Черный, без сахара… - Ольга Горовая

Та только виновато отвела глаза, но кивнула.

Стряхнув ее руку, Тарас крикнул Жене, что на рыбалку они, наверное, не поедут, ему дела решить надо. Но ребенок, увлеченный новой игрушкой, уже и про рыбалку забыл. Малыш только помахал на прощание и попросил дядю Тарас приезжать чаще.

Помахав малышу в ответ, он завел "фольцваген".

Найти Леньку оказалось совсем несложно. Тот спал во дворе дома, доставшегося ему от родителей. И, судя по тому, что расположился его бывший друг прямо посреди поляны какого-то бурьяна - он просто упал здесь ночью, пьяный, не сумев добраться до дверей.

Тарас брезгливо осмотрел грязный, неухоженный двор, заросший шпарышом и лебедой. Скривился при виде разбросанного везде мусора и обилия валяющихся пустых бутылок, в которых, очевидно, когда-то имелся самогон.

Раньше, пока была жива мать Лени - тетя Вера, здесь всегда было чисто и опрятно. Теперь, судя по всему, за хозяйством следить оказалось некому.

Переступив через кучу каких-то пищевых объедков, в которой ковырялись две тощие курицы, Тарас подошел к храпящему Лене и с презрением посмотрел на ничтожество, в которое тот превратился.

Ленька был грязным, растрепанным. Явно давно не мылся. Одежду покрывали многочисленные пятна и, местами, дыры. Впрочем, если спать в таких местах было для него нормой - ничего удивительного.

Не испытывая ни капли стыда или сострадания, Тарас небрежно потормошил спящего носком туфля.

Это не подействовало. Только сильнее всхрапнув, Леонид отмахнулся от раздражителя, продолжая спать.

Тогда, решив, что он честно пытался, Тарас просто пнул ногой Леньку в бок. Не сильно, но ощутимо.

Охнув, Леонид открыл глаза и уставился на Тараса, часто моргая осоловевшими глазами. Видно, никак не мог понять, где он.

- Доброго утра, - ни капли не смутившись, что Леня сморщился от громкого тона, зло произнес Тарас. - Вижу, ты совсем докатился.

- Ооо, Та-рас, - очевидно, разговор давался Леониду плохо. Тот едва смог выговорить его имя. - Давно не виделись. Зачем к нам приперся? В городе, небось, лучше, - потерев небритое, отекшее лицо, Леня оперся о землю, не смутившись, что ладонь попала в одну из куч мусора, и попытался сесть.

Проигнорировав вопрос, Тарас присмотрелся к Леньке и решил, что тот достаточно вменяемый, чтобы понять предупреждение.

Наклонившись, он ухватил Леню за ворот грязной футболки и приподнял растерявшегося "друга" над землей.

- Слушай меня внимательно, Леня, - скривившись от вони, которую источал Леонид, Тарас немного его встряхнул. - Еще раз хоть на шаг приблизишься к Женьке - я тебя так изобью, что месяц ходить не будешь. Ты меня понял, сволочь? - не скрывая своей ярости, с угрозой проговорил Тарас, встряхивая Леню на каждом слове.

Тот попытался уцепить за его руку, но промахнулся. И потому просто махал руками в воздухе.

- Он сам ко мне прицепился, - будто жалуясь, протянул Леня, кривясь от того, что его трясли. - Чего этот гаденыш цепляется? Триста лет он мне нужен. Пусть не лезет.

Тарас еще раз, сильно встряхнул Леню, а потом резко разжал пальцы, так, что Ленька грузно упал на землю.

- Мне плевать. Еще раз узнаю, что ты тронул Женьку, или подошел к нему ближе, чем на десять метров, изобью, сволочь. Нечего тебе рядом с ребенком делать, - он снова ухватил Леню за футболку, и поднял из грязи.

- Это мой сын, между прочим, - стуча зубами, попытался внятно проговорить Леня.

Тарас зло хмыкнул и, обхватив его лицо пальцами, с силой сжал руку, вынуждая Леонида смотреть ему прямо в глаза.

- Вспомнил? Что-то не видно, чтоб ты хотел стать ему отцом. Да и не нужен Жене отец-алкоголик. Так что, приблизишься - пеняй на себя, - он с такой силой сжал пальцы, что не удивился бы, если бы сломал тому челюсть.

Но в этот момент его окликнули сзади.

- Тарас! - нельзя сказать, что голос матери был настолько уж неожиданным. Наверняка тетя Маша тут же бросилась звонить его родителям, чтобы не предупредили "кровопролитие". Оправданно, в принципе. Он вполне мог не сдержаться. И так, уже почти готов был хорошенько приложить Леню об стенку. Чтоб тот лучше понял. - Тарас, отпусти его, - мать настороженно остановилась в паре шагов от них, обеспокоенно глядя на сына. - Не надо, сынок. Не пачкай руки об это…

Тарас глубоко вздохнул и повернулся к матери, продолжая удерживать Леню на весу за подбородок.

Ему не хотелось расстраивать мать. А ее глаза уже были испуганы и печальны. Наверное, по лицу Тараса и правда, легко было прочесть, что именно он хотел бы сделать с Леней.

Впрочем, печаль там была с тех пор, как ее сын совершенно перестал слушать здравых советов. Она стояла, едва ли не умоляюще глядя на него, с каким-то отчаянием сжимая в руке свои старые четки. На плечах матери лежала легкая газовая косынка. Все правильно, сегодня воскресенье. Служба начиналась в девять. Наверное, они с папой как раз выходили…

Оттолкнув от себя Леонида, да так, что тот с проклятиями ударился об землю, Тарас направился к матери, удержавшись от искушения ударить Леньку сильнее. Мать права - эта мразь не стоила того, чтобы опускаться до такого уровня.

- Привет, мам, - наклонившись, он поцеловал ту в щеку, - ты на службу опоздаешь.

- Ты же меня отвезешь, правда, Тарас? - цепко ухватив сына за руку, она мягко начала тянуть Тараса прочь из этого двора. - Я Мише сказала, что ты отвезешь, и отправила отца, зачем ему меня ждать? - быстро заговорила мама, пытаясь, наверное, отвлечь его.

Тарас хмыкнул, посмотрев на мать так, что та сразу поняла - ее маневры не прошли незамеченно. Однако в семье католиков к родителям отношение всегда было почтительным.

А их семья принадлежала именно к греко-католической церкви. Еще в сороковых, после войны, бабушку и дедушку Тараса, вместе со всей их деревней, правительство переселило сюда, на юг страны, "чтобы способствовать укреплению национального сознания", как объяснялось. Его родители перебрались в ближайший городок уже после свадьбы. Но продолжали регулярно ездить на службу в католический храм, который построили "переселенцы" у себя в селе. Раньше и Тарас ездил с ними. Давно. Но и теперь, перестав поступать так, как было бы правильно, по мнению родителей, он не собирался грубить или проявлять неуважение к родным.

- Конечно отвезу, мам, - открыв перед ней пассажирскую дверь, Тарас обернулся и еще раз, с предупреждением посмотрел на пытающегося встать Леньку. А потом обошел автомобиль и сел за руль.

- Может, ты с нами на службу пойдешь? - немного успокоившись, с надеждой посмотрела на него мать. И протянула руку, приглаживая Тарасу волосы. - Отец Константин каждый раз спрашивает, как твои дела, беспокоится, что ты не появляешься…

Тарас криво улыбнулся уголками губ, выруливая на центральную улицу их городка.

- Не думаю, мам. У меня другие планы были, - он передернул плечами. И не дожидаясь пока она продолжит свои просьбы, потому что не хотел выслушивать очередную нотацию о своей заблудшей душе, сам начал задавать вопросы. - Вы тут как? Почему не звонили?