Место, где живёт счастье - Оксана Чекменёва

Какое-то время мы молча жевали, утоляя первый голод. Потом я решила задать вопрос, давно меня интересовавший.

– Кристиан, а где ты научился языку глухонемых?

– От пациента. Несколько лет назад в моем отделении лежал мальчик-подросток Брэдли, пострадавший в автокатастрофе. У него был повреждён позвоночник, был шанс, что он не сможет ходить, но, к счастью, он чудесным образом смог встать на ноги, хоть это было и не просто.

– Чудесным образом?

– Да, я ему слегка «помог». Понимаешь, там было или-или, при таких травмах одни люди выздоравливают, другие остаются инвалидами, причём никто не знает, почему кому-то везёт, а кому-то нет. Вот я и решил слегка качнуть весы в нужную сторону.

– Ты давал ему «волшебную кровь»?

– Да. На свой страх и риск. Понимаешь, парень и так судьбой обижен был, глухой от рождения, и тут ещё инвалидная коляска. Я и прежде подобное проворачивал. Когда нужно чуть-чуть помочь, весы качнуть в нужную сторону. Ну, скажет кто: «Повезло», не более. Но вот в этот раз получилось на самом деле опасно, я едва не спалился. Ох и досталось мне тогда от Джеффри.

– А что случилось?

– Понимаешь, эта самая «волшебная кровь» – она ведь не выбирает, что именно лечить. Лечит всё, комплексно. И в итоге, к тому моменту, когда стало понятно, что Брэдли не останется парализованным, он стал слышать.

– Ничего себе…

– Совсем немного, лишь шумы, и те очень тихо, но факт остаётся фактом – если излечение позвоночника было вполне нормальным результатом при данной травме, хотя и очень редким, то восстановление слуха объяснить было невозможно ничем. Хотя Джеффри всё же смог.

– Как?

– Авария, в которую попал Брэдли, была очень серьёзной, так что помимо позвоночника у него были и другие травмы, в том числе и серьёзное сотрясение мозга. Ну и Джеффри как-то там сумел обосновать, что произошло некое воздействие на отдел мозга, который отвечает за слух, в общем, он умеет и диагнозы изобретать, и объяснения необъяснимому давать, ему не впервой. Так что он предложил родителям мальчика радоваться, что эта авария, вроде бы принёсшая и их сыну, и им самим, столько страданий, обернулась благом. Помогло ещё то, что они – люди религиозные, так что поверили в чудо и божественное провидение.

– Может, не так уж они и ошиблись, – пробормотала я, глядя на Кристиана, который был просто невероятно похож на какого-нибудь языческого бога. – И что теперь? Он стал нормальным?

– Не совсем. Со слуховым аппаратом Брэдли может более-менее ориентироваться в звуках, может услышать, например, сигнал автомобиля, крик, лай собаки. Но членораздельную речь не понимает, до этого его слух не восстановился. Продолжи я переливание – он бы излечился полностью. Но это было слишком опасно.

– Жаль, – вздохнула я. – Понимаю, что опасно, но парнишку жаль.

– Он неплохо читал по губам и говорил вполне членораздельно, всё не так страшно. Парнишка нашёл себя в этой жизни, у него хорошая работа, жена, двое детей.

Я задумалась, как давно этот мальчик лечился у Кристиана, и сколько же ему самому тогда было лет? И, кстати, сколько ему лет сейчас? А впрочем, так ли это важно? Пожалуй, нет. Наверное, как-нибудь потом спрошу, сейчас мне интересно другое.

– Ты из-за Брэдли научился языку жестов.

– Точнее – я у него научился. Он мог говорить – но при этом всё равно жестикулировал, так привык. А поболтать он любил – скучно же, он лежал в отдельной палате, весь в гипсе. Конечно, родные его навещали, но часы посещений ограничены, да и в его семье было ещё трое детей, родители просто не имели физической возможности находиться возле него сутками. Первое время – да, но когда он пошёл на поправку – чаще был один. Так что я старался зайти к нему в свободное время, посидеть, поболтать. И стал замечать, что узнаю некоторые жесты. Попытался повторит – вроде получилось. Брэдли обрадовался, давай меня учить. В итоге, к моменту его выписки, мы уже неплохо болтали на языке жестов. Многое я с тех пор, конечно, подзабыл, но основное помню.

– Ты замечательно общался с Арти, думаю, скоро ты всё вспомнишь.

– Да, какое-то время это ещё будет необходимо, даже когда малыш начнёт видеть и слышать. Ему придётся учить английский, как иностранный, и до этого единственным понятным для него языком общения останется жестовый язык. К счастью, в его возрасте дети очень быстро учат языки, особенно методом погружения. Так что, через несколько месяцев, а то и раньше, в жестах отпадёт необходимость. И вместо того, чтобы учиться читать по Брайлю, Арти будет осваивать обычный алфавит.

– Мне просто не верится, – покачала я головой. – За последние сутки столько всего произошло. Сначала мне показалось, что весь мой мир рухнул, все мои надежды канули в пропасть, я сама оказалась вовсе не тем, кем себя считала всю жизнь. А потом я встретила тебя – и мир заиграл волшебными красками. Это такое чудо!

– Ты – моё чудо, – притягивая к себе на колени, сказал Кристиан. – Я не мог поверить, что встретил тебя, что чем-то заслужил такое счастье.

И, уже не спрашивая разрешения, он прижался своими губами к моим.

12 июня 2042 года, четверг

Этот поцелуй уже не стал для меня чем-то совсем новым, я уже знала, чего ждать, поэтому отдалась наслаждению, повторяя движения губ Кристиана, насколько это было возможно. На этот раз наши языки всё же встретились и стали играть друг с другом, руки Кристиана прижали меня к его крепкой груди, а мои пальцы запутались в его роскошных волосах. Мелькнула мысль – хорошо, что Арти стянул с них резинку, мелькнула и пропала, потому что, вообще-то, испарились все мои мысли, остались только чувства – губы Кристиана, его сильные, но такие нежные руки, поцелуй со вкусом молочного коктейля. Я улетала куда-то за грань Вселенной, и мне хотелось, чтобы это состояние не кончалось, как вдруг послышался свист и насмешливое:

– Эй, голубки, снимите номер в мотеле!

Кристиан замер, потом медленно отстранился от меня и обернулся. Через его плечо я увидела трёх парней, стоящих неподалёку и насмешливо глядящих на нас.

Вздохнув, Кристиан нежно погладил меня по щеке, потом медленно встал и повернулся к парням. Он просто стоял, не произнося ни слова, но смех вдруг оборвался, парни ошеломлённо смотрели на него, осознавая, что он выше любого из них на голову и раза в два шире в плечах. Потом тот, что стоял чуть впереди, тяжело сглотнул, пробормотал: «Извини, мужик», после чего буркнул своим приятелям: «Валим», и вся троица резко исчезла из нашего поля зрения.

Проводив взглядов удирающих парней, Кристиан вновь повернулся ко мне и присел на корточки.

– Мне жаль, Джинни, что нас снова прервали.

– Как они удирали! – восхитилась я – А ведь ты просто стоял и всё!

– Один из бонусов иметь такой высокий рост, – пожал он плечами. – Даже делать ничего не нужно. Ко мне и в школе никогда хулиганы не лезли, хотя я ни разу никого и пальцем не тронул. Ладно, хорошо здесь, конечно, но нам нужно идти.