Пара для саламандра. Академия драконьего пламени - Мария Вельская

А потом появился он. высокий черноволосый воин в полном доспехе. Его голову венчал серебристый обод с ярко-пылающим золотом камнем посредине.

Рубленые черты лица, раскосые глаза, мощь в каждом движении. Так вот каков он — Рейгаль Чёрная Длань. Великий воин. Он смотрел на нас внимательно, с легкой усмешкой, но. теплой. Капельку ироничной, но не злой.

— Так вот какие нынче воины, — гулкий мощный голос прокатился по поляне, — что ж, я вас услышал. Обоих. И дары ваши, — он помолчал, а потом. поклонился нам, поясно, — принял. Каждый из вас получит то, о чем просил. Заветное желание в обмен на ваше искреннее сострадание, — губы древнего воина раздвинулись в ласковой усмешке.

Какие… впечатляющие клыки, однако!

— Сначала ты, юный воин.

Раймир, неколеблясь ни мгновение, шагнул вперед. На лице — такая же бесстрастная маска, но глаза живые, шальные, ошарашенные, ликующие.

Он опустился перед темным драконом на одно колено. Взметнулся узкий хищный клинок. Я не успела испугаться, как он коснулся плеча полукровки.

— Нарекаю тебя Королевской Тенью, воин двух народов. Пройди свой путь до конца и служи верно.

Его. посвятили в рыцари? Или?.. Слишком мало я знаю о драконах! Где бы драконолога найти! Нужно ввести предмет “Драконография”!

Раймир встал и отошел в сторону, а командир уже манил меня. Вдруг охватила робость. Куда я лезу? Зачем? Я не сделала ничего особенного. Мелочь, пустяк. Я даже не осознала толком ценности ключей.

И совершенно растерялась, когда темный воин вдруг подхватил меня, легко приподнимая одной рукой, и прижал к себе, гладя по голове.

— Спасибо за твое сострадательное сердце, малышка из другого мира, — он не говорил вслух. Просто смотрел мне в глаза своими черными. И был абсолютно материальным вопреки всем канонам.

— Но я не.

— Сделала. Ты отдала мне свой шанс. Уже сотни лет мы ждали возможности переродиться и вернуться. Но нас привязала к земле наша кровь и не нашлось никого, чьей жертвы бы хватило для того, чтобы эта земля нас отпустила, — у этого дракона были добрые глаза. Печальные, — а ты излила мне свою душу. Поведала все печали. Боги этого мира коварны и хитры, но и они обязаны выполнять свои обещания. Шанс за шанс, малышка.

А потом. не знаю, что произошло. Он дунул мне в лицо, и глаза стали стремительно закрываться.

— Мы скоро встретимся, малышка. А пока я дарю тебе Летящую в Ночи и своё Слово и Защиту! Ты расправишь крылья, даже не сомневайся!

Не помню, что было после. Сознание отключилось.

Чтобы потом включиться рывком, когда я с размаху упала на. наверное, на чьё-то тело. Шипение, по крайней мере, стояло знатное.

А потом я открыла глаза — и вздрогнула. Здравствуй, бутербродик. Или гамбургер?

Снизу — краэнг, посередине — меч, а сверху — я.

Вот только что-то мне подсказывает, что саламандр происходящим недоволен.

Золотые глаза прищурились и так сверкнули… Мы с мечом очень быстро оказались стоящими на полу. Я стояла, меч — лежал в моих руках. И с нас капала грязь. Прямо на ослепительно-блестящий пол.

Похоже, иллюзия оказалась не такой уж иллюзией.

Только спустя пару минут я смогла оглядеться. Мы были в странном помещении с гладкими серо-серебристыми стенами. Здесь не было ни окон, ни дверей — Только узкая койка с тонким одеялом. Больше всего она походила на тюремную камеру и совершенно не подходила краэнгу.

Я повернулась к мужчине — и замерла. Он выглядел очень плохо. Куда делся лоск, ярость, надменность? Передо мной был смертельно уставший чело. дракон. Его кожа отливала сероватым цветом, губы были искусаны, глаза — запали, а хвост бессильно обвис.

— Что с вами случилось? Милорд?! — вскрикнула почти. Не выдержала.

Краэнг плавно поднялся, не сводя с меня горящего огнём взгляда. Блеснули клыки.

— Как ты тут оказалась? Мне мерещится — или ты настоящая? — его голос был хриплым, негромким.

Кажется, я по-настоящему испугалась. За него. Кинулась к нему, чуть не упала, поскользнувшись на гладком полу, и влетела прямо в приготовленные объятья. Мужчина тяжело дышал, продолжая прижимать к себе цепко, но бережно. Золотые глаза жадно, почти исступленно наблюдали за каждым моим шевелением.

Когтистые ладони обнимали цепко, чуть поглаживая, словно он стремился лишний раз убедиться в том, что я материальна.

— Как. Ты. Здесь. Оказалась? — внимательный взгляд и резкий вопрос.

Характер не изменился — уже хорошо.

— Думаю, это долгая история. Конечный ответ один — я не знаю, — ответила честно, — я должна быть на паре по Мертвой материи, а никак не. где мы?

— Камера для особо опасных преступников, — тонкие губы краэнга презрительно скривились. Хвост крепко обвил моё запястье.

— А вы успели за это время стать преступником, милорд? — смотрю серьезно.

Я помню, что говорили те двое. Задержать краэнга. Или о том, что его кто-то задержал? Стало холодно. В иллюзии ли, в том черном лесу, у могил — холода не было. А здесь пришел.

Кажется, мои зубы застучали, потому что мужчина вдруг нахмурился и подхватил меня на руки, решительно шагнув к постели. Там меня так же бескомпромиссно посадили на край, завернули в одеяло, предварительно (не обращая внимания на возмущенные взбрыки) стащив грязные и мокрые штаны, и усадили на колени.

Сижу. Не нахожу слов. Кисточка хвоста поглаживает шею. Драконище сидит рядом. Смотрит, не вздыхает. Но под его внимательным взглядом хочется сознаться во всем. Даже в том, что в детстве украла у соседского мальчика игрушечную машинку. Правда, на следующий день отдала — совесть заела.

— Так каким образом вместо урока ты оказалась здесь?

— А почему вы не высушите мне одежду? Здесь нельзя колдовать?

Да, я тоже умею отвечать вопросом на вопрос. Правда, неплохо выходит?

— Нельзя, — сухой ответ.

Но я знаю, что это не вся правда. Чувствую, что у саламандра почти нет сил. И сейчас, когда он жадно прижимает меня к себе, не сверкает глазами, не шипит и не пытается прогнуть под себя… он почти мне нравится. Вот только слабость пройдет — и все вернется на круги своя.

Поэтому я прикрываю глаза, вздыхаю — и пытаюсь высвободиться. Не получается. Верчусь, как гусеница на сковородке.

— Не шевелись. Не пытайся выбраться. Тебе нельзя простудиться и заболеть. Сейчас это будет слишком опасно. Посиди тихо.

И сграбастал ещё ближе, судя по всему, собираясь сделать из меня симпатичную отбивную. Иначе зачем из меня все соки выжимать?

Даже сказать ничего не успела — объятья стали более свободными.