📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыПроклятый подарок Авроры - Елена Арсеньева

Проклятый подарок Авроры - Елена Арсеньева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 78
Перейти на страницу:

— А в подслушку с этой стороны вы верите? — обиделась Марина. — Здесь, в этом кабинете, только мы вдвоем были и еще Людочка, младший редактор. Ни она, ни я из кабинета не выходили, она только теперь в «Макдоналдс» пошла.

— Я вас и не обвиняю, — пожала плечами Алёна. — Но то, что в этой редакции есть человек, который к ситуации причастен, для меня совершенно ясно.

— Это почему? — спросила Марина.

— Это кто? — спросила Катя.

Алёна в задумчивости посмотрела на них, обдумывая, кому сначала ответить, и решила все же соблюсти субординацию и повернулась к Марине:

— Потому что серый «Ниссан» остановился рядом с девушками в то самое время, когда сломалась редакционная машина. Одно из двух: или похитители вели вас от самой редакции, выжидая удобного момента напасть, и воспользовались остановкой, сориентировались, или — или ваш шофер с ними в сговоре.

— Но у него машина сломалась… — заикнулась Катя.

— Откуда это известно? — спокойно спросила Алёна. — У нее что, колесо отвалилось? Или еще какая-то часть?

— Нет, Вадька сказал… Вадик — это шофер, — уточнила Катя. — Сказал, что бензопровод полетел, наверное, потому что она не едет…

— Знаете, я, к примеру, даже не знаю, что такое бензопровод, — усмехнулась Алёна. — И впервые слышу, что он умеет летать. А вы знаете, что это? Вы машину водите?

— Нет, у меня и машины-то нету, не заработала еще, — засмеялась в ответ Катя. — А бензопровод — это, наверное, такая штука, по которой бензин куда-нибудь поступает. И Вадька вроде бы сказал, что он полетел потому, что засорился. Конечно, я ему поверила: машина-то не едет!

— Ага, — кивнула Алёна. — Но потом он, я так поняла, Вадька этот, доехал до редакции, верно? Значит, не столь уж далеко и улетел этот самый бензопровод? А вот вас завезли довольно далеко.

— Да вы что? — почти с ужасом пробормотала Катя. — Вы думаете, Вадька мог? Да он же наш… он свой! Он нас возил не перевозил! Да не мог он нас предать!

Далекое прошлое

Девятого ноября 1836 года Павел Демидов и Аврора Шернваль обвенчались. Поскольку слух о том, что Аврора — женщина роковая, смертельная, опасная (ну как же, ведь двух женихов со свету сжила!), в это время вновь пронесся среди досужих сплетников, они держали пари: хватит Демидова удар в церкви или уже по выезде?

Ничего, обошлось. Правда, во время свадебной церемонии Павел Николаевич сидел в инвалидном кресле, ну так что ж, дело житейское…

Свадьбу устроили в Гельсингфорсе, и по великолепию равных ей не было. Небо полыхало от огней фейерверка, столы ломились от диковинных яств, из фонтанов, сложенных по приказу Демидова, круглые сутки лилось дорогое французское шампанское.

Когда вернулись в Петербург, Аврора, соблюдая договор, старалась не надоедать супругу и как можно меньше показываться ему на глаза, благо в огромном особняке на Морской имелось достаточно комнат, чтобы уединиться. А Павел Николаевич вдруг начал злиться на себя за эти дурацкие условия. Ему, наоборот, хотелось видеть жену как можно чаще. Своей утонченной, безусловной красотой она напоминала ему знаменитый алмаз Санси. В конце концов он подарил ей камень — и отменил свое категоричное распоряжение. Сам себя не узнавая, он вдруг взялся наряжать Аврору. Сам подбирал ей гардероб и раздал горничным большинство ее старых платьев. А потом приказал (иначе слова не подберешь) знаменитому живописцу Карлу Брюллову написать портрет этой несравненной красавицы.

…Светлое атласное платье с большим декольте, модный тюрбан (именно Павел Николаевич настоял на том, чтобы его водрузили на голову Авроры), дорогой соболиный палантин… Изумительные черты, совершенная линия покатых плеч, точеная шея… Портрет был написан Карлом Брюлловым в Петербурге в 1837–1838 годах.

Мезенск, 1942 год

— Ну как, все в порядке в управе? — спросила фрау Эмма.

— Без сучка без задоринки! — Лиза гордо показала аусвайс и хихикнула. Собственная физиономия, заклейменная краешком самой настоящей немецкой печати, казалась ей ужасно глупой и смешной.

— Великолепно. Значит, вечером можете выйти на работу.

— Ну да… — пробормотала Лиза, и улыбка слиняла с ее лица.

— Только вот что, Лиза. — Фрау Эмма холодно смотрела на нее, вскинув свои безукоризненные брови. — Вечерами вы будете надевать форменную одежду э-э… официанток нашего ресторана, но днем вы бываете на улице, вас может увидеть кто-то из господ офицеров, и если вы окажетесь одеты так, как сейчас…

Она пренебрежительно выпятила подбородок, указывая на очередное платьице Лизочки Петропавловской, на сей раз темно-коричневое, шелковое, с желтым воротником. Сущий ужас, конечно, но Лиза надела его совершенно сознательно, именно за это уродство: вот еще, пытаться немцам понравиться!

— Если вы будете выглядеть так, как сейчас, — продолжала фрау Эмма, — это может нанести удар репутации нашего заведения. Я строго слежу за одеждой своих девушек. На меня работают хорошие портнихи. Сейчас нет времени делать вам новый гардероб, но вы можете порыться в моих шкафах. Вон там, в той комнате. — Она махнула рукой на дверь. — Там несусветное количество вещей. Понимаете, когда немцы вошли в Мезенск, у меня появился замечательный покровитель… в весьма высоких чинах. Всего-навсего комендант города. Потом он погиб при налете партизан, но благодаря ему я получила доступ к складу бывшего Военторга. Там вы увидите то, что при большевиках можно было взять только по талонам, в закрытом распределителе для товарищей красных командиров и их женушек, этих глупых советских барынь. По сути дела, весь этот склад перекочевал в мою квартиру. Там есть очень недурные заграничные вещи, можете не стесняться! И прошу вас, хорошенько запаситесь чулками. Служащая «Rosige rose» не может себе позволить сверкать голыми коленками, усвойте это, Лиза. Может быть, это и не французские чулки, какими потихоньку спекулирует Алекс Вернер, но в Кёнигсберге была очень недурная фабрика, а там чулки именно из Кёнигсберга. И туфли есть, думаю, на вашу ногу можно подобрать. Прошу вас, проходите.

Какое-то время Лиза тупо стояла перед распахнутыми шкафами, дивясь царившему там изобилию. Потом нерешительно оглянулась на фрау Эмму.

— Берите все, что нравится, — небрежно сказала та. — Мои вещи в другой комнате, так что не стесняйтесь. На самом деле, конечно, все это самую чуточку устарело и вышло из моды. Теперь платья — это типичная буква «Х»: широкие плечи, подчеркнутая талия, короткие расклешенные юбки. В Париже носят очень высокие платформы и каблуки из дерева или пробки, а на головы водружают немыслимые сооружения из всех мыслимых материалов, начиная с газетной бумаги с отделкой из вуали и вплоть до цветов, бархата и перьев. Смешнее всего, что изготовители шляп — единственные, кто не испытывает недостатка в материале. Да и вообще, шляпы — единственный товар, который можно купить не по карточкам и талонам, а совершенно свободно. Кстати, как вы думаете, почему так резко укоротились юбки? Думаете, потому, что многим женщинам пришлось начать работать, а короткие юбки удобнее? Ничего подобного. Длина нормирована специальными распоряжениями оккупационных властей: с апреля по всей территории Третьего рейха, включая, конечно, и завоеванные территории, были ограничены длина юбки и ширина брюк, запрещены лишние детали (например, отвороты на брюках). И все-таки в Париже процветает haute couture[13]! Я слышала, что, по плану фюрера, парижские Дома высокой моды должны были переместиться в Берлин или Вену, чтобы столица Третьего рейха стала и столицей моды. Однако один знаменитый кутюрье — его имя Люсьен Лелонг — сумел убедить оккупационные власти, что haute couture может существовать только в Париже. Ведь она тесно связана со многими фирмами: поставщиками белья, обуви, украшений, головных уборов, перчаток, кружев, сумок, пряжек, пуговиц и всего прочего, а некоторые из этих предприятий насчитывают по нескольку веков истории! Благодаря его усилиям в Париже сохранилось 92 Дома моды, вы представляете? Конечно, коллекции стали гораздо меньше, чем до войны (было разрешено делать только сто моделей); лимитировано количество ткани, которое можно использовать в одной модели, нельзя шить платья или костюмы, напоминающие немецкую военную форму… И все же мир моды жив! Между прочим, Алекс Вернер, который обладает поразительными познаниями в мире тряпок и всего, что связано с тряпками, рассказывал, что Лелонг был женат на Натали Палей, двоюродной сестре последнего российского императора Николая Александровича, дочери его дяди, великого князя Павла Александровича, от морганатического брака. Потом, когда Лелонг развелся с Натали, он выпустил духи, которые назывались «Le N…». Вроде бы названы по первой букве имени Натали, но ведь на французском так же звучит слово ненависть — l’haine[14]! Интересно, верно?

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?