Баба Люба. Вернуть СССР-2 - А. Фонд

Дед Василий пошел за мной следом. Ну, и Пират, соответственно поскакал, распушив хвост торчком, — тоже.

— Времени мало, — торопливо сказала я после того, как зашвырнула тщедушные стебельки в мусорное ведро и тщательно вымыла руки (мало ли, чем они там, в тюремных бараках болеют. Где-то я читала, что в эти времена почти все заключенные северных лагерей болели туберкулёзом. Оно мне надо? Кстати, надо не забыть сегодня же вынести мусор).

Дед Василий сел за стол и уставился на меня, а я, оттащив любопытного Пирата от ведра, зависла, судорожно думая, что же ему такое наплести, чтобы и выглядело правдоподобно, и не расстроить старика.

Пока я соображала, Василий Харитонович сказал:

— Я же вижу, что случилось нехорошее, — и печально вздохнул.

Мне стало стыдно.

— Ладно. Смотри, — я раскрыла дверку духовки и вытащила пару пачек купюр.

— Ахтыжбожежмой! — выдохнул дед Василий и нахмурился. — Откуда у тебя это, Любаша?

— В квартиру к Тамарке влезла и забрала, — торопливо сказала я, мельком взглянув на часы — время неумолимо утекало, а я совершенно не знаю пределы терпения Виталика Н.

Старик крякнул.

— Это твои деньги, за дом, — зашептала я, прислушиваясь, не проснулись ли дети, — завтра у меня встреча с юристом. Посмотрим документы. Он считает, что там всё оформлено неправильно. Поэтому есть шанс попробовать дом вернуть.

— А деньги?

— А деньги надо отдать тем людям, что купили твой дом. Иначе некрасиво и непорядочно будет, — ответила я.

— Ты у меня всегда была славной, доча, — улыбнулся старик и мелкая сеточка морщинок лучиками разбежалась от глаз, — это правильно ты говоришь. Я, старый дурак, и не подумал. Хотел Тамаре помочь. А оно вишь как вышло…

— Ничего страшного, вышло, что вышло, — попыталась успокоить старика я, — попробуем разрулить всё обратно. Ты вернешься домой, в село, Ричарда тебе на лето дам, пусть помогает. Да и к сельскому труду ему уже приучаться надо. Анжелика поступит и тоже приедет, мне пока отпуск аж осенью положен, так я на выходных буду приезжать к вам, помогать. А осенью на месяц приеду, картошку копать. И Тамарку в село перевозить надо. Может, она хоть пить бросит, на свежем воздухе.

— Даааа… — мечтательно улыбнулся дед Василий.

— Но сейчас надо придумать, куда спрятать деньги! — строго сказала я. — Да так, чтобы никто не нашел их.

— Да что там думать, — пожал плечами старик, — я их в телевизор сзади вмонтирую. Там крышка откручивается и место есть. Никто никогда не найдёт. Ты же помнишь, как я в детстве от тебя так книги прятал?

Я недоумённо посмотрела на деда Василия — никогда бы не подумала, что от детей нужно книги прятать.

— Ну, ты вместо того, чтобы учить уроки, читала книги с приключениями. Мы с твоей мамкой попросили библиотекаршу Люсю не выдавать тебе, когда уроки идут. А то одни двойки у тебя из-за книжек этих. Так ты подружек подсылала, они вроде как себе берут, а ты потом читаешь. А уроки учить ты не хотела. Так я куда не спрячу — ты найдёшь. Вот я и придумал.

— Хорошо. Прячьте туда, — согласилась я. — Это ненадолго. Главное, чтобы дети не увидели.

— Не увидят, — успокоил меня любашин отец.

— Всё, у меня время вышло, — вздохнула я, — переодеваюсь и убегаю. Дела. Вы тут все вместе держите оборону!

Я заскочила в комнату, натянула первое попавшееся платье, сунула ноги в какие-то туфли, схватила сумочку и выскочила из дома. За спиной раздался звук закрывающегося замка — дед Василий запер дверь.

Ну что же, а мне надо — в бой.

Эх, Любаша, Любаша, наворотила ты сдуру печальных дел, так что мне теперь разгребать и разгребать. Когда только я с твоими этими проблемами разгребусь и СССР возвращать начну?

Когда я вышла из подъезда, Виталик Н. сидел на скамейке, недовольно курил.

— Ты долго, Любаша, — он вроде как бы и говорил приветливо, но сквозь слова нет-нет, да и проскакивали злые эмоции.

Не так прост Виталик Н., ох и хлебну я проблем, пока отделаюсь от него.

— Да отец проснулся, сердце прихватило, — пояснила я примирительно, — пока таблетки нашла ему, пока то, да сё. Сам же знаешь, какие старики эти…

— Ну пошли, что ли… — он бросил окурок на асфальт и резко встал с лавочки.

— А такси ты вызвал? — спросила я (от переизбытка негативных эмоций я совершенно забыла, что в это время такси не вызывали, так как мобильных телефонов не было. Их «ловили». Но в девяностых больше было «бомбил»-частников).

— Да сколько там того Калинова! — не повёлся Виталик. — Так дойдём.

Я спорить не стала. Молча шла рядом с ним, обдумывая аргументы, с помощью которых смогу отшить его.

Но, увы, ничего в голову не приходило.

Искоса глядя на Виталика Н., я понимала, что просто послать его, даже закатив перед этим грандиозный скандал — не получится. Есть такой тип приставучих людей-прилипал. Если они почуяли для себя наживу или возможность, то вцепятся, словно пиявка — не отдерёшь. А Любаша дала Виталику возможность это почуять, когда пересылала ему все деньги, что у неё были. Вот он и решил, что вариант «мать-кормилица» для него даже очень неплох, особенно на первых порах. Кроме того, я совершенно не знаю, за что он сидел. Может, даже за убийство.

Мы шли по ночным слабоосвещённым улицам города — страна вступала в эпоху тотальной экономии. Массовые отключения ещё не начались, но на уличном освещении уже экономили. Кроме того, местные вандалы тоже вносили свою посильную лепту в благоустройство родного города.

— Ч-чёрт! — зашипела я, когда чуть не навернулась, зацепившись в полутьме носком за бордюр.

— Что случилось? — участливо спросил Виталик, демонстрируя готовность посочувствовать.

— Зацепилась и чуть не упала, — вздохнула я, — в темноте ничего не видно. Надо было такси брать.

— Такси дорого, — рассудительно сказал Виталик.

— Ресторан тоже дорого, — проворчала я, — там шампанское до тысячи за бутылку стоит.

— А ты что — пьешь, Люба? — тут же язвительно спросил Виталик, очевидно, надеясь этим смутить меня.

— Пью, Виталик, — сказала я. — особенно если такое шампанское. Вот ты тоже