Новая Зона. Все сокровища мира - Виктор Точинов

К сожалению, с Невой такой трюк невозможен. С одной стороны немалую акваторию Зоны запирают защитные системы Дамбы, а с другой, где река втекает в Зону, – преграды, установленные под Цепным мостом. И насколько последние надежны – большой вопрос. Но вроде пока в Ладоге невиданных тварей не замечали…

Подтянулись «каракалы», прикрывавшие тыл и фланги, наш отряд сбился у моста тесной кучей. Я обвел взглядом спутников, пересчитал. Одиннадцать, включая меня. Из вышколенных бойцов майора больше трети мы уже потеряли… А самое трудное еще впереди.

Джей-Си понял значение моего взгляда.

– Зона меняется на глазах, – удрученно сказал он. – Три недели назад ничего похожего здесь не было…

Он явно не ожидал, что наш поход за Триггером с самого начала будет сопровождаться такими потерями. Однако результаты всех его и моих разведывательных походов по здешним местам успели безнадежно устареть… Равно как и записи на Стене Скорби.

Речка Волковка теперь состояла из череды более или менее глубоких луж-омутков, соединенных небольшим ручьем, и выглядела более чем мирно – она начала оживать, едва в нее прекратился слив отходов огромного города: золотился песок прибрежной отмели, ленивое течение колыхало зеленые ленты водорослей. В прозрачной воде резвилась стайка мальков… А может, то были вовсе не мальки, а личинки кого-то гораздо менее мирного.

Но странные мысли охватывали рядом с мостом… Хотелось сесть на бережок и сидеть, долго-долго сидеть, бездумно глядя на струящуюся куда-то воду… А идти вперед и умирать – не хотелось.

Казалось, спутников моих посетили те же мысли. Майор глубоко задумался и не торопился отдать приказ на переправу. Ильза созерцала речку с отрешенным и безмятежным видом, а уж она-то никогда не умилялась красотам природы и прочим птичкам-цветочкам-бабочкам…

Такие настроения мне крайне не понравились. Стряхнув сонное оцепенение, я подошел к майору и вывел его из прострации способом, не принятым среди воспитанных людей, – чувствительно ткнул кулаком в плечо. Джей-Си скривился, но во взгляд вернулась осмысленность.

– Что это было? – спросил он, протирая глаза. – По действию схоже с клофелином. В очень слабой дозе…

– Не знаю. Никогда не сталкивался, – коротко ответил я, собираясь тем же способом привести в чувство Ильзу.

Но оказалось, что она и сама справилась с сонной отрешенностью – изучала берега внимательным, цепким взглядом. И, конечно же, не преминула язвительно откликнуться на мою последнюю реплику:

– Ты не сталкивался со шлюхами-клофелинщицами, дорогой?! Тогда я – непорочная девственница!

Вступать с ней в пикировку не было ни сил, ни желания.

– У тебя нет прибора, способного прощупать это место? – я кивнул на рюкзак Чеширского.

А сам достал из разгрузки и пристыковал к «Хеклер-Коху» другой магазин, с разрывными пулями. Чувствовал, что для них скоро найдется подходящая цель.

– Ничего нет… – сокрушенно покачала Ильза головой. – Но эта тварь, похоже, из разряда высших, предразумных…

– Не думаю, – усомнился майор. – Какая-нибудь безмозглая каракатица-переросток с зачатками эмпатии. Обладая мозгами, стоило бы сидеть тихо, никак не обнаруживая своего присутствия. И спокойно дождаться, пока мы зайдем на мост.

– Может быть, – на удивление кротко согласилась Ильза.

Казалось, что два бойца майора занимались абсолютно бессмысленным делом. Отложив в сторону громоздкие УОКи и вооружившись небольшими спецназовскими арбалетами, они методично обстреливали Волковку – один с правой стороны моста, другой с левой.

Стрелы были небольшие, но тяжелые, цельнометаллические, с четырьмя зазубринами на наконечнике, раскрывавшимися в стороны на манер якорька-кошки. Собственно, это и были якорьки – и крепившийся к ним тоненький, но сверхпрочный леер был способен поднять (при помощи мини-лебедки, входящей в защитный спецназовский комплект) на стометровую высоту «космонавта» в полном боевом снаряжении и с оружием.

Сейчас катушки с леерами были сняты с арбалетов. И те работали, как самое примитивное оружие средних веков, предназначенное для пальбы по рыцарской коннице.

Стрелы взлетали по крутой дуге и падали в речку: втыкались в береговой песок или, булькнув, уходили под воду – речка у моста была неглубока, не более полуметра, и дно везде отлично просматривалось.

По видимости, ничто опасное таиться здесь не могло. Но каждый, побродивший по Зоне хотя бы час-другой, знал, насколько обманчива видимость…

На двадцатом выстреле все началось? На тридцатом? Не знаю, не считал… Очередная стрела воткнулась в дно у противоположного берега, глубина там оказалась по щиколотку, не больше.

От растревоженного дна поднялась пара пузырьков – обычное дело. Потом еще пара, потом еще…

Потом вода рванулась вверх яростным фонтаном. Не только вода – донные ил и песок, водоросли. И кое-что еще… Все стволы нашей компании немедленно оборотились в ту сторону, готовые изрешетить появившуюся каракатицу-переростка.

Но появился всем переросткам переросток… Переросток всех времен и народов. За несколько лет регулярных походов в Зону я ни разу не видел никого, даже близко похожего по размерам…

Почва содрогнулась… Да нет, не содрогнулась, в буквальном смысле встала дыбом, затем резко ушла вниз и снова бросилась навстречу лицу… Я рухнул на четвереньки, остальные тоже не устояли на ногах.

Сверху падали комья земли и обломки бетона, больно ударяли по голове и плечам. За спиной, где-то на насыпи, раздавался оглушительный металлический скрежет.

Когда я наконец смог взглянуть вокруг – кто знает, секунды не исчезли, просто потеряли всякое значение, – кипевшее буйство неведомых сил все еще продолжалось.

Сначала в глаза бросились последствия землетрясения. (Землетрясения? Да черт его знает, я никогда не попадал в землетрясения, но ничего иного на ум не приходило, да и некогда было ломать голову.) Вставшая дыбом земля так и осталась вздыбленной – в виде вала, покрытого глубокими трещинами и разрывами дерна, широкого и невысокого вала: больше всего увиденное напоминало след исполинского, со слона размером, крота, проползшего у самой поверхности от насыпи к речке или, наоборот, от речки к насыпи…

Вал проходил метрах в пятидесяти-шестидесяти от моста и нашего отряда.

А там, где он пересекался с речным берегом, появилась каракатица-переросток… Вернее, продолжала появляться, вытягивая себя из содрогающейся земли.

Мы застыли, оцепенев.

Огромное цилиндрическое тело вытягивалось выше и выше, как будто решив добраться до неба или хотя бы побить питерский рекорд высоты, принадлежащий «Газпром-центру»…

Казалось, со дна реки в мгновение ока выросло исполинское, неохватное дерево, наверху даже имелось нечто вроде кроны – странной, непропорционально маленькой. Чтобы увидеть эту «крону», приходилось высоко задирать голову – словно туристам, пытающимся разглядеть ангела на шпиле Петропавловки…