Полшага до мечты - Ирина Лазарева

К моменту прихода Анны и Матвея у Богдановых собралось порядочно однополчан. Офицеры постарше были с женами, но были совсем молодые, неженатые, не старше двадцати трех лет. Здесь же присутствовал подполковник Нагатин с супругой, который обрадовался Ане, как старой знакомой.

Квартирка была двухкомнатная, небольшая; раздвинутый, уставленный всякой всячиной стол занимал почти все пространство маленькой гостиной; спинки стульев, на которые усадили новых гостей, почти упирались в длинный сервант.

Темку познакомили с двумя белобрысыми мальчуганами, синеглазыми, шустрыми; они охотно приняли гостя в свою компанию, тогда как две девочки примерно тех же лет терлись у колен своих мам, засунув палец в рот и разглядывая исподлобья не внушающих доверия представителей противоположного пола.

– Артем, дай девочке трансформера поиграть. – Аня решила помочь детям наладить контакт и достала из сумки несколько игрушек, которые Темка всюду носил с собой.

– Не-а, не дам. Она поиграет, а потом забудет вернуть, – деликатно пожадничал Темка.

С мальчиками, однако, игрушками поделился не раздумывая.

Пока Аня наблюдала за детьми, застолье набирало силу: мужчины были навеселе, громко балагурили, хохотали, разговор их подчас ставил Аню в тупик, она склонялась к Матвею и шепотом спрашивала:

– Мне послышалось? Нагатин сказал: «Рванули на групповуху», и это при жене…

– На групповой пилотаж, Анечка. Держись, еще и не такое услышишь.

Анна была девушкой смышленой, поэтому довольно скоро уяснила, что «мусоршмидт» – это любое воздушное судно МВД или вертолет ГИБДД, «сарай» – транспортный самолет, бомбардировщики Туполева – тушки, штурмовики Су-25 назывались «грачи», «кости за борт» – означало «катапультироваться», «лететь на лампочке» – с аварийным остатком топлива, и многое другое.

Самолеты-истребители пользовались большим уважением, их по-братски величали мигарь и сушка и относились к ним как к одушевленным верным друзьям. Всего, конечно, Аня запомнить была не в силах, поэтому с почтением новичка взирала на умудренных офицерских жен, которые щеголяли сочными словечками почище своих супругов.

– Выпьем за то, чтобы число взлетов всегда равнялось числу посадок! – провозгласил очередной тост Богданов.

Нагатин предложил выпить за преданных жен, расцветив свою речь восхвалением женщин гарнизона. Оказалось, что при желании он мог выражаться весьма галантно.

– Верная и любящая жена – залог выживания летчика, – добавил он. – А всем неженатикам советую поскорей жениться, как человек со счастливым опытом многолетнего брака.

Его дородная, весьма симпатичная супруга благодарно зарделась, а все присутствующие дружно посмотрели на Аню и Матвея. Видимо, от гостей не укрылось то притяжение, которое с головой выдает влюбленных на людях. Сей факт сыграл Ане на руку: женщины приняли ее в свое общество вполне благосклонно, поскольку отпала угроза обольщения их мужей приезжей красавицей.

Аня с интересом приглядывалась к присутствующим. Несмотря на то что, по-видимому, все человеческое было им не чуждо, вязало этих людей что-то большее, нежели простое соседство, совместная служба или потребность общения. Она попыталась представить себе жизнь в гарнизоне, изо дня в день, из года в год: у всех в общем-то одни заботы, у женщин – мужья, которых ничем на земле не удержишь, у мужчин – жены и дети, которым хочется отдать больше, чем имеешь. И все, что ни случалось в этом скромном городке, они переживали сообща.

У Ани от выпитого шампанского слегка кружилась голова. Рука Матвея легла на спинку ее стула, он незаметно для остальных погладил пальцами ее кожу в вырезе платья. Больше всего на свете Ане сейчас хотелось бы остаться с ним наедине.

На ней было черное бархатное платье с глубоким вырезом. Бриллианты на сей раз она оставила дома, в московской квартире, надела лишь браслет из белого золота на тонкое запястье, такое же колечко на палец и маленькие сережки.

Матвей по ее просьбе облачился в парадную форму офицера ВВС; почти все мужчины были одеты так же. Очевидно, не только Ане хотелось видеть своего возлюбленного при полном параде.

Выпили за бывших и нынешних отцов-командиров, после чего собрание грянуло авиамарш «Все выше, и выше, и выше…».

– А почему Аннушка молчит? – предъявил претензию Богданов. – Матвей, тебе взыскание: девушка не знает слов самой главной песни.

– Позвольте предложить тост, – расхрабрилась Анна. – Хочу выразить присутствующим свое восхищение. – Она почувствовала, как волна вдохновения подхватила ее и закружила обращенные к ней лица. – Я горжусь знакомством с вами! Счастья вам, здоровья, неизменной удачи и семь футов под килем!

Наступившая вслед за тем гробовая тишина заставила детей бросить игрушки и застыть с открытым ртом. Аня оцепенела, лишь шампанское в ее бокале задрожало и выплеснулось на скатерть.

Вдруг Матвей громко засмеялся, и тогда все зашлись хохотом. Мужчины и женщины, и без того настроенные на веселый лад обстановкой и добрым угощением, корчились, вытирали слезы и не могли успокоиться, а Матвей прижал Анну к себе и несколько раз поцеловал, благо никто не заметил.

Отхохотавшись до последней слезинки, Богданов сказал:

– Извините нас, Анечка, – цепная реакция. В сущности, для представителей палубной авиации ваш тост пришелся бы весьма кстати. Чтобы вы больше никогда не путались, открою, что для летчика самое главное. Главное для летчика – успешно пройти очередную медицинскую комиссию.

– Золотые слова, друже! – гаркнул Нагатин. – Надо за это выпить!

– Матвей, Анна, вы ничего не едите, – заметила Надя. – Попробуйте окорок, Валера сам готовил.

– Да ну! Надо попробовать обязательно. – Матвей отрезал себе и Ане по куску румяного окорока. – М-м-м… Вкуснятина! Всем рекомендую.

– А ты думал, я только рычаги таскать умею? – довольно засмеялся Богданов.

В передней раздался звонок.

– Сережа! – воскликнула в коридоре Надя. – Умничка, что пришел… Да, да, здесь они, здесь, раздевайся, проходи.

– Здравствуйте, с Новым годом вас… – Сережа, кивая всем по очереди, бочком пробирался к Матвею и Анне.

– А ну-ка, герой, сюда иди, ко мне, – загудел Нагатин. – Сядем рядком да поговорим ладком. Ты у нас теперь московский денди, вишь – причесываться стал по-новому, одет стильно, часы фартовые. Будет, будет, не косись, это я так, любя. Рассказывай, пришлась ли по сердцу жизнь столичная?

– Теть Надь, не кладите много, я сам возьму, – уклонился от ответа Сережа.

– Куда поступать будешь, надумал? – наезжал подполковник.

– Не решил пока, – вежливо отозвался юноша. – Профессий много, выберу что-нибудь.

– Во-во, выбирай с толком, в таком деле спешка недопустима, семь раз отмерь, как говорится. К выбору профессии надо подойти со всей серьезностью. В связи с этим вот тебе мой сказ: перво-наперво человек должен для себя уяснить, для чего он живет, для чего трудится, помимо того, что зарабатывает на хлеб насущный. Поверь, брат, будешь вкалывать только на брюхо, девок да на барахло – выхолостишься к сорока годам.