Византийская кунсткамера. Неортодоксальные факты из жизни самой православной империи - Энтони Калделлис

* * *

Гессий был врачом в конце V века; в душе он оставался язычником, но император вынудил его креститься. Он насмехался над чудесами святых целителей Кира и Иоанна, говоря, что они совершают свои исцеления с помощью медицинской науки, а не божественной силы. Но однажды он был поражен болезнью спины, из-за которой ему было трудно двигаться. Гессий испробовал все известные науке методы лечения, но безрезультатно. Наконец он обратился к этим святым. Они явились ему во сне и дали специальные указания, как исцелить его недуг, но только, по их словам, после этого ему придется бегать вокруг их храма с криками: «Я дурак!» Гессий отмахнулся от их посещения, как от глупого сна. Но оно повторялось неоднократно, пока, наконец, Гессий не сделал, как ему было сказано, и не исцелился (Софроний Иерусалимский. Чудеса Кира и Иоанна 30).

* * *

Отшельник Варсонофий, «великий старец», жил близ Газы в начале VI века. Он обитал в маленькой пещере и оставался невидим для других монахов в течение пятидесяти лет. В какой-то момент один монах обители начал открыто сомневаться в его существовании, но Варсонофий вышел и омыл всем ноги (Варсонофий. Письма 125). Другим, кто сомневался в его существовании, был Евстохий, патриарх Иерусалимский, которому в какой-то момент надоела эта чепуха. Он приказал людям раскопать его пещерку, но оттуда вышло пламя и почти всех сожгло (Евагрий Схоластик. Церковная история 4, 33).

* * *

Когда Симеон Новый Богослов (умер в 1022 году) строил свою церковь, человек по имени Анфий, с которым у него был спор о собственности, назвал святого мошенником и лицемером, утверждая, что тот жжет солому, чтобы от дыма цвет его лица стал более аскетичным. Анфий открыто выражал сомнения, что через Симеона истекает божественная сила. Последний разрешил спор при помощи чуда: его враг заболел и умер, причем лицо его приобрело цвет лимона. Симеон сделал это «для устрашения невоспитанных и неразумных людей, чтобы они не презирали святых и обитающей в них благодати» (Никита Стифат. Житие Симеона Нового Богослова 124).

* * *

«Спеши… вернуться в столицу… Ведь теперь каждый мерзкий и треклятый человек вроде тебя, одевшись в какое-нибудь монашеское платье, может бродить по городу, или подвесив колокольчики к члену, или обернув ноги железными цепями, или шею ошейником… Сразу же Константинополь осыпает такого почестями… и провозглашает его святым выше апостолов… жалует это отродье деньгами и епископскими должностями. Добавлю к этому еще одно… Первые и самые знатнейшие из женщин, а также немало мужчин не так рады в своих домашних храмах иконам святых мужей, написанным лучшей рукой, или честным мощам — куда больше их привлекают посохи, гвозди и вериги этих злодеев и мерзавцев, и после долгих уговоров они покупают все это у них за деньги!» (Иоанн Цец. Письма 104; его рабу Димитрию Говину, который сбежал от него и торговал сосисками в Филиппополе).

* * *

Христофор Митиленский (XI век) написал поэму, высмеивающую некоего монаха Андрея за то, что он «покупал кости простых людей как мощи святых и представлял бесчисленные части тел, как будто они от одного и того же святого». Существовала индустрия производства фальшивых реликвий, нацеленная на легковерных дураков. У Андрея было якобы десять рук святого Прокопия и четыре головы святого Георгия.

* * *

Одно исследование выявило 226 частиц мощей подозрительного святого Харлампия, почитаемого в различных местах православного мира, в сравнении лишь с 66 частицами мощей святого Иоанна Златоуста[29].

* * *

Уже в IV веке почиталось так много частиц Истинного Креста, что епископ Иерусалимский мог утверждать, что весь мир полон ими (Кирилл Иерусалимский. Огласительные слова 4, 10; 13, 4).

Скучно в церкви

Анастасий Синаит отметил, что большинство людей не могут и часа выстоять в церкви, и когда служба закончится, уходят так быстро, будто здание горит. Если священник хоть немного затянет проповедь, они скорбно вздыхают, зевают, а некоторые даже уходят прежде, чем он закончит. Некоторых больше интересует, кто как одет; они спрашивают друг у друга, когда все закончится, а затем хватают причастие и убегают. Другие болтают и сплетничают со своими друзьями на протяжении всей службы или разглядывают стати присутствующих женщин, превращая Божий храм в бордель. Некоторые люди заключают сделки с собственностью и недвижимостью, торгуя и продавая в церкви. Но и женщины ведут себя ненамного лучше… (Слово о священном собрании и о том, чтобы не осуждать и не злопамятствовать, PG 89, 829–832).

* * *

Однажды во время праздника святой Феклы (на юго-востоке Малой Азии) паломники ели вместе на трапезе и сравнивали, что им больше всего понравилось. Одному нравилось великолепие праздника, другому — многолюдство толпы, третьему — собрание архиереев, четвертому — благозвучие псалмов, и так далее. Но один человек сказал, что другим может нравиться что угодно, а он видел самую красивую женщину, выглядывавшую из-за колонн храма, и молился, чтобы она досталась ему. Это привело его впоследствии к серьезным неприятностям со стороны святой (Чудеса великомученицы Феклы 33).

* * *

Во время своей проповеди в честь сорока мучеников Севастийских в 383 году Григорий Нисский признался, что его голос не способен преодолеть шум, производимый собравшимися. «Меня едва слышно тем, кто стоит рядом». Он попытался возобновить проповедь, но снова не смог добиться порядка, так что вынужден был прервать ее, произнеся «аминь». Ему пришлось заканчивать проповедь на следующий день (Похвальное слово Сорока мученикам I, PG 46, 756).

Дурные намерения

Два развратных отцеубийцы спорили, как убить своих родителей. Один сказал другому: «Чтобы никто не считал нас отцеубийцами, давай ты убьешь моего отца, а я твоего. И так мы избегнем дурной славы» (Филогелос 152).

* * *

Около 500 года афинский Парфенон стал церковью, посвященной Богоматери. Среди множества молитв и эпитафий, вырезанных на его колоннах и стенах в течение последующих столетий, кто-то процарапал следующую молитву / проклятие: «Святая Мария, обрадованная, вели, чтобы у того, кто трахает мою невесту, появилась грыжа, а я стал его врачом, дабы у меня была возможность отрезать ему член» (Граффити Парфенона 9).

Похотливые священники

Филипп, митрополит Амория в начале XI века, нанял деревенского пастуха, чтобы соблазнять девушек и вдов. Этот человек должен был заманивать их в постель к епископу, «мужчине не маленькому, но гиганту в этом деле». В конце концов, он назначил этого своего посредника епископом Филомилия.