Творя божественное зло - Борис Владимирович Сапожников

стал для молодого господина другом. А потом пропал.

— Как пропал?

— Это тайна Сигурда, и он поделится ею с тобой, если сочтёт нужным.

Фей задумался, а знал ли сам Альфред эту тайну. По крайней мере, вид делал, что знает.

— И Макс посчитал это предательством? — задал другой вопрос Фей.

— Он был совсем мал, когда Сигурд исчез, и лишь смутно помнил его образ. А никто во дворце не рассказывал о прежнем рыцаре-телохранителе наследного принца.

— И потом Сигурд вернулся, чтобы спасти Макса.

— Вместе со мной, — добавил Альфред, — и несколькими моими друзьями по службе. Мы спасли юного господина и его кузину из застенков Шахана, а после угнали «Фенрира».

Фей потягивал пряное пиво — оно было вкуснее того, что наливали в кантине.

— Но я так и не понимаю, почему сейчас Максу лучше не встречаться с Сигурдом.

— Сейчас юный господин на взводе. Не в детстве, а после, когда мы спасли юного господина и госпожу Марго из темницы, он начал считать Сигурда предателем. Первый вопрос, который юный господин задал Сигурду был…

— Где ты был, когда нас схватили? — догадался Фей, потому что Альфред слегка замешкался.

Старшему стюарду было нелегко вспоминать те времена, он скрыл заминку, взяв у Фея опустевшую кружку, чтобы наполнить её снова. Правда, налил только половину, выше поднималась пенная шапка.

— Да, верно, — кивнул Альфред. — Сигурд не хочет выслушивать незаслуженные упрёки от юного мастера. Они ранят его сильнее, чем он показывает.

Видимо, это как-то связано с исчезновением Сигурда, но задавать лишние вопросы, на которые старший стюард отвечать всё равно не будет, Фей не стал.

— А почему вы налили мне пива? — спросил он, меняя тему.

Альфред, протиравший очередной стакан, который в этом ничуть не нуждался, не сбился, хотя Фей видел, что вопрос удивил его.

— Соки или воду я бы не стал наливать тебе, ты уже не ребёнок, — ответил он с привычной чопорностью, — но для чего-то более крепкого чем пиво, ты ещё слишком молод.

И тон его и выражение лица были настолько спокойными, что обижаться решительно невозможно.

Неделю спустя. Волчье логово

Убежище пиратов располагалось в нескольких пещерах внутри горной гряды, пересекавшей пустыню на севере Аве. Гряда была естественной границей между королевство и империей Алимарис. Она считалась непроходимой, перевалов тут не было вовсе, а потому эта область не сильно интересовала обе стороны длящегося несколько сотен лет конфликта.

— Крепость построена ещё во время Солярианской войны, — рассказал Цитан, когда они с Феем оказались предоставлены сами себе.

— Я видел в пещерах, куда свалился с Максом, какие-то постройки у лифта на поверхность. Старик, что обитал там, говорил, они тоже были возведены во время войны.

— С тех времён осталось много забытых военных объектов, — кивнул Цитан. — Конфликт длился долго, но пока к коалиции государств Поверхности не присоединился Шеват, война была довольно странной. Солярианцы атаковали крупные города, пользуясь тем, что их государство находится в стратосфере, а на Поверхности пытались отбить эти нападения. Никто не получал преимущества.

— А Шеват?

— Тогда он стоял на вершине Столпа Вавилонского, а в конце войны, перед Днями гнева, оторвался от него. Но когда королева Зефир присоединилась к борьбе с Солярианской империей, Шеват объединил знания своих учёных и инженеров, а также мощности заводов Столпа с ресурсами других государств Поверхности.

— И кто же победил?

— Никто, — покачал головой Цитан. — Дни гнева подвели черту, после них не осталось победителей, только выжившие.

Их с Феем поселили в комнатах рядом с большим лазаретом Волчьего логова. Цитан в первый же день познакомился со здешним врачом, и тот быстро признал главенство доктора. Теперь бывший главный врач пиратской базы руководил младшим медперсоналом и чувствовал себя в этой роли вполне уверено. Работы у них было не слишком много, хотя во время ремонта роботов и случались несчастные случаи, когда требовалось вмешательство Цитана. С рядовыми травмами, вроде вывихов, растяжений или даже простых переломов, справлялись фельдшеры и сёстры милосердия из числа пиратов. Обычно процесс лечения сопровождался не самыми умными остротами в адрес пострадавшего, а в качестве анестетика применялся крепкий самогон, который тут умели гнать практически из чего угодно. По-настоящему уважать Цитана в Волчьем логове стали после того, как он сумел вытащить нескольких пострадавших в ремонтном цехе рабочих буквально из могилы.

— Работать с Богоборцем слишком опасно, — сказал он после этого Фею. — Теперь я буду руководить его ремонтом.

Оказалось, что в роботе Фея имеются очень хорошо защищённые узлы и устройства, снимать которые чрезвычайно опасно. Как выяснилось, их даже трогать нельзя.

— Солярианцы очень тщательно хранят секреты, — пояснил Цитан.

И если Цитану теперь было чем заняться, то Фей остался совсем не у дел.

Кипучая энергия Макса требовала выхода, и принц в изгнании носился по Волчьему логову, требуя, чтобы все работали быстрее. Будь его воля он бы пешком отправился в Пелополис, чтобы освободить кузину. Сигурд много времени проводил с ним, строя планы проникновения в столицу Аве, вот только что делать потом они пока слабо понимали.

— Мы не знаем, где держат Марго, — стучал пальцами по подробной карте королевского дворца Макс.

Фей от нечего делать забрёл на очередное совещание, и стоял тебе в углу, стараясь не привлекать к себе внимания. Кроме Сигурда и Макса у стола с картой стоял ещё Симбакка. Однако капитан абордажников предпочитал помалкивать — здоровяк вообще говорил довольно редко, а потому к каждому его слову прислушивались.

— Точно не здесь, — постучал Макс по карте.

Фей решил подойти поближе, чтобы узнать, какое именно место отмёл принц в изгнании.

— Чем оно так плохо? — спросил он.

Макс глянул на него, как будто только увидел, и Фей понял, что всё время стоял с той стороны закрытого повязкой глаза. Он делал это инстинктивно, даже к столу подошёл так, что Макс не замечал его до последнего.

— Это крыло Шахан полностью отдал Геблеру, — пояснил Макс.

— Оно поднимается довольно высоко, — заметил Фей.

— Прежде там располагалась комната с большим телескопом и прозрачной крышей, — пояснил Сигурд. — Правнук основателя династии королей Аве Пил был прозван королём-звездочётом. Он выстроил это нависающее над дворцом крыло со стеклянной крышей, чтобы любоваться звёздами.

— Сбежать оттуда сложнее, чем из других частей дворца, да и пробраться туда будет проблемой.

— Тем более что там обитает несколько десятков офицеров Геблера, приближённых самого Карана Размуса, — добавил Сигурд. — Здесь же и его личные покои, он проводит в них время, когда бывает в Аве.

Отчего-то Фей точно знал, кто такой этот Каран Размус, хотя вроде бы впервые слышал