Натюрморт с серебряной вазой - Наталья Солнцева

Лавров достал из кармана последнюю из заготовленных на такой случай купюр и показал ее разговорчивой даме. Та вопросительно уставилась на него и облизнула губы.

– Нельзя ли мне взглянуть на тот самый номер? – осведомился он. – Может, я его все-таки сниму?

– Не побоитесь? – недоверчиво склонила голову набок Дмитревна.

«А вдруг ночью вампир снова туда заявится?» – читалось на ее круглом лице.

– Я не суеверный, – усмехнулся Лавров. – Покажите мне номер. Если подойдет, мы с женой завтра же поселимся.

– У нас одна горничная осталась на два этажа. Не управляется. Светку домой отпустили, а вторая – копуша. Еле двигается. Неубрано там.

– Ничего. Меня интерьер интересует, санузел, вид из окна. Чистоту вы до завтра наведете?

Дежурная энергично кивнула, тряхнув буклями.

– Ну, ваша воля…

В номере неприятно пахло запекшейся кровью и сигаретным дымом. Видно, криминалисты накурили. Пепельница на журнальном столике была полна окурков.

– Хоть топор вешай, – брезгливо пробурчал Лавров, открывая окно.

Ветви старой сливы почти касались стекол. На них висели мелкие, зеленые еще плоды.

В спальне, где лежал убитый, постель вынесли. Створки шкафов оказались распахнутыми, ящики выдвинутыми. Мебель двигали, а вернуть на свое место не удосужились. Такой же беспорядок творился повсюду. Как будто здесь проводился тщательный обыск.

– Ох-хо-хо… – потер затылок начальник охраны. – Что же вы искали, господа?

Он заглянул в ванную, совмещенную с туалетом. Шторка для душа была оборвана и валялась на полу; пластмассовая палка, к которой она крепилась, стояла в углу. Полицейские, похоже, сняли даже вентиляционные решетки. По крайней мере, на стене зияла квадратная дыра, и слышно было, как гудит в воздуховодах ветер.

Роман зачем-то присел и заглянул в специальное отверстие под ванной. Там было черно. Из отверстия дохнуло плесенью и застоялой сыростью.

– Тьфу!

Он поднялся, отряхнул светлые брюки и сполоснул руки под краном. Полотенца не висели на крючках, а валялись в ванной. Правда, мыло лежало в мыльнице, но Лавров им не воспользовался.

Он вернулся в гостиную, постоял там, глядя на затоптанное ковровое покрытие, пожал плечами и снова отправился в спальню. Окончательно убедиться, что ни черта не понимает.

На прикроватных тумбочках стояли лампы с розовыми абажурами и бутылка мартини, с которой снимали отпечатки пальцев. За этой бутылкой, вероятно, и пришла сюда Смолякова, чтобы…

– …либо выпить, либо… убить любовника, – вслух закончил свою мысль Лавров.

Он не верил в существование вампиров, но слова Дмитревны об укусе заставили его задуматься.

Все вещи Ордынцева и Русланы полицейские из номера изъяли, переписали и увезли с собой. Вряд ли удастся осмотреть их. Картина гибели бизнесмена никак не вырисовывалась.

Лавров, уставившись на этот разгром, насвистывал мотивчик про тореадора…

Он подошел к окну и поглядел вниз, на мокрую после ливня траву. Спрыгнуть хоть из этого окна, хоть из окна в другой комнате не представляло труда даже для женщины. Руслана вполне могла покинуть номер этим путем.

Продолжая насвистывать, Лавров повторно обошел весь люкс. Горничная, которая должна была делать уборку, явно не торопилась сюда. Ей было страшно. И он ее понимал. Здесь витало нечто зловещее…

Окончив осмотр места происшествия, Роман отнес ключ дежурной.

– Спасибо… я, пожалуй, подыщу другое жилье, – извиняющимся тоном вымолвил он.

– Правильно, – кивнула Дмитревна и осенила себя крестным знамением. – У меня аж дух перехватило, когда мы к двери подошли. Спаси, Господи!

– Жена расстроится, – вздохнул Лавров. – Ей ваша гостиница по сердцу пришлась. Ладно, поедем искать что-нибудь.

– Сейчас самый сезон. Хороший номер снять не просто. Хотите, я вам пару телефонов дам? Вам частный сектор подойдет?

Лавров поблагодарил и спросил напоследок:

– Может, подскажете, где у вас ресторан «Медуза»? Друзья здесь отдыхали, очень его хвалили.

– «Медуза»? – захлопала глазами дежурная. – Не знаю такого. Может, из новых. У нас они растут как грибы…

* * *

Из отеля Лавров поехал домой. Было искушение узнать результаты вскрытия, если оно уже проводилось. Но беспокойство за Глорию гнало его назад, в коттедж над обрывом.

Руслана еще спала, когда он, хмурый и уставший, ввалился в гостиную.

Начинало смеркаться. Глория сидела за ноутбуком и, едва он вошел, заявила:

– Я пытаюсь в Интернете найти ресторан, о котором говорила подруга погибшего. Нет в Тамани никакой «Медузы»!

Она с победоносным видом поглядела на Романа, как будто этот факт ее обрадовал, а не огорчил.

– Я тоже не нашел, – признался начальник охраны. – Ни один человек из тех, кого я спрашивал, не слышал о «Медузе». Смолякова навешала нам лапши. А мы с тобой уши развесили!

– Тише… разбудишь ее.

– Я бы чаю выпил. Устал как собака. Вроде ничего особенного не делал, но чувствую себя выжатым.

– Идем в кухню. До ужина еще далеко.

Лавров понуро побрел за ней в кухню и плюхнулся в кресло, продолжая вяло возмущаться:

– Зачем ей нас обманывать? Ведь ясно как день, что мы проверим ее слова. На что она рассчитывает?

Глория молча включила чайник и достала чашки.

– Она не сбежит от нас? – не унимался Роман. – Возьмет и сиганет из окна. Поминай как звали.

– Без документов сиганет? Без денег? Ты же отобрал у нее сумочку. Руслана не сбежит, – уверенно произнесла Глория. – Лучше скажи, что в отеле?

– Труп давно увезли, в номере все перевернуто вверх дном…

– А ваза? – перебила она.

– Какая ваза?

Во время своей поездки он ни разу не вспомнил о вазе, но если бы и вспомнил, толку-то?

– Все вещи жильцов увезли в ментовку… то есть в отделение полиции.

– И вазу?

– Далась тебе эта ваза! – вскипел он. – Да, и ее тоже. Все забрали! Так положено.

– Угу-у… – неопределенно протянула Глория и зашагала из угла в угол. – Значит, теперь она хранится в полиции?

– Надеюсь, – кивнул Роман, наливая себе воды. В горле у него пересохло, а в носу еще стоял запах спекшейся крови.

– Кстати, как ты догадалась, что хозяин яхты проживает именно в «Шато»? Проживал, – поправился он.

– Мы ехали мимо, я увидела полицейскую машину, группу зевак, и – щелк! Я же говорила тебе, что смерть Яна – не последняя.