Зона поражения - Гарри Маккалион

ЮАР в отпуске, когда в Родезии затевалась какая-то очередная крупная операция, и, опасаясь, что их страна вот-вот будет втянута в новую крупную войну, они обратились в южноафриканский спецназ и предложили свои услуги.

Они и не скрывали, что находятся в отпуске, и южноафриканская армия, отчаянно нуждавшаяся в опытных солдатах, закрыла на это глаза. Но, к сожалению, это привело к серьезным разборкам с родезийской САС, где их сразу же причислили к дезертирам и пригрозили арестовать, если они когда-либо вернутся в Родезию. Им сообщили, что прежде, чем они смогут снова участвовать в отборочном курсе, им придется вернуться в Родезию и официально уволиться. Насколько я знаю, ни один из них этого не сделал. Майор тоже ушел с курса. Меня же ждала впереди, пожалуй, самая сложная часть отбора.

Для прохождения третьего этапа, на котором проверялись индивидуальные качества кандидатов, нас перебросили самолётом на оперативную базу РДО, расположенную в полосе Каприви. В тех местах была только одна крупная река, остальная часть представляла собой покрытую редколесьем саванну, переходящую в полупустыню. Жара стояла невыносимая. В первый раз за все время нам назначили сроки выполнения заданий. Если ты не прибывал вовремя на контрольную точку, то отчислялся с курса без всяких поблажек. Самым критическим фактором была вода. Если ты находился в отдалении от реки, и если у тебя кончалась вода, то в контрольную точку ты мог и не успеть.

Также присутствовал фактор террористической угрозы — в Замбии находились лагеря СВАПО. Мы постоянно носили с собой свои R4 и по четыре магазина к ней. (Вскоре после того, как закончился наш отборочный курс, неподалеку от места наших тренировок попали в засаду и были убиты четыре военнослужащих ВВС ЮАР).

Нас заставляли передвигаться по маршруту по самой сильной жаре. Зачастую я был близок к обмороку, а обезвоживание усугублялось еще и тем, что от неочищенной воды постоянно расстраивался желудок. Я ковылял от одной контрольной точки к другой, порой едва успевая, и накапливал усталость. Иногда я шёл на риск и передвигался ночью по компасу. В одну из ночей я вышёл к реке и услышал звуки какого-то крупного животного — из темноты появился огромный бегемот. Мы уставились друг на друга, а потом он, как мне показалось, с презрением фыркнул и потрусил прочь. Никогда еще со времен танковой атаки фантозианцев на учениях на Солсберийской равнине я не сталкивался с подобной опасностью.

На шестой день моей одиссеи я вышел на контрольную точку к реке, находясь на грани полного истощения. Даже фляги с водой, от которых так много зависело, казались мне необычайно тяжёлыми. Я решил, что как-нибудь дотяну до следующей контрольной точки и обратно на одной фляге, но когда уже собирался уходить, рядом со мной материализовался инструктор.

— На твоем месте, — флегматично произнес он, — я бы наполнил водой обе фляги.

Мне не нужно было повторять дважды. К следующей точке я добрался ближе к вечеру, и вместо того, чтобы быть посланным обратно к реке, мне приказали отправляться вперед, еще дальше в пустыню. До конца дня я шёл в буквальном смысле неизвестно куда, стараясь держаться реки.

На базе мне нужно было появиться к следующему утру. Всю ночь я шёл, засыпая прямо на ходу, и прибыл в следующую контрольную точку перед рассветом.

Там на меня набросились три инструктора, которые начали осыпать оскорблениями. Вне всякого сомнения, заявили они, я являюсь худшим солдатом, которого они когда-либо видели. Перед тем, как дать мне координаты следующей контрольной точки, расположенной в километре отсюда, меня заставили на протяжении 10 минут выполнять физические упражнения с винтовкой. Подойти к реке и наполнить свои фляги водой мне запретили. Быть может, я желаю бросить отборочный курс?

В ответ я молча повернулся и начал взбираться вверх по холму. Этот километр оказался самым долгим и самым тяжёлым в моей жизни. Холм казался мне горой, рюкзак весил так, будто я держал на плечах весь земной шар. Умей я плакать, я бы разрыдался.

Постепенно деревья становились все гуще, и я обнаружил себя в тени. Пройдя чуть дальше, за деревьями слева и справа я заметил контуры строений. Внезапно раздался крик:

— Вот еще один!

Из строений выскочили люди, в чёрных майках и малиновых спецназовских беретах, которые выстроились в две шеренги. Когда я шёл между ними, они хлопали и приветствовали меня. В конце шеренги стоял майор Блау в полной парадной форме одежды. Он протянул мне руку.

— Поздравляю вас, капрал Маккалион, — произнес он. — Вы прошли отборочный курс в войска специального назначения ЮАР.

После этого он вручил мне малиновый берет, который я бережно храню и по сей день.

Стоявшие вокруг спецназовцы разразились приветственными криками. Еще никогда в своей жизни я не чувствовал такой гордости. Кто-то сунул мне в руку бутылку пива и повёл в сторону, а майор под общий хохот крикнул мне вслед:

— Следующая контрольная точка, — это бар!

Из 410 кандидатов, начавших отбор, только 39 закончили третий этап. За это время я сбросил 20 фунтов и обрел друзей на всю оставшуюся жизнь. После того как я принял душ и сбрил свою четырёхнедельную бороду, я уселся поедать огромный прожаренный стейк. Обед постоянно прерывался, так как подходили все новые кандидаты, которых нужно было приветствовать. Вечером мы собрались в баре подразделения, в уютном оазисе в пустыне, и напились. Для тех из нас, кто прошел весь отбор, для этого хватило всего по две бутылки пива.34

*****

Нам дали отдохнуть несколько дней, после чего началась специальная подготовка. Первые две недели были посвящены изучению оружия и огневой подготовке — нам предстояло изучить гору разнообразного стрелкового вооружения. Южноафриканский спецназ работал исключительно за пределами ЮАР, так что на боевых выходах мы надевали униформу и носили вооружение страны-противника, в которой работали. Разведывательная группа спецназа состояла из шести бойцов и имела на вооружении пять автоматов АК-47 (лучший автомат для ближнего огневого боя, который я когда-либо использовал), один легкий пулемет РПД, один ручной гранатомет РПГ-7 и 60-мм миномет португальского производства. Если боевая задача заключалась просто в проведении налета, то многие предпочитали брать с собой десантный вариант винтовки R4 со складывающимся прикладом из-за ее более высоких поражающих характеристик.

За этим последовал двухнедельный курс минно-подрывного дела, на котором мы в основном учились использовать мины направленного действия (любимым оружием была мина «мини-клеймор», родезийский вариант оригинала), а также изучали основы проведения диверсий.

Каждый спецназовец в РДО носил РПС советского