Роман в социальных сетях - Иван Зорин

— Это хорошо, — утешала Степаниду сестра, — дочь его скоро забудет.

Зинаида утопала в кресле, держа на коленях шерстяной клубок, и вязала на острых спицах, тень от которых шевелилась в углу.

— Хорошо, — эхом отзывалась Степанида. — Играть будем?

Отложив вязанье, Зинаида поднималась, роняя клубок под ноги, и его тотчас начинал катать полосатый котенок с испуганно выгнутый спиной, так что вскоре весь пол покрывался смотанной нитью.

— Ну, сдавай, сегодня твоя очередь.

Сестры были погодками. В детстве их часто путали, но с возрастом в отличие от старшей Зинаиды, жгучей брюнетки, Степанида стала крашеной блондинкой. В парикмахерской она смотрела в зеркало на свой затылок с ранней сединой, как оползень, спускавшейся к шее, и у нее из головы не выходил Сидор Куляш. Она гадала, чем его можно заинтересовать, и однажды, зайдя в группу, написала: «Вы правы, небытие отражает сознание». С юмором у Сидора Куляш было хорошо. А с личной жизнью плохо. «Вы меня интригуете, — отстучал он ей в чат. — По-вашему, виртуальное общение, как разговор покойников?» «А что вы про меня знаете?» — кокетливо ответила она. «Больше, чем про жену, — чуть не брякнул Сидор Куляш. — И вижусь столько же». Но вместо этого отбил: «Так расскажите, вы откуда?» «О, я живу далеко от столицы». Профессия обязывала Сидора быть не только острым на язык, но и легким на подъем. «Нам как раз требуется репортаж из провинции, — зацепился он за первое, что пришло в голову. — Встретите?» Степанида Пчель растерялась. Она мечтала завязать знакомство, но не ожидала, что оно может состояться так скоро. К тому же она боялась разочарований, устав быть отвергнутой, и потому приняла половинчатое решение. «Хорошо», — сообщила она свой адрес, но выслала фото Зинаиды. — Приезжайте когда хотите, только не опаздывайте».

Целый день Степанида ходила счастливая, отправив в мусорное ведро больше, чем обычно бумаг и приняв меньше посетителей. Солнце заливало ее кабинет, нагревая стены с акварелями, блестело на застекленных грамотах, полученных за хорошую службу, Степанида смотрела в окно на проводивших жизнь в воздухе короткохвостых стрижей — сесть для них означало погибнуть, стуча о землю длинными крыльями в неуклюжей попытке взлететь, — и чувствовала себя свободной, как птица. То и дело поправляя в зеркале высокий пучок, Степанида мурлыкала любовные песенки и размышляла, как лучше рассказать сестре о новом ухажере. Вначале она хотела выложить все как есть, но подумала, что сестра станет ее отговаривать или, чего доброго, еще приревнует, и тогда решила подпустить тумана.

— А знаешь, Зи, — как бы невзначай обронила она вечером, — к нам едет

Они уже уложили ребенка и сидели за столом, стащив с него клеенку, скрывавшую зеленое сукно.

— Из Москвы? — тасуя колоду, безучастно спросила Зинаида.

— Из Москвы.

Зинаида коротко зевнула.

— Ну, тогда пока доедет. А может, и вовсе не доедет.

Подвинув на середину настольную лампу, она сдала карты.

— Россия не миска щей, — согласилась Степанида, нервно раскладывая карты по старшинству. — А где она, Москва-то?

— Там, — неопределенно махнула рукой Зинаида. — Ходить будешь?

Степанида выложила шестерку пик.

— А все же интересно — Москва-а… — мечтательно протянула она. — Думаешь, она как в телевизоре?

— Нет, глупая, больше, — побилась Зинаида валетом. — И не такая красивая. В телевизоре все лучше. Бито?

— Еще нет, — подложила Степанида трефовую шестерку. — А все же хоть бы одним глазком глянуть,

— Да пропади она пропадом, Москва-то! — Сестра прихлопнула шестерку тузом. — Сдалась она тебе.

— Ну, хоть помечтать, — перевернула взятки Степанида. — А давай соберем чемоданы, будто путешествуем.

— Куда? — уткнулась в карты Зинаида.

— Ну, в Москву.

— На вокзал что ли приедем?

— А хоть бы и так. Заодно и ревизора встретим.

Зинаида посмотрела поверх карт.

— А как же мы его узнаем?

— Давай погадаем.

Смешав карты, Зинаида пнула лезшего под ноги котенка и достала из ящика другую колоду — та, которой раз играли, правду не откроет.

— А он не красавец, — вытащила она бубнового короля. — И у него разбитое сердце.

— Таких полвокзала будет, — вздохнула Степанида. — Гадай еще.

— А ждет его брюнетка, — перевернула Зинаида рубашкой вверх пиковую даму.

— Подожди, подожди, — схватила ее за руку сестра, чуть не уронив настольную лампу, — у тебя же была червовая!

— Что я, по-твоему, из рукава вытащила? Очень надо! Гадай сама.

Зинаида надулась.

— Ну, Зи, — обняла ее Степанида. — Не обижайся на дурынду-сестру, куда я без тебя… Поедем на вокзал?

— Сейчас что ли?

— Нет, я тебе скажу.

Зинаида на мгновенье задумалась.

— Ладно, уговорила. Доигрывать будем?

— Будем. Только ребенка гляну. А кто ходит?

— Кто спрашивает.

Они засиделись допоздна, разделенные настольной лампой, а притворявшийся спящим ребенок, смотрел, как по стенам сновали прямоугольные тени от карт.

— Тебе шулеров в поездах обыгрывать, — потянувшись, наконец, поднялась Зинаида. — Хоть бы раз поддалась для разнообразия.

— Я бы с удовольствием, но ты же знаешь, я не умею врать.

— Ладно, научу, — убрала колоду Зинаида. — Я как-никак старшая.

Прошла неделя, наполненная мечтами и надеждами, которые разбавлял страх. У Степаниды с языка не сходила Москва. Она уже не понимала, как могла прожить без нее столько лет. Она уверяла Зинаиду, что ради поездки возьмет за свой счет отпуск и договорится с соседями присмотреть за ребенком. «Вот чумовая, — думала Зинаида. — Ей приспичило, а мне тащись». Но сестра была одна, и, потакая ее капризу, она послушно укладывала вещи в дорогу.

Сидор Куляш проснулся в приподнятом настроении. До прибытия поезда оставался еще час, и он, собрав очередь в туалет, тщательно умылся, прилизав седевшие на висках волосы. В купе он снял с вешалки накрахмаленную сорочку, надев ее, повязал яркий галстук и, заглянув в зеркало, остался доволен. Поезд приехал ранним утром, едва солнце лизнуло циферблат вокзальных часов. Когда встречавшие схлынули, на перроне замаячила одинокая фигура в твидовом пиджаке и клетчатой юбке-шотландке.

— Степанида?

— Я — Зинаида. А вы…

Она узнала Сидора Куляша. Последовала немая сцена. Зинаида зарделась, так что стала напоминать вишневый сад, а Сидор Куляш застыл с открытым ртом, словно собираясь что-то сказать. Но вместо этого он опустил на колесики чемодан и прикрыл рот ладонью.