, он и отвалит мне куш, так сказать, в качестве извинения, но я сама не захочу здесь быть, ведь всё произошедшее сразу станет известно всей академии, Алиада не будет молчать.

Ох, какой злой и удивительно рабочий план! Я недооценивала эту курицу и всю её мстительность! Впрочем, рассуждать будем потом.

Я рванулась к выходу, но не тут-то было. Дар с лёгкостью меня поймал, схватил за платье, и видавшая своё ткань с готовностью треснула. По спине прошёл холодок. Верх платья разошёлся по шву, а Дар, увидевший мою обнажённую кожу, рванул остаток ткани ещё неистовее.

– Отпусти!

Я задыхалась, била его, царапала, но всё было без толку. Он сгрёб меня в охапку и бросил на постель. Тяжёлое тело навалилось сверху.

– Дар!

Поймав меня за руки, на миг он уставился тёмным неподвижным взглядом. Я замерла. В глубине души вспыхнула надежда. Ну же, приди в себя, опомнись!

По-прежнему не спуская с меня взгляда, он что-то пробормотал. Я едва разобрала: “красивая…”

Против воли чуть не усмехнулась. На трезвый рассудок он мне этого никогда не говорил, а тут…

В следующий момент Дар вдруг коснулся губами моих губ. Как-то особенно нежно, без того яростного натиска, с которым он целовал меня сегодня, а так, будто гладил губами. Будто собирал нектар с лепестков, осторожно и бережно, опасаясь помять. Я растерялась и… не знаю, зачем и почему, но ответила на этот робкий поцелуй.

И пробудила дракона. Поцелуй мгновенно стал жадным и требовательным, потом Дар глухо рыкнул, поймал мои руки и придавил к постели, переплетая пальцы. И снова накрыл рот поцелуем, запечатывая на полуслове все фразы, которыми я пыталась привести его в себя.

Я опомнилась и начала бороться. Чёрта с два, как котёнок против быка. Справиться с сильным тренированным мужчиной мне не по силу. Придётся использовать магию.

Дар уже стащил с меня бельё. Явно одурманенный, он действовал на одних инстинктах, а они сейчас твердили, что самка перед ним, осталось только взять.

Собрав все свои силы, я ударила. Зажмурилась в ожидании болезненного крика – но вместо крика услышала лишь шелест защитного барьера и недовольный рык.

Обомлев, я распахнула глаза. Так и есть, Дар окутался щитом, и атакующее заклинание лишь скользнуло по этому щиту, не причинив хозяину никакого вреда. Дар снова схватил меня за руки, отнимая этим возможность колдовать.

Я поискала признак разума в его глазах – ведь нельзя же использовать заклинания, совершенно не соображая? Но Дар явно не владел собой.

Что ж, видимо, можно. Видимо, если ты тренируешься каждый день, некоторые из заклинаний применяешь уже механически, не отдавая себе в этом никакого отчёта.

Значит, моя песенка спета. Алиада добилась своего.

И тут что-то изменилось. Дар словно уловил моё состояние, и в его глазах появилось нечто вроде тревоги.

Я попробовала снова дозваться до его разума:

– Отпусти меня?

Он мотнул головой. Лицо ожесточилось. Снова накрыл поцелуем мои губы, причём этот поцелуй показался мне каким-то жёстким и ревнивым. Воображает, что я отвергаю его, потому что люблю другого?

Да нет, чушь какая, разве ему вообще есть дело до моих чувств. Я помню действие треножника, человек просто хочет секса. Просто нужно физическое удовлетворение. Пока разрядка не наступит, он не успокоится.