Польша и Россия. За что мы не любим друг друга - Александр Широкорад

Совсем иная ситуация сложилась в Стародубе, Чернигове, Нежине и других городах. Они вошли в состав Гетманства. Однако фактически власть принадлежала полковникам – черниговскому, стародубскому, нежинскому и др. Там, где имелись еще и царские крепости, как, например, в Чернигове, полковники в ряде вопросов делили свою власть с царскими воеводами, комендантами крепостей. А воевода напрямую подчинялся Москве или Санкт-Петербургу. «Полковая» система управления существенно замедляла ассимиляцию городов «Гетманшафта» в состав Российской империи.

О русско-польских войнах и казацких восстаниях на Украине у нас изданы десятки толстых книг. Но я нигде в них не смог найти ответа на вопрос – куда делись русские князья, бояре и дворяне в Великом княжестве Литовском?

Даже после Люблинской унии 1569 г. подавляющее большинство князей, бояр и дворян на территории ВКЛ были русскими, говорили и писали по-русски и являлись ревнителями православия. Среди них встречаются столь знаменитые фамилии, как Вишневецкие, Острожские и др. Даже бандюган Александр Лисовский в молодые годы исповедовал православие.

Напомню, что кодекс законов ВКЛ – Литовский статут 1528, 1566 и 1588 гг. – был составлен на русском языке. И лишь последний вариант 1588 г. перевели на польский.

Но вот Екатерина Великая присоединяет к России правобережную Малороссию и Белоруссию и обнаруживает там хлопов – православных и униатов, говорящих на диалектах русского языка, и дворян – исключительно поляков-католиков. А куда же делись тысячи русских дворян? Может, поляки поголовно всех вырезали? Увы, никакой резни не было. Поляки и заезжие иезуиты соблазнили русское дворянство, и за первую половину XVIII века русские князья, бояре и дворяне полонизировались на 98 процентов.

Почему же это произошло? Тут, несомненно, сыграли роль и притеснения православных дворян, проводимые польскими властями, а главное то, что ляхи предложили просвещение, политическую свободу, вольности обычаев и нравов. Не последнюю роль сыграл и секс.

Рассмотрим все по порядку. С притеснениями православной шляхты все понятно – запрет на занятие многих должностей, препятствия в карьере тем, кто служил королю или в выборных органах, лишение ряда привилегий, данных католической шляхте, дополнительные налоги и подати, и т. д.

Замечу, что речь идет не только о «мрачном средневековье». В октябре 1766 г. на сейме глава польской католической церкви епископ Солтык официально заявил, что «религиозная разность вредна для государства, и потому он ни за что не даст своего согласия на такое нечестивое дело, как расширение диссидентских прав. “Если бы я увидел отворенные для диссидентов [т. е. православных. – А.Ш.] двери в сенат, избу посольскую, в трибуналы, то заслонил бы я им эти двери собственным телом, пусть бы стоптали меня. Если бы я увидел место, приготовленное для постройки иноверного храма, то лег бы на это место, пусть бы на моей голове заложили краеугольный камень здания”»[72].

Ну а теперь от системы принуждения перейдем к методам совращения дворянства. Начнем с просвещения. Культурный уровень домонгольской Руси был намного выше, чем в Польше. Речь идет и о просвещении, и о литературе. Замечу, что первые польские литературные произведения относятся ко второй половине XIII века.

Однако татаро-монгольское нашествие, а также культурная и экономическая блокада Руси, осуществленная на севере – шведами, на западе – поляками, а на юге – татарами, а позже – турками, существенно замедлила развитие науки и искусства в Московском государстве. Замечу, что немалую роль в этой блокаде сыграл и Рим. До нас дошло множество папских булл (посланий) к шведам, ганзейцам и полякам с призывами не пропускать из западных стран к схизматикам товары, книги, мастеров и ученых.

Конец XV и XVI века в Западной Европе – время Великих географических открытий, эпоха Возрождения в искусстве и резкий скачок в науке и технике. Все западные новшества свободно попадали в Речь Посполитую и с огромным трудом – в Московию.

Еще в 1400 г. в Кракове был открыт университет (академия). При короле Стефане Батории просвещение в Речи Посполитой оказывается в руках иезуитов. Отцы-иезуиты в 1570 г. открывают в Вильно коллегию (школу), которая в 1578 г. королевским указом была преобразована в университет (академию) и уравнена в правах с Краковским университетом.

Замечу, что против этого преобразования категорически выступали высшие должностные лица Великого княжества Литовского – канцлер Николай Радзивилл Рыжий (кальвинист) и вице-канцлер Евстафий Волович (православный). Они-то прекрасно понимали, что цели иезуитов – не просвещение польского юношества, а насаждение католической реакции.

В 1579 г. иезуиты основали коллегию в Полоцке, а в 1582 г. – в Риге.

Иезуиты «всецело захватили воспитание юношества в свои руки. Им давали своих детей не только католики, но и разноверцы, в том числе и православные, а они делали их горячими приверженцами латинства, преданными и послушными своими слугами. Под влиянием иезуитов знатные диссидентские и православные фамилии начали быстро переходить в лоно католической церкви. Как легко и быстро в первой половине XVI века польско-литовские паны принимали реформацию, так теперь легко они обращались к Риму и оставляли свои протестантские воззрения. Католическая реакция росла все больше и больше; католичество усиливалось и торжествовало над своими врагами»[73].

Православному священнику Беднову вторит еврейский историк Илья Левит: «Но с конца XVI века православное дворянство стало исчезать, особенно быстро этот процесс пошел в первой половине XVII века. Это явление связывают с деятельностью иезуитов. С конца XVI века знаменитый орден начинает активно действовать в Речи Посполитой. Целью иезуитов было вернуть в католичество протестантов (их в то время развелось довольно много) и распространить свет католической веры на православных. Для этого они, за редким исключением, не употребляли насилия… Их главным оружием стали школы (как и в других странах). В православных районах иезуиты основали десятки школ, а в Вильнюсе даже университет. Школы их имели два достоинства. Во-первых, они были бесплатными. Получая щедрые пожертвования во всем мире, орден мог не брать регулярной платы за учебу. (Родители, если хотели, могли приносить добровольные дары деньгами или продуктами.) Для небогатой шляхты это было важно. Во-вторых, иезуитские школы по тому времени были бесспорно хороши, что признавал даже враг иезуитов и большой знаток тогдашней педагогики Ян Амос Каменский. Из этих школ люди выходили прилично образованными. Особенно ценилось знание латыни. Это тогда был признак культурного человека, как, скажем, в XIX веке – знание французского языка»[74].