Роковые шпильки - Шерил Дж. Андерсон

Да, я помню, что мисс Хорошие Манеры учила вас в таких случаях просто говорить: «А это Питер» и давать понять, что никого не касается, насколько вы близки, но интересно знать, когда и кому в последний раз удавался такой фокус? Это совсем не так легко, как кажется. Единственное, что может быть хуже, чем объяснять кому–то характер своих отношений – это не объяснять его совсем. В таком случае вам гарантированы загадочные взгляды и/или двусмысленные ухмылки окружающих, не говоря уже о каменно–холодном выражении лица самого неохарактеризованного субъекта. Вопиющая оплошность, так, кажется, это называется.

И еще фотографии. Зажатые между белыми кожаными обложками свадебного альбома своей подруги, вы обречены навеки оставаться в паре с тем, к кому, возможно, уже давно испытываете отвращение или даже ненависть. И каждый раз, когда фотографии вытаскивают на свет божий, вы должны терпеть замечания вроде: «Господи помилуй, ну что ты вообще в нем нашла?» Правда, аналогичная история может приключиться и с самими бывшими новобрачными, так что не такая уж это и беда.

– Надеюсь, ты все же выкинул какую–нибудь сумасбродную шутку? – настаивала я, стараясь загнать разговор в безопасное русло.

Сработало. На лице Питера заиграла самовлюбленная усмешка, подавшись вперед, он обвел ресторан внимательным взглядом, словно проверяя, не спрятались ли поблизости его бабушка с дедушкой, чтобы нас подслушать. Желая подыграть ему, я точно так же начала осматриваться кругом, но внезапно чуть не свалилась под стол.

Блуждая взглядом по неразличимым лицам окружающих, я вдруг сфокусировалось на одном из них. Я не верила своим глазам, но прямо ко мне направлялся детектив Эдвардс собственной персоной. Не в силах пошевельнуться, не в силах дышать, я уставилась на него во все глаза.

– Молли? – озабоченно спросил Питер, видимо, заподозрив, что меня хватил удар, потому что я вдруг застыла – признаю! – с полуоткрытым ртом и выпученными глазами.

Выпрямившись, я в течение трех секунд изобрела миллион причин, не имеющих ко мне никакого отношения, по которым детектив Эдвардс мог оказаться в этом ресторане. У него здесь свидание. Он встречается с друзьями. Он совладелец ресторана. Он преследует опасного преступника, который проник в здание через кухню, а Эдвардс собирается перехватить его в обеденном зале. Он меня не заметит. Не узнает.

– Мисс Форрестер, добрый вечер, – вот и конец всем моим теориям. Остановившись возле нашего столика, Эдвардс коротко отметил присутствие Питера – «Извините за вторжение» – и вновь перевел на меня взгляд синих глаз.

– Детектив Эдвардс, – кивнула я, краем глаза наблюдая за реакцией Питера. Оказывается, подобные неожиданности ему совсем не к лицу. Впрочем, вряд ли они так уж часто с ним случаются.

– Извините, что прерываю ваш обед, но не могли бы мы коротко переговорить?

Питер начал привставать, как будто собирался пригласить Эдвардса сесть за наш стол, поэтому я вскочила как можно быстрее.

– Ты извинишь нас, Питер? – обогнув Эдвардса, я направилась к бару, надеясь, что за мной последует только детектив.

Питер остался сидеть, а Эдвардс пошел за мной. Питер не сделал никаких поползновений как–то проявить инстинкт собственника, даже таких, которые могли бы показаться привлекательными. Это три.

Для равновесия я оперлась рукой о стойку бара, но решила не садиться. Подсознательно я уже решила, что разговор будет недолгим, так что к чему тратить время на усаживание? Эдвардс, отлично понимая мои намерения, забрался на стул и откинулся на спинку. Хорошо, посмотрим, кто окажется прав.

– Хочу спросить, как вы меня разыскали? – не может быть, чтобы за мной следили. Я даже не стала задумываться над тем, считать ли слежку за собой лестной или отвратительной – я просто знала, что это слишком расточительный путь для такого практичного и умного человека, каким казался Эдвардс.

– Я заходил в ваш офис, и угрюмая молодая особа, с которой я говорил, сказала, что слышала, как вы говорили по телефону о своих планах на обед.

По–видимому, Кендалл. Ну да, мы с ней говорили.

– Она оказала вам эту любезность до или после того, как вы объяснили, что вы – детектив?

– После. До этого она была непоколебима, как скала, – по его лицу промелькнула улыбка, вероятно, в ответ на мою недовольную гримасу.

– Ну и теперь, когда вы уже здесь… – подсказала я.

– Что вы забрали из кабинета Тедди Рейнольдса?

Я едва не схватилась за свой карман. Как ни прискорбно, удержал меня не здравый смысл, а то, что я успела переодеться. Снимок и ключ уже лежали у меня дома на туалетном столике. Тем не менее пришлось сделать усилие, чтобы с виноватым видом не похлопать себя по бедру.

– Всякое барахло, – сообщила я Эдвардсу, как можно безразличнее пожав плечами.

Он тяжело вздохнул.

– Какое именно?

– Ну, всякие личные вещи. Почему вы спрашиваете?

– Потому что его барахло пропало. Я вернулся в его офис, чтобы кое–что поискать, и увидел, что вещи исчезли. Куда они делись?

Я решила, что могу изобразить умеренное праведное негодование:

– Хелен попросила меня упаковать его личные вещи. Сама она не в состоянии этим заниматься. Я полагала, что она согласовала это с вами.

Он неопределенно кивнул:

– И где теперь эти вещи?

– У меня дома, – сказала я с самым бесстрастным выражением лица, на которое была способна, чтобы он не подумал чего лишнего или, еще хуже, не решил, что я надеюсь, что он подумает чего лишнего.

– Если вы упаковали их для миссис Рейнольдс, почему они не у нее?

– Потому что миссис Рейнольдс сейчас не до этого.

Разрываясь между противоположными чувствами – я и сердилась на него за то, что он до сих пор подозревает Хелен, и в то же время была не в силах противостоять очарованию его проклятых синих глаз – я потихоньку приходила в ярость. Я ненавижу, если на носу у моего собеседника темные очки, потому что меня смущает созерцание собственного отражения, но в данном случае я готова была раскошелиться на пару очков с зеркальными стеклами от Армани, лишь бы не видеть этих синих глаз.

Он прищурился, что помогло мне слегка сосредоточиться.

– Кого вы защищаете? Жену или любовницу? – я судорожно ухватилась за барную стойку – надеюсь, это осталось незамеченным. Он уже пронюхал про Ивонн? С одной стороны, это хорошо – так он скорее оставит в покое Хелен, но в то же время я была разочарована. Я–то надеялась преподнести ему Ивонн на блюдечке, раз–два – и готово, и «что вы об этом думаете?».

– Я никого не защищаю, я просто стараюсь…

– Выполнить свой долг перед покойным другом, да–да, я помню, – он покачал головой. – Мне кажется, вам нужно выбирать друзей классом повыше.

– Прошу прощения?

– Не хочу никого обижать, но даже его любовница не сказала о нем почти ничего хорошего.