Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Посмыгаев

пререкания чиновник сунул Сорокину на подпись положенные при высылке расписки и отправил в Наркомат иностранных дел за паспортом.

Насчет сборов хлопотать не было нужды. «Все свое ношу с собой», — бравировал Сорокин. Напоследок он решил навестить своих спасителей времен 1918 года Пятакова и Крахана, а заодно и попросить о содействии в ускорении получения заграничного паспорта. Но старые друзья встретили опального профессора без энтузиазма, правда, паспорт получить все же помогли. Примечателен последний разговор Сорокина с Пятаковым, который к тому времени занимал пост заместителя председателя ВСНХ.

— Пятаков, позволь узнать, ты на самом деле веришь в то, что вы строите коммунистическое общество?

— Конечно, нет, — честно ответил он.

— Значит, вы понимаете, что эксперимент не удался, и вы строите буржуазное общество. Тогда почему вы высылаете нас?

— Ты не принимаешь во внимание того, что в России идут параллельно два процесса, — пояснил Пятаков. — Один из них — восстановление буржуазного общества; другой — приспособление Советского правительства к этому обществу. Первый процесс протекает быстрее, чем второй.

Это несет угрозу нашему существованию. Наша цель — за морозить развитие первого процесса. Вот почему вас выдворяют за границу. Возможно, через 2–3 года мы пригласим вас вернуться обратно.

— Благодарю покорно, — сказал я, — надеюсь вернуться в мою страну без вашего разрешения.

Но ни предположениям Пятакова, ни надеждам Сорокина не было суждено осуществиться. Через 5 лет после этого разговора Пятаков был исключен из партии, а в 1937-м расстрелян. Сорокин же так никогда и не увидел своей родины ни с разрешения, ни без него. 23 сентября 1922 года Питирим Сорокин в сопровождении своей жены Елены Сорокиной покинул страну Советов.

С собой у четы Сорокиных было два саквояжа, набитых рукописями, дневниками и книгами, и денег 50 рублей. На вокзале собралась толпа провожающих. Было много объятий, цветов и слез.

В 1924 году за границей вышла книга под названием «Листки из русского дневника». В ее основу легли дневниковые записи Сорокина, которые он вел с начала Февральской революции и до того момента, как был выслан из страны в 1922 году. Заканчивается она следующими словами: «Что бы ни случилось в будущем, я знаю теперь три вещи, которые сохраню в голове. и сердце навсегда. Жизнь, даже самая тяжелая, — это лучшее сокровище в мире. Следование долгу — другое сокровище, делающее жизнь счастливой и дающее душе силы не изменять своим идеалам. Третья вещь, которую я познал, заключается в том, что жестокость, ненависть и несправедливость не могут и никогда не сумеют создать ничего вечного ни в интеллектуальном, ни в нравственном, ни в материальном отношении».

Эти знания, вынесенные из горнила революционных катаклизмов, лягут в основу начавшейся еще в России и завершенной уже в Америке переоценке всей системы личностных ценностей, философских и социологических взглядов Питирима Сорокина.

Эмигрант

Вырвавшись из тисков тотального идеологического и физического контроля советских властей, Сорокины окунулись в радостную эйфорию неожиданно обретенных свободы и безопасности. Ни скудость финансов, ни неопределенность будущего не могли помешать им чувствовать себя возрожденными и счастливыми. Тем более что уже на четвертый день пребывания в Берлине Сорокин получил из чехословацкого посольства приглашение от президента Масарика приехать в Прагу в качестве официального гостя страны.

Чешское правительство очень лояльно относилось к русским эмигрантам, бежавшим от «красного террора». Прага стала центром притяжения для многих заметных ученых, писателей, художников, представителей духовенства, политиков и военных. С помощью чешского руководства они основали в Праге русский университет, создали литературные, музыкальные, театральные и политические центры. В этой обширной эмигрантской колонии кипела напряженная научная, культурная и общественно-политическая жизнь. Вот в нее и влился Сорокин, получив от Мазарика предложение почитать лекции в пражском университете Шарля. Кроме того, Мазарик положил Сорокину специальную стипендию, как и другим русским ученым.

Сорокины сняли скромную комнату в доме под Прагой и зажили «упорядочение и по-человечески». Госпожа Сорокина занималась цитологическими исследованиями в университетских лабораториях у профессора Богумила Немеца, а господин Сорокин работал в пражских библиотеках, читал лекции, участвовал в работе различных комитетов, куда его избирали как редактора журнала «Крестьянская Россия».

Этот журнал организовали бывшие товарищи Сорокина по эсеровской партии — А. А. Аргунов и С. С. Маслов.

Многие эмигранты из окружения Сорокина продолжали верить в неминуемый крах коммунистического режима в России и жили ожиданиями скорого возвращения на ро дину. Соответственно они постоянно были заняты политическими делами и строительством разнообразных планов и прожектов по переустройству разоренной страны.

Сорокин же, оценив вкус жизни в цивилизованной стране, твердо решил не вмешиваться в политику и целиком окунулся в научную работу. В то время как его соотечественники спорили о дальнейшей судьбе России и русского народа, Сорокин интенсивно изучал социологические труды западных ученых, которые ему были недоступны в годы революции. Читая публичные лекции в Праге, он опубликовал эти лекции в книге «Современное состояние России» (1923). Всего за 9 месяцев пребывания в Чехии Сорокин издал 5 книг, в том числе и сокращенный вариант «Системы социологии».

Так же активно Сорокин трудился и над обзаведением новых интересных и полезных связей. В Праге он познакомился и сдружился со многими русскими учеными — П. Струве, Н. Лосским, И. Лапшиным, П. Новгородцевым, Е. Зубашевым, а также с видным чешским социологом А. Блаха. Все эти усилия стали приносить завидные плоды, и вскоре Сорокин получил приглашение от двух уважаемых американских социологов Эварда Хайеса из университета штата Иллинойс и Эдзарда Росса из Висконсинского университета приехать в Америку и почитать лекции о русской революции.

По части социологии Америка уже была впереди планеты всей, и Сорокин не задумываясь принимает предложение, надеясь закрепиться и обосноваться за океаном надолго и всерьез.

Без труда получив чешский паспорт, Сорокин в октябре 1923 года отправляется в путешествие. Жена Елена, в целях экономии средств, осталась дожидаться результатов заокеанского вояжа мужа в Праге.

Первые шаги в Новом Свете

Хотя лекции в университетах Иллинойса и Висконсина были запланированы на январь-февраль 1924 года, Сорокин выехал в Новый Свет на два месяца раньше, чтобы подтянуть свой разговорный английский. Он рассчитывал, что накопленные в научных и политических кругах связи помогут ему зацепиться в новой стране.

Расчет оправдался. Прибыв в октябре 1923 года в НьюЙорк, Сорокин очень скоро был введен в общество видных американских интеллектуалов, политиков и деятелей культуры.

Это помогало ему удерживаться на плаву и добывать минимальные средства для проживания. Так, группа дореволюционных и послереволюционных эмигрантов из России пригласила его почитать лекции о русской