Заморский вояж - Михаил Михеев

В рубке «Советского Союза», кашляя и вытирая слезящиеся от дыма глаза, адмирал Кузнецов все же нашел в себе силы злорадно усмехнуться. Пускай у него и нет за спиной такого опыта, как у американца, но он Нимица все же переиграл. Американский командующий ввел в бой практически все, что у него оставалось. Во всяком случае, линейные сила точно все. А у Кузнецова оставались в резерве еще не участвовавшие в бою линейные крейсера. Новенькие, муха не сидела, корабли, держащиеся в стороне от места боя, о которых в азарте сражения все просто забыли. Неповрежденные, с полным боезапасом. И теперь, когда строй американцев разорван… Ну что же, пора!

По радио, флагами, практически невидимыми в густом дыму, прожектором, дублируя друг друга, полетели к Белли сигналы. Атаковать. То, что они обсуждали еще до начала сражения, сейчас военно-морскому теоретику предстояло реализовать на практике. Ну что же, потомок британцев, столетиями служивших Российской империи и считающих ее своей Родиной, не собирался праздновать труса. И его корабли, вспарывая форштевнями воду, рванулись вперед. Два линейных и два легких крейсера (еще два остались при авианосцах на случай непредвиденного хамства американцев) разгонялись стремительно, и дым из труб, вытянувшись длинными хвостами, отмечал их путь.

Хваленой выдержке Нимица предстояло сейчас пройти через весьма серьезное испытание. Он, словно азартный игрок, поставил все на одну карту генерального сражения и, как оказалось, поторопился. А сейчас корабли советского резерва шли сквозь быстро увеличивающийся разрыв в строю американских линкоров, и это грозило тем, что они, повторив маневр итальянцев, раскатают в блин замыкающий колонну линкор. Против дюжины отличных пятнадцатидюймовок окажется задействована всего одна трехорудийная башня, и вряд ли «Индиана» (а именной ей «повезло» оказаться сейчас последней) сумеет оказать русским достойное сопротивление.

Скрипнув зубами, адмирал принялся реагировать на новую угрозу, пытаясь перестроить свои корабли уступом – в этом случае кормовые башни всех линкоров можно было бы задействовать для ликвидации прорыва. Учитывая, что линейный крейсер – это все же не линкор, и броня его на противостояние шестнадцатидюймовым снарядам не рассчитана, шансы отбиться имелись неплохие. Вот только маневр этот был достаточно сложный, особенно с учетом того, что корабли уже давно в бою, получили повреждения, а связь между ними частично нарушена. Опять же, по времени цейтнот. В результате перестроение смогли совершить только «Массачусетс» да сама «Индиана», с начала боя практически не обстреливавшиеся и повреждений пока не имевшие. Хотя, конечно, и это хлеб, шесть орудий – тоже сила, и шансы отбиться выглядели неплохо.

Но сюрпризы на том не кончились, и Нимиц испытал подобие шока, когда все же разгадал окончательный смысл маневра русских. Линейные крейсера, набрав практически тридцатиузловую скорость и вздымая сейчас из-под форштевня прозрачные водяные «усы», взлетающие выше палуб, пронеслись позади его кораблей, даже не пытаясь сделать поворот или хотя бы снизить скорость.

Противники обменялись ударами, успев сделать всего несколько залпов. На такой скорости удержать быстро смещающуюся в оптике цель было крайне сложно, а потому и точность была невелика. Редкий случай, когда малая дистанция скорее мешала, чем помогала – башни просто не успевали поворачиваться за целью. В результате русские попали всего восемь раз, правда, успев превратить кормовую часть «Индианы» в шикарный костер, а «Массачусетсу» сделать дыру в обшивке и разворотить надстройки, что было неприятно, однако на боевых возможностях корабля практически не сказалось. Ну и еще два снаряда вроде бы промахнулись, но… но дальше маячила «Южная Дакота», которая их и словила. Плюха получилась болезненной, корабль несколько минут вилял на курсе, сбивая прицел и своим, и русским артиллеристам, но потом выправился и продолжил бой.

Американцы не остались в долгу. Идущий головным «Кронштадт» получил небольшую пробоину в правом борту на уровне ватерлинии, что вызвало крен на два градуса, но скорость корабля почти не уменьшило. Поврежденные надстройки и слегка прореженные зенитки тоже болезненно, но не смертельно. «Севастополь», идущий следом, отделался, можно сказать, легким испугом и всего лишь заработал пробоину в верхней части борта. Держащийся третьим «Молотов» вообще проскочил, а замыкающий строй, только-только вернувшийся из ремонта «Максим Горький» получил зловещую на вид, но в действительности практически безвредную сквозную пробоину. Бронебойный снаряд ударил в правый борт практически точно под прямым углом, однако защита легкого крейсера оказалась слишком слаба. Взрыватель не сработал, и дорогущая конструкция из высококачественной стали и взрывчатки, проткнув корабль насквозь и в щепки разнеся две попавшиеся на пути офицерские каюты, улетела прочь, с шумом плюхнулась в воду, подняв облако брызг. И моментально затонула.

Но суть была не в этом. Нимиц уже успел понять, что русские не собираются устраивать дуэль с его кораблями и целью их атаки являются авианосцы. Также он понял, что они всерьез рассчитывают справиться с его эскадрой силами четырех своих линкоров. Самонадеянно, конечно, однако при таких раскладах кораблям, прикрывающим авианосцы, придется туго. Впрочем, силы прикрытия достаточно многочисленны, а у русских пускай и линейные, но все же крейсера. Отобьются, решил Нимиц, подавив желание послать следом один, а то и два своих линкора. Ослаблять огневое воздействие на советскую эскадру казалось ему сейчас слишком рискованным.

В охране оказавшихся под ударом и плетущихся из-за тихоходного «Беарна» со скоростью всего двадцать три узла (американцы все же модернизировали корабль, повысив мощность его машин, но так и не добившись качественного скачка) авианосцев и впрямь были задействованы серьезные силы. Тяжелые крейсера «Балтимор» и «Канберра» были новейшими, однотипными кораблями с хорошим ходом, мощным для своего класса бронированием и очень приличным вооружением. По девять восьмидюймовых орудий в отлично защищенных башнях и с длиной ствола в сумасшедшие пятьдесят пять калибров делали их весьма опасными противниками для кого угодно. И уничтожить такой корабль непросто, уже потому, что большое корыто долго тонет. Полное водоизмещение семнадцать тысяч тонн. Лет сорок назад линкоры, бывало, строили меньших размеров. В общем, это были корабли, способные догнать и утопить слабейшего и ускользнуть от более сильного противника, что, в общем-то, от крейсера и требуется.

Недостатков у этих кораблей сейчас было только два. Во-первых, как и многие другие корабли американского флота, эта сладкая парочка только-только вступила в строй и не могла еще похвастаться опытной командой. А во-вторых, им сейчас приходилось выступать в несвойственной роли сил прикрытия, защищая подопечных от куда более мощных противников. Соответственно и выбор условий боя оставался за атакующими.

Их поддерживали шесть легких крейсеров – «Кливленд», «Бирмингем» и «Санта-Фе», каждый с водоизмещением, достигающим четырнадцати тысяч тонн и вооруженные дюжиной шестидюймовок, не считая всякой мелочи, и «Атланта», «Сан– Диего» и «Флинт». Эти в полтора раза уступали «Кливлендам» по водоизмещению и были вооруженные пятидюймовками. И тоже все новенькие, еще не полностью обкатанные. Ну и эсминцы, все типа «Флетчер», очень слабо бронированные, зато хорошо для своего класса вооруженные. По пять стодвадцатисемимиллиметровых орудий плюс пять спаренных торпедных аппаратов. Внушительная сила.