Филогенез - Алан Дин Фостер

«Только бы благополучно сойти с воздушного судна и выбраться в город! — напряженно думал Чило.— Всего один миг свободы — а там уж я смогу тихо лечь на дно».

Когда воздушное судно приземлилось и вырулило к месту высадки, его уже трясло. Это было так заметно, что одна из служащих аэропорта поинтересовалась, как он себя чувствует. Чило удалось взять себя в руки и ровным, спокойным тоном ответить, что нормально, просто немного простыл, и даже поблагодарить за заботу. Спустившись по трапу, он решительно направился вперед, глядя прямо перед собой. Толпа пассажиров вокруг постепенно редела: бизнесмены уходили на пересадку или за своим багажом, радостно обнимались встретившиеся родственники,— а Монтойя все шагал и шагал, не зная куда. Когда он миновал половину аэропорта и понял, что никто не собирается его задерживать, он наконец решился ускорить шаг.

Общественного транспорта, готового отвезти прибывших пассажиров в город, вокруг было предостаточно. Чило отказался и от дешевых автобусов, и от дорогих такси с водителями, выбрав такси с автопилотом. Автотакси ответит на все его вопросы не хуже человека, а само задавать вопросов не станет.

Очутившись в центре города, Чило почувствовал себя куда более уверенно. Новый костюм, плотный обед, покупка путеводителя и порция эпилятора, избавившая беглеца от элегантной, но чересчур приметной бороды, сильно улучшили его внешний вид и самочувствие.

Все, что ему требовалось сделать,— это просто ненадолго исчезнуть. Искать прямо сейчас хирурга, который смог бы сделать ему пластическую операцию, казалось слишком рискованно. Вот когда шумиха из-за убийства поуляжется и фоторобот Чило уже не будет висеть на самом видном месте под надписью «Их разыскивает жандармерия» — тогда и можно будет вернуться в Гольфито, чтобы завершить дела с Эренгардтом.

Монтойя узнал, что Лима расположена не в самих Андах и в это время года здесь часто бывают густые туманы. Это его чрезвычайно порадовало. Чем хуже его будет видно, тем лучше. Однако тут, как и в любом другом крупном столичном городе, имелась неприметная на первый взгляд, но весьма развитая сыскная сеть, а также немалое число точек активного поиска. На счету Чило оставалось достаточно кредиток, чтобы убраться из города, подальше от жандармских поисковиков, не трогая при том заветных двадцати тысяч, которые следовало оставить для Эренгардта. Единственный вопрос — куда деваться. Требовалось найти такое место, где жандармерии считай что нет, где можно ходить, не пряча лицо от развешанных на столбах видеокамер.

Путеводитель подсказал ему несколько возможных мест. К северу от города простиралась почти незаселенная область пологих холмов и плоских равнин. Но там имелось до черта археологических достопримечательностей, куда временами подваливали толпы туристов. Это Чило не устраивало. Горы могли бы послужить вполне приличным убежищем, но во всех долинах, пригодных для жизни, находились аккуратные овощеводческие фермочки и ранчо, гудящие от топота копыт альпак, лам и крупного рогатого скота, генетически измененного таким образом, чтобы жить и размножаться на высокогорье. А вершины гор выглядели достаточно негостеприимными, поэтому мало кто стремился там поселиться. Одного холода и разреженного воздуха было достаточно, чтобы отпугнуть Чило от тамошних мест.

Полоска прибрежных пустынь, расположенная на юге, казалась более многообещающей. Вдоль побережья тянулись пляжи с курортами и опреснительными установками, а даль-ше люди жили лишь в окрестностях многочисленных шахт, разбросанных по засушливой равнине. Там имелось вдоволь мест, где мог затеряться человек, нежелающий быть найденным,— но все же недостаточно для того, чтобы исчезнуть вовсе. А Чило хотелось именно исчезнуть.

Оставался огромный Амазонский заповедник. Самый обширный кусок первозданного тропического леса на планете. Последних его туземных обитателей переселили в другое место более сотни лет тому назад. С тех пор там беспрепятственно плодилисьдикие растения и животные, чей покой нарушали лишь расписанные на много месяцев вперед визиты туристов и ученых. Густые кроны тропического леса спрячут его от глаз недругов, а на фоне кишащих вокруг живых существ инфракрасные сканеры жандармов не смогут его обнаружить.

Согласно информации, которую Чило вычитал на карте, наиболее дикая и уединенная часть заповедника лежала у восточных подножий Анд. В тех местах, где тропический лес переходил во влажные высокогорные леса, не пришлось даже выселять местных аборигенов, потому что там никто никогда нежил. Эта областьбыла покрыта пышнейшей растительностью, но являлась на редкость негостеприимной. Там бродили на воле самые редкие животные, выжившие в дикой природе. И однако даже там, в первозданной глуши, имелись небольшие туристские базы, рассчитанные на наиболее отважных искателей приключений, которые желали повидать настоящий девственный лес.

Чило сам провел некоторое время в тропическом лесу, вместо экзотических фруктовых деревьев обирая туристов, и потому представлял себе, с чем ему придется столкнуться. Ему сразу вспомнились те мерзкие месяцы, которые он провел в Амштаде, вечно пьяным и больным. В сельве будет не очень-то уютно: жара, высокая влажность, да еще отвратительные насекомые,— но именно благодаря повышенной поганости тропического леса служители закона не станут его там разыскивать. А если вдруг случайно задержат и подвергнут допросу, всегда можно сделать вид, что он — простой турист. Ну а начни кто-нибудь копать глубже, Чило успеет исчезнуть в бескрайних джунглях, пока власти станут наводить справки.

В Лиме он полностью снарядиться не смог, но в Куско нашлось множество магазинов, где беглец сумел удовлетворить все свои скромные потребности. Прежде всего купил легкий и прочный рюкзак, который быстро наполнился пищевыми концентратами, витаминами, надежным очистительным фильтром для воды. Далее последовали палатка и спальник с защитой от насекомых, печка на химических топливных элементах и электронные топографические карты. Продавец заверил Чило, что его новый костюм обеспечит защиту от всего, начиная с бродячих муравьев и кончая тропическим ливнем.

Снарядившись, Монтойя взял билет на рейс до Синтуйи, единственного поселка, лежавшего в юго-западной части заповедника. Поселок существовал только затем, чтобы обеспечивать нужды туристов и исследователей. Поскольку Чило вряд ли мог сойти за исследователя, пришлось прикинуться туристом. Однако он старался как можно меньше общаться с прочими путешественниками. Но и все время молчать было опасно, поэтому он предпринимал отчаянные усилия, чтобы быть любезным. Короче, всячески пытался не бросаться в глаза и ничем не выделяться.

Перелет через Анды из Куско сам по себе был незабываем. Внизу разворачивалась панорама древних террас инков — эти земли ныне возделывались машинами,— тянулись ранчо, окруженные каналами, и крохотные горные деревушки индейцев-кечуа, живших в основном за счет традиционных ремесел и туристов. Потом пики сменились тропическим лесом, окутанным туманной дымкой. Подъемник медленно спускался вдоль восточных склонов, временами разгоняя туман и облака, чтобы дать возможность пассажирам полюбоваться густыми джунглями внизу. Один раз на прогалине показалась семья очковых медведей. Немедленно зашелестели камеры — туристы спешили запечатлеть это зрелище, чтобы потом показывать родным и близким в Лондоне и Каире, Дели и Сурабае.