Полночные наслаждения - Элоиза Джеймс

Филипп почувствовал озноб. Что происходит? Глаза высокородного аристократа смотрели ему прямо в душу, от этого взгляда начала кружиться голова.

— Может быть, нам следует вызвать полицию? — произнес он дрожащим голосом, за что был вознагражден холодной улыбкой.

— Несомненно. Это было бы мудрым решением.

Патрик сунул что-то в руку Филиппа и быстро прошел к экипажу, который ожидал его на углу. Только когда он скрылся, Филипп осмелился посмотреть, что у него в руке.

— Черт возьми! — Это были деньги, огромное богатство. Ему столько не заработать и за три года. Их достаточно, чтобы забрать младшую сестренку из судомоек и пристроить в учение к портнихе. На глазах Филиппа заблестели слезы.

Он быстро повернулся и побежал к флигелю, где жили слуги. Надо сейчас же всем рассказать. Он вспомнил: да, да, по городу уже давно ходят слухи о воре, который влезает в дома по лестнице и крадет драгоценности. Причем обделывает свои дела так тихо, что мирно спящие хозяева не слышат ни звука.

Таким образом, когда спустя примерно полтора часа чрезвычайно недовольная маркиза и ее супруг вышли у дома из кареты, то все огни горели, а у парадного входа стояли несколько сыщиков полицейского суда.

Элоиза остановилась как громом пораженная. Вот же ее дочь, стоит одетая, волосы перетянуты сзади простой лентой. Видно, одевалась в спешке. Совершенно очевидно, что двигаться по почтовому тракту в сторону Гретна-Грин она сейчас никак не может. Что же тогда происходит? Маркиз взял ее под руку.

— Что случилось, господа? — Голос маркиза был таким резким, что небольшая группа мгновенно развернулась в его сторону.

Старший сыщик Гренэйбл вздохнул с облегчением. Наконец-то появился хозяин дома, с которым можно разговаривать.

— Дело в том, милорд, — размеренно произнес он, — что в вашем доме произошло ограбление.

— Ограбление?

— Да, сэр. У вашей дочери пропала весьма ценная нитка жемчуга.

— Нитка жемчуга? — воскликнула Элоиза.

Гренэйбл бросил взгляд на хозяйку дома. Она выглядела ошеломленной.

— Да, миледи, пропала нитка жемчуга. — Гренэйбл снова повернулся к маркизу. — Милорд, несколько лет назад в Лондоне орудовала группа воров именно такого сорта. А сейчас как раз под окном молодой леди мы обнаружили довольно большое количество следов. Правда, стертых. Так что, по моему предположению, можно утверждать, что работала целая банда. Мне представляется это так: они увидели открытое окно и приставили лестницу. Затем один из них чрезвычайно осторожно взобрался по ней и проник в спальню леди. Она признает, что, жемчуга лежали прямо на туалетном столике, то есть, прошу извинить меня, просто просились, чтобы их забрали. Леди в это время спала и ничего не слышала. — Он показал глазами на Софи, которая смущенно кивнула.

Что к чему, она начала понимать только сейчас. Чуть меньше часа назад, когда Софи едва заснула, ее разбудила Симона какими-то истерическими выкриками. Суматоху подняла мамина горничная. Она почему-то решила, что в доме произошло ограбление. Симона проверила, и действительно, нитки жемчуга на туалетном столике не оказалось. Вначале решили, что это кто-то из лакеев, Но потом пришел Филипп и рассказал о воре с лестницей. Затем появились сыщики полицейского суда.

Снова заговорил Гренэйбл, коренастый человек с тощей бородой.

— Мне бы хотелось задать вопрос леди Софи, — произнес он. — Зачем понадобилось открывать окно? Тем более что горничная утверждает, что вечером, перед тем как отправиться к себе, плотно его закрыла.

Софи сглотнула и подняла глаза. Мать стояла нахмурившись и даже отец, обычно с ней чрезвычайно добрый, сейчас держался отчужденно. Однажды ей приснился сон, будто она актриса и должна произносить на сцене монолог, но вдруг напрочь забыла слова роли. Вот сейчас она почувствовала себя точно так же.

— Мне просто стало душно, — проронила она дрожащим голосом. — Захотелось немного подышать прохладным ночным воздухом. — Софи бросила взгляд на отца и, почувствовав в его глазах поддержку, неожиданно ударилась в слезы. Сказалось напряжение сегодняшней ночи. Она горько плакала, потому что бездумно дала Патрику соблазнить себя, потому что поддалась его чарам, потому что была смущена сейчас, сбита с толку, наконец, потому, что у нее болело в промежности.

Подчиненные Гренэйбла, должно быть, радовались, наблюдая его смущение. Ведь это он довел знатную молодую леди до рыданий.

Отец оказался рядом в ту же секунду. Элоиза была несколько медлительнее, ее очень удивили слезы Софи. Насколько она помнила, в последний раз дочь плакала, когда ей было лет шесть или семь. И вот сейчас она рыдает, захлебываясь, всего лишь из-за утраты какого-то жемчужного ожерелья!

— Не волнуйся, это у нее просто шок, — сказал Джордж, встретив смущенный взгляд жены. — Очень, видно, испугалась, когда увидела грабителя.

Элоиза в бешенстве повернулась к Гренэйблу. Он даже невольно сделал шаг назад.

— Не вижу смысла расспрашивать мою дочь. Совершенно очевидно, что даже если она и видела преступника, то в темноте разглядеть его лица не могла. И задержать тоже. — Она сделала многозначительную паузу. — Я предлагаю вам незамедлительно начать поиски.

Гренэйбл откашлялся. Конечно, маркиза права. Просто вначале открытое окно ему показалось слегка подозрительным. Действительно, нужно возвратиться на Боу-стрит и разослать описание жемчужного ожерелья всем известным скупщикам краденого.

Маркиза направилась с дочерью вверх по лестнице.

Гренэйбл низко поклонился, а затем повернулся к маркизу.

— Я согласен, согласен. Нам здесь больше делать нечего. Но должен вас предупредить, вернуть ожерелье вряд ли удастся.

Неожиданно маркиз успокоился и тепло пожал Гренэйблу руку.

— А вы уж постарайтесь, как можете, приятель. Да-да, постарайтесь. Но выше головы, как говорится, не прыгнешь. Я не из тех, кто поносит сыщиков, потому что вижу, какая у вас трудная работа. Вообще-то вы замечательно охотитесь за преступниками.

— Да, — проговорил Гренэйбл, удивленно глядя на маркиза, — мы сделаем все, что сможем. — Он кивнул своим людям, и они быстро скрылись за дверью.

«Странные эти аристократы, — думал Гренэйбл, направляясь к своему экипажу. — А впрочем, что для такого человека какая-то нитка жемчуга? Во всяком случае, если эти чертовы жемчужины не будут найдены, маркиз поднимать шума не станет». От этой мысли Гренэйбл немного повеселел.

Дворецкий Кэррол тоже повеселел, когда выяснилось, что за скандальное предположение о бегстве леди Софи маркиз устраивать ему нагоняй не намерен.

— Не переживайте, Кэррол, — сказал Джордж почти что добродушно. — Это было вполне правдоподобное предположение. Я сам вначале так подумал. Но потом выяснилось, что леди Софи у себя в спальне, мирно спит. Конечно, жаль, что мы, когда отправлялись на бал, не знали о воре, но важнее то, что леди Софи оказалась на месте, в своей постели. Ладно, спокойной ночи, Кэррол. — И маркиз удалился, потирая руки.