Прекрасная буря - Джоанна Линдсей
Шрифт:
Интервал:
Пока Жаклин говорила, мальчик боролся с тем хаосом, в который пираты превратили кровать капитана.
– А ты бы хотела быть юнгой, как твоя мать? – спросил он.
– Боже, нет! – хихикнула Жаклин. – Но я терпеть не могу сидеть без дела, и нет такого дела на корабле, с которым бы я не могла справиться. Меня всему научили мой отец и четверо его братьев, они все капитаны своих судов. Ты тоже можешь попросить матросов научить тебя чему-нибудь, если нет других дел, разумеется, если тебе нравится быть матросом и ты не хочешь вернуться на ферму. Теперь у тебя есть опыт.
– Да, мне нравится плавать. Я не думал, что понравится, но так получилось.
– Хорошо. Особенно потому, что это судно не повернет назад. А теперь, прежде чем ты вернешься к капитану, мне нужно, чтобы ты мне кое в чем помог.
– Я не могу выпустить тебя, – побледнел он. – Мне так сказал первый помощник, и вид у него был страшный.
– Нет-нет, я не собираюсь подводить своего тезку, обещаю тебе. Я просто подумала: не мог бы ты одолжить мне запасную пару таких бриджей, как те, что на тебе?
Жаклин, скрестив ноги, сидела на стуле у бюро ублюдка – пока он отсутствовал, она могла это делать. И кстати, какого черта его тут нет? За исключением краткого визита утром, он оставил ее одну на целый день. А между тем если он хотел выздороветь, ему следовало бы провести весь этот день в постели. Жаклин уже изнемогала от скуки. Если бы ублюдок вошел сейчас, пока она не остыла, Жаклин расцарапала бы его лицо!
Не так-то легко было успокоиться после того, как она четыре часа ходила кругами по каюте, кляня себя за неудачную попытку спасти Джереми, Перси и саму себя с плывущего в Карибский залив пиратского корабля и думая о том, что ее мать сходит с ума. Однако же кто-то вот-вот должен появиться в каюте – в этом ее уверил урчащий желудок. Время обеда.
Когда Жаклин, наконец, услышала звяканье ключа в замке, у нее замерло сердце. Неужели она рада тому, что ублюдок возвращается? Какого черта?! И кстати, это вполне может быть и не он. Это может оказаться Жак с обедом. Поэтому девушка осталась сидеть у бюро.
Но это был ублюдок, и, увидев ее сидящей у бюро на своем стуле, он на секунду замер. Ублюдок все еще был без рубашки, так что Жак видела, что хотя рана пока кровоточит, но крови стало гораздо меньше – ему явно поменяли повязку. И его кожа покраснела от лучей солнца.
– Почему ты, учитывая твое состояние, не передашь командование? – спросила она. – У тебя же есть первый помощник, он должен дать тебе отдохнуть и выздороветь.
– Ты без меня скучала?
Все с той же ненавистной ей улыбкой ублюдок медленно проследовал к своему бюро. Жаклин не стала освобождать стул, так что он полуприсел на край бюро: одна нога на полу, другая на весу. Это было чересчур – ублюдок был слишком близко и выглядел слишком мужественно, его грудь была слишком широка, мышцы на руках слишком мощны, и глаза по контрасту с его темной шевелюрой и темной щетиной слишком светлы. У Жак даже перехватило дыхание.
Однако он тут же отвлек ее от этих мыслей:
– Мортимер действительно мой первый помощник, и он хорошо справляется со своими обязанностями. Но он не любит командовать и стоять за штурвалом.
– Все равно наверняка у тебя на борту есть полдюжины людей, которые справятся со штурвалом, – издевательски усмехнулась она. – Даже я способна…
– Вернуть нас в Англию?
Жаклин еле слышно застонала – зачем она сказала лишнее?
– Ну разумеется, нет.
– Ты не слишком искусная лгунья, Жак. Значит, даже ставил тебя за штурвал? Чему еще он тебя научил?
Девушка стиснула зубы и, резко вскочив, ринулась от бюро назад на кушетку.
– Ты здорово обгорел, – бросила она ему. – Довольно глупо было провести весь день на солнце без рубашки.
Ублюдок не ответил, и только когда Жаклин уселась на кушетке, снова скрестив ноги, она поняла, почему он все еще смотрел на ее ноги и явно был заворожен ее нынешним нарядом.
Не в силах отвести взгляд от ног девушки, капитан приложил пальцы ко лбу, вздохнул и сел на стул. Наконец после долгого молчания он произнес:
– Я даже не буду спрашивать тебя, где ты нашла эти бриджи, но вот вопрос: неужели ты и в самом деле собираешься их носить?
– Разумеется. Я всегда так одеваюсь в плавании. Если бы я собиралась в это плавание, ты бы увидел, что у меня есть такие же бриджи, скроенные специально для меня, для путешествий на морских судах. Юбки очень неудобны, особенно когда ветрено.
– Тут тоже ветрено, не так ли?
Ублюдок ухмылялся, но Жак было не до смеха. Он осознал это и, видимо, потому сказал:
– Мне кажется, мы обсуждали, почему я хожу без рубашки. Наверное, ты просто не знаешь, что вывести следы крови с ткани из хлопка да и из любого другого материала практически невозможно. Так что я не собираюсь портить свой гардероб лишь потому, что ты не смогла удержаться от того, чтобы ткнуть меня кинжалом.
Он что, пытается вызвать у нее угрызения совести? Жаклин, не колеблясь, сделала бы это снова, если бы представилась такая возможность.
– Я заметил, как палит солнце, только когда Морт бросил мне дождевик. Но это было еще до полудня, иначе бы я действительно поджарился.
Ей не следовало разговаривать с ним, и она бы и молчала, но Жаклин просто изголодалась по разговорам. И это его вина. Он вообще во всем виноват. Как ей удалось пережить целую неделю этого кошмара в прошлый раз? Жак не могла припомнить, чтобы она накручивала круги по каюте, она не помнила ничего, кроме сжигающей ее ярости. Возможно, в тот раз ярость и спасла ее от скуки, но в этот раз она решила быть более сговорчивой и, кто знает, может быть, даже соблазнить ублюдка и уговорить его вернуть ее домой.
Так что Жаклин помолчала минуту, а потом спросила:
– Как твоя рана?
– Хочешь посмотреть?
Должна ли она это сделать? Нет, только не сейчас. Пока она не готова оказаться так близко к нему.
– Так ведь доктор придет ее осматривать, – возразила Жак.
– Почему ты так думаешь?
– Ну, он же должен проверять рану на предмет заражения, особенно если ты, вместо того чтобы отдыхать, проводишь целый день в работе.
– Я начинаю подозревать тебя, Жак, в том, что ты обо мне беспокоишься.
Она хмыкнула и скорчила такую гримасу, что он улыбнулся. Этот человек вообще был слишком дружелюбен для пирата, похитителя девушек. И его было легко рассмешить. Сейчас можно было подумать, что кто-то рассказал анекдот, смысла которого Жак не понимала, но понимал он, и каждый раз, когда ублюдок на нее смотрел, ему вспоминался этот анекдот. Он бы не был так легкомыслен и весел, если бы ситуация была слишком серьезна, не так ли?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!