Из Тьмы (Арка 5) - Добродел

о чём, а потом дружно, не сговариваясь, стали готовится к возвращению милой ножки нашей пурпуровласой подруги на её законное место.

…И сразу забуксовали.

То есть со стороны Акиры всё, как было, так и осталось: хороший, пусть и несколько ограниченный в инструментах и хай-тек/маго-тек оборудовании хирург, с умением ускорять движения и разгонять разум, точно знала, на что она способна, а на что — нет. Зато у меня возникли проблемы. Отделённая от тела и пролежавшая в холоде нога сохранила в себе недостаточно много праны, поэтому её плоть очень хорошо (куда лучше связанной с телом хотя бы кусочком кожи и плоти) принимала в себя негативную силу.

Но плохо её отдавала, отнюдь не стремясь оживать.

Была бы Сена менее израненной и измученной, можно было попытаться просто прирастить ей конечность и, вколов все оставшиеся запасы её личной жизненной силы, возложить задачу по «оживлению» заражённой негативной силой конечности на её собственный организм. Всё же воители живучие, у них больше праны, которая имеет плотность выше, нежели у простых бандитов и низкоранговых воителей, эксперименты над которыми я проводила. А если этого не хватит, то энергетику можно простимулировать.

…да, можно — если бы сопутствующая стимуляции сильная боль и неизбежные мышечные спазмы не уничтожили бы всю предыдущую работу, проделанную нами с Акирой. Да и повреждения и так пострадавших (в том числе от лечения) духовно-пранических систем…

Пришлось искать иные подходы. Как, например, попытка погасить негативную силу моей собственной жизнью, которая после процесса трансформы преобразуется в нейтральную.

Однако я переоценила собственную способность прогибать мир волей, а также не до конца учла влияние внешней (плохо изолированной подвалом) среды и сопротивление пусть отделённой, но части чужого организма. Продавить-то его получилось, как и насытить срез своей праной, но лучше от этого не стало. Напротив, ситуация значительно ухудшилась: по ноге расползлась энергия тейгу и моя не полностью преобразованная прана, которые вне своего тела или вне подконтрольной нежити удерживать оказалось сложнее и которые (при сращивании конечности с основным телом пациентки) неизбежно отравят и так ослабленный организм.

Проклятье!

Если бы не то доверие, которое я заслужила от Акиры на первом этапе операции, когда моя помощь очень сильно помогла, на том бы всё и закончилось: рыжая медик выгнала бы «чокнувшуюся на своих экспериментах» сокомандницу и предпочла бы просто сформировать культю, на которую в будущем можно поставить протез. Но кредит доверия имелся, пусть и быстро истаивал. Поэтому медик смолчала, уточнив лишь, что я собираюсь делать дальше?

Учитывая моё состояние, которое, благодаря победе над «отражением» и его частичному поглощению — пусть и являлось несравненно лучшим, чем должно быть, однако в целом не блистало — позволить себе тратить большое количество жизненной силы или глубоко погружаться в связь с тейгу я не могла.

Зато оставался вариант с более плотным взаимодействием с тёмным духом в кинжале. В конце концов, именно для таких слишком тонких и сложных манипуляций вовне я его и создавала!

Правда, гадский дух, в которого я вложила свойства «связности», «чуткости» и «изменчивости», развивался медленнее, чем хотелось бы. И в большей мере в направлении некрохимерологии, да. Однако неудачные попытки одной некроманси и так поставили конечность её подруги на грань «некро», так что хуже уже не будет. Или провал, после которого я помогу ускорить заживление ушитой Акирой культи, или успех, когда Сена пусть и не сможет сразу встать и идти, как мне грезилось (и точно не сможет сохранить былую боеспособность, энергетике ноги точно каюк) но хотя бы сохранит родную конечность с потенциалом к восстановлению силы.

Стягиваю с чёрного лезвия золотую насадку и вонзаю его в холодное бедро. По мере того, как раб распространял своё влияние, под кожей проступали словно бы тонкие тёмные корни.

Слышу придушенный писк Акиры. Ну да: не очень эстетично, но, надеюсь, действенно.

Увы, если не говорить о самоисцелении, лекарь из меня такой себе, поэтому, дабы приблизиться к желаемому результату, приходилось углубляться во взаимодействие с артефактом всё глубже и глубже. А ещё — тратить свою энергию, в том числе и жизненную.

Тем не менее, когда, несмотря на мой разгон разума, прошло достаточно времени, чтобы Акира начала беспокоиться, я достигла начального успеха и, открыв глаза, произнесла:

— Получилось. Мы сможем вернуть Сене ногу. Но основную работу придётся делать тебе, подруга. Чем меньше будет моё вмешательство, тем лучше.

— Поняла! — отозвалась повеселевшая, но всё ещё сохраняющая напряжение девушка. — Я буду говорить, когда потребуется что-то быстро срастить.

— Хорошо. Продолжаем.

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт)

Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.

А.Н. — бечено.

1. Сена, выздоравливай!

2. Скрипач /зачёркнуто/ Хрустик не нужен!

3. Люц самый пуфыстый!

Глава 28 За всё приходится платить

Она медленно, сквозь силу выныривала из липкого холодного омута тягостного кошмара, который, стоило очнуться, моментально забылся, оставив после себя сосущее чувство пустоты и пронизывающего тело холода. Особенно сильно мёрзла правая нога: даже боль чувствовалась не так сильно, как пронзительный, какой-то тяжёлый и давящий холод. Да и участок левой давал себе знать, и рука, и рёбра…

Ах да — она же сражалась. И получила множество ран. Вспышка удивления: «Жива?!» А потом страх, переходящий в ужас: «Калека! Бесполезна!»

Рядом кто-то пошевелился, и раненая убийца с немалым стыдом отметила, что она даже чужое присутствие умудрилась не заметить. Позор!

Как оказалось, неподалёку сидела Куроме, которая, кажется, задремала в кресле рядом с ней.

«Она сторожила меня. Так романтично!» — на краткий миг эта мысль сумела пересилить холод, опустошение, страх, а также остальные аспекты, складывающиеся в прескверное самочувствие живой, но, вероятно, выбывшей из рядов Отряда убийцы.

Ах, Куроме! Она всегда старается выглядеть сильной и непреклонной, но на самом деле она очень милая девушка, с большим и добрым сердцем, в котором есть место для любви и сострадания. Будь иначе — разве она бы стала сидеть рядом со спящей раненой подругой, потерявшей полезность... и, вероятно, привлекательность?

Сердце кольнуло ледяной иглой, а в животе растеклась сосущая пустота. Сена не боялась смерти, но вот становление бесполезным мусором, от которого избавляются, так и осталось среди самых сильных фобий, несмотря на все изменения в политике командования Отряда.

— Сильно плохо? — с сочувствием и легко читаемой виной спросила миниатюрная