Минувших дней людские судьбы - Валентин Иванович Маслов

превыше всего ценил свободу творчества. Всю свою сознательную жизнь он прожил во времена советской власти, но не состоял ни в комсомоле, ни в ВКП(б). Однако власть, всегда относившаяся с подозрением к любому интеллигентному человеку, считала семью Лансере если уж не враждебной, то во всяком случае чуждой – мало того, что разносторонне образованы, да и еще из бывших дворян.

Он помнил о судьбе родных: Николай Евгеньевич, его дядя, был репрессирован и погиб в 1942 году, а тетя, известная художница Зинаида Серебрякова, оказавшись во Франции, так и не смогла вернуться на родину – повод для ареста всегда нашелся бы.

Евгений Евгеньевич был тихим и скромным человеком, среди своих знакомых москвичей считался одним из образованнейших людей. Он не был идеологическим бойцом или борцом, ни с кем и никогда не «воевал», и даже не пытался сражаться. Не по нутру ему была государственная служба, где приход на работу и ее окончание отмечались перебрасыванием с гвоздика на гвоздик личных номерков-жетончиков. И он, оставив архитектуру и государственную службу в Московском Архитектурном институте, стал живописцем; вступил в Союз художников, чтобы не числиться в так называемых тунеядцах.

Его связывала многолетняя искренняя дружба с Кукрыниксами, семейно дружили с Леонидом Максимовичем Леоновым и Петром Петровичем Глебовым – одним из любимейших героев шолоховского «Тихого Дона».

В семейных архивах Лансере сохранились воспоминания Евгения (II) Евгеньевича о детских и юношеских годах:

«Суббота, 25 (старого стиля) декабря 1893 г., 11 часов утра. Рождество Христово. Что за великий день! Елка. Подарки! Все любят меня и я люблю всех, подарки, улыбки… 24-го вечером была елка у дяди Альберта Николаевича Бенуа, 25-го вечером играли на скрипках и рояле.»

Подарки были и от младшей сестренки Зинаиды, и от дедушки Николая Леонтьевича Бенуа. Взрослые вместе с детьми сами делали елочные игрушки и так разукрашивали их, что они казались живыми. Исподволь узнавались сокровенные детские желания и загодя готовились подарки. Убранство елки – это особый ритуал. Дети с трепетным ожиданием сидели в соседней комнате и шепотом переговаривались, пытаясь угадать – а что им подарят? Тем временем взрослые с особой тщательностью наряжали елку, да так, чтобы детское ожидание чуда сразу вспыхивало восторгом.

Торжественно открывалась дверь и перед восхищенным взором детей сказочно сияли настоящие свечи и блики «живых» игрушек. Появлялся Звездочет, а не Дед Мороз. По Евангелию звездочеты – это волхвы. Дед Мороз – это более поздняя традиция[46]. Следовало поздравление с Рождеством Христовым. Накрывался праздничный стол… Открывались бабушкины сундуки и начиналось маскарадное действо с фантами, шарадами, песенками и розыгрышами. В конце праздника раздавались рождественские подарки. Сценарий всего церемониала преследовал главную цель – формирование эстетических вкусов детей, а это в свою очередь зависит от любви взрослых к своим детям и внукам.

Рождественские праздники – это символ рождения Младенца, а елка – символ Вечности. Такая традиция поддерживалась во многих культурных российских семьях.

Вот в такую семью вошла Светлана Дмитриевна Якунина, она приняла фамилию и традиции семьи Лансере, заложенные предками более ста лет назад. Ее многолетними стараниями в московской квартире, что на углу Боброва и Милютинского переулков, был создан музей творческого наследия предков, в котором сохраняется память о близких родственниках, предках Мамонтовых, Арцыбушевых, династиях Лансере, Бенуа и Кавос.

В 1970–1980 годах Евгений Евгеньевич и Светлана Дмитриевна смогли съездить в Италию (многие годы они были невыездными). Позднее Светлана Дмитриевна побывала в Чехословакии, навестила родственников в Англии.

С 1982 года музей-квартиру стали посещать сотрудники дипломатических миссий. Здесь побывали послы Франции и Италии. Начало дружескому знакомству и творческому общению с хозяйкой-хранительницей уникального музея заложил Ги де Мюизер – маршал Королевского двора Люксембурга, будущий посол Люксембурга в СССР. Музей-квартиру посещали и друзья семьи Лансере.

В этой приветливой семье автору довелось встречаться со многими родственниками героев этой книги – Мамонтовыми, Бенуа, Кавос, Кнорре. Первое знакомство с семьей Лансере состоялось по рекомендации правнука Саввы Ивановича Мамонтова – Николая Александровича Щельцына.

В последующие годы творческое общение со Светланой Дмитриевной становилось более доверительным, сердечным и плодотворным. Отчетливо запомнились некоторые эпизоды таких встреч и остались в памяти автора как личные воспоминания…

Герб рода Лансере

Евгений (I) Александрович Лансере с женой Екатериной Николаевной (урожд. Бенуа) за работой над скульптурой. 1887 г.

Скульптура Е. А. Лансере «Генерал Скобелев». 1882 г.

Евгений (II) Евгеньевич Лансере – академик живописи, художник, график – с сыном Евгением (III) (художник).

Евгений (IV) Евгеньевич Лансере у скульптурного наследия прадеда Евгения Александровича Лансере (ГТГ, 1998 г.)

Екатерина Евгеньевна Лансере-Павлинова (ГТГ, 1998 г.)

Выставка творческого наследия Евгения (III) Евгеньевича Лансере в МАРХИ. 1997 г.

В гостях у семьи Евгения IV Лансере посол Литвы Римантас Шидлаускас с супругой Астрой (Рождество 2003 г.)

Светлана Дмитриевна Лансере (урожд. Якунина) с другом семьи Петром Петровичем Глебовым (герой шолоховского «Тихого Дона» – Григорий Мелехов) 1998 г. Музей Л. Н. Толстого на Пречистенке

После долгих поисков в «Ленинке» удалось обнаружить герб Арцыбушевых. Дозвониться из библиотеки до Светланы Дмитриевны не удалось, а радость находки переполняла чашу терпения, поэтому пришлось без предупреждения поспешить по знакомому адресу. Звонок в квартиру…

– Здравствуйте Валентин Иванович. Какими судьбами?

– Здравствуйте. Извините, что вот так – экспромтом. Удалось обнаружить герб Арцыбушевых.

– Проходите. Познакомьтесь – эта дама обнаружила в одной из библиотек Лондона дневники Александра Николаевича Бенуа и вот прибыла из Англии по этому поводу повидаться с нами. А мы как раз отмечаем Масленицу. «Жека, немедленно испеки блин Валентину Ивановичу!» – громко позвала Светлана Дмитриевна сына.

Беседа с дамой продолжалась на английском… Светлана Дмитриевна деликатно прерывалась и переводила суть разговора. Закончив беседу и проводив английскую гостью, она обратилась ко мне:

– Вот видите, у нас сегодня день находок, давайте-ка то, что Вы обнаружили…

С замиранием сердца я достал из папки ксерокопию герба Арцыбушевых. Стали сравнивать с тем гербом, который хранился в семейном архиве. Все детали и символы совпадали. Вот удача! Даже застучало в висках. Светлана Дмитриевна сама искала документальное подтверждение гербу. И вот, по разным направлениям поиска пришли к тому, что удалось подтвердить достоверность герба Арцыбушевых.

Так, от встречи к встрече, накапливалась информация, и в процессе