Зима 1238 - Даниил Сергеевич Калинин

ряды «ежа» оказались выбиты начисто, третий понес значительные потери. В одночасье не стало шести сотен дружинников! Кроме того, копья многих воев пострадали от близких взрывов. А поганые, воспользовавшись дымной завесой, подобрались к «ежу» вплотную и ударили всей массой, давя, тесня от бреши русский строй!

Воспользовавшись тем, что орусуты потеряли добрую четверть отряда и вынужденно отступили, насыпь, оставшуюся от разрушенной стены и венчающую вал, заняли хабуту. Монгольские лучники тут же начали обстрел гридей, отправляя при этом срезни сверху вниз. И если на крыльях бреши поганые вскоре были вынуждены вступить в перестрелку с лучниками русичей, то по центру они уже не прекращали обстрела «ежа»…

Впрочем, дружинные хоть и были ошеломлены, но бешеный натиск воодушевленных половцев выдержали и уже во второй раз стали подниматься вверх по внутренней стенке вала, тесня поганых. Задние ряды подняли щиты над головами, закрывшись от отвесно падающих срезней, а передние обрушили на татар тяжелые удары топоров и булав! Они раскалывают вражеские щиты (у кого последние вообще имеются!), отвесно падают на плечи и головы ворогов, круша черепа и отсекая конечности! Взвыли от ужаса поганые, давит их стена орусутов, ломит!

А на стенах между тем все продолжается яростная сеча. Уже вся подошва вала завалена телами брошенных на штурм мордуканов, уже треть лестниц сломана! Но на место их встали новые, заготовленные впрок, а подданных кагана Пуреша Батыю не жалко – не его монголы умирают… Впрочем, все же пожалев проявивших стойкость и доказавших свою преданность нукеров кагана, ларкашкаки сменил их гулямами, но и русичи на стенах сменились: в бой вступили свежие, до того отдыхавшие сотни. И даже там, где ворогу удалось временно потеснить защитников града, удар многочисленных, не бывших до того в сече воев очистил городни!

Дорого встает Бату-хану штурм Арпана! Но ларкашкаки уже узнал, как замечательно проявило себя китайское оружие, подарив кипчакам кратковременный перевес в схватке. И видя, что по-прежнему не дается его людям бой на стенах, что защищающие пролом орусуты оправились от первого шока и вновь теснят половцев, он приказал передать участвующим в схватке арбанаям еще столько же горшков с китайской смесью, как и в прошлый раз. А сверх того горшки с жидким горючим… Слова его приказа пронеслись по войску, словно ветер, и вскоре монгольские десятники получили то, что было нужно им для победы!

В этот раз короткое, но яростное бомбометание сломало строй спешенных дружинников – взрывы чередовались со вспышками чадного пламени. А огнесмеси, попавшие на броню или кольчуги, добрались до тел воинов, заставляя их дико кричать от невыносимой боли… Учитывая же последовавший сразу за бомбометанием обстрел из луков, пришедшийся на тот миг, когда стена щитов распалась, хорошо будет, если число пеших гридей «хотя бы» уполовинилось! Массой хлынули вниз татары, накопившиеся до того на лестницах и за насыпью на валу, и теперь-то они прорвались за стену щитов, зайдя сквозь бреши в тыл гридям! И началась хаотичная сшибка, где именно число поганых стало решающим…

Яростно рубятся русичи и половцы, молниями мелькают клинки в их руках! А воевода Яромир собирает воев вокруг себя, пытается выстроить новую стену хотя бы из ста ратников! Надеется, что вокруг этого ядра соберутся уцелевшие вой… Уже спешат к пролому только что вышедшие из схватки у Исадских и Рижских ворот ополченцы, но быстрее их скачет вперед тысяча гридей князя Юрия Ингваревича!

Заприметив конную дружину, воевода успел отвести в сторону уцелевших ратников, а в толпу нехристей, напирающих на сцепивших щиты русичей, врезалась густая конная масса, сшибая широкими грудями жеребцов зазевавшихся татар! Да насаживая поганых на копья, беспощадно рубя их, топча павших копытами крупных, могучих животных! В одночасье спешенные половцы были разбиты и побежали назад, не слыша отчаянных криков арбанаев и давя уже друг друга в бегстве…

Вскоре князь Юрий Ингваревич замер у расчищенного от ворогов и опустевшего пролома. С ненавистью он воззрился на стоящие вблизи городских стен пороки, с горечью обратил взгляд на сожженных, побитых стрелами, пораненных и оглушенных взрывами воев… Четверть отряда пеших дружинников осталась у него, четверть!

И пусть солнце уже клонится к закату, и пусть сегодня рязанцы точно удержат город, но завтра… Кого ставить на стены завтра, коли пролом теперь придется держать большей части уцелевших ополченцев? Наспех собранные Яромиром сотни, что защищают ныне Средний город? Да, можно поставить и их – а ну как поганые вновь закидают лучших воев горшками с огнесмесью и невиданным взрывным зельем?!

Рано или поздно враг прорвется. Кончатся ополченцы и спешенные гриди, придется и прочим воям слезть с коней, но поганых ведь все одно больше! И кто знает, сколько у них осталось невиданного ранее оружия? Так или иначе, агаряне войдут в Рязань и разобьют пороками стены и врата уже Среднего города… Проклятые пороки! Вот если бы их тогда удалось сжечь…

Бросив еще один взгляд в сторону приближенных к стенам осадных орудий, князь неожиданно для себя воодушевился, поймав промелькнувшую было в голове мысль… Поганые ведь устали! Штурм подходит к концу – солнце уже достаточно низко. Еще одна попытка прорыва сквозь брешь, и на сегодня все, а враг ведь наверняка не ожидает вылазки! И камнеметы татары пока не оттянули к осадному частоколу, прикрыв их лишь переносными рогатками… А что если удивить поганых? Сил ведь еще хватает!

Да, Исадские и Ряжские ворота, откуда штурм ожидался прежде всего, заложены политым водой камнем. Лед скрепил глыбы, и разобрать их быстро нет никакой возможности. Также и Серебряные, и Южные, и Водяные… Но ведущие к речным пристаням Оковские и Борисоглебские ворота никто не закладывал – слишком крутые, отвесные там валы для штурма! Да и лагерь поганых встал с восточной стороны града… Что, если сквозь них провести обе конные дружины и, обогнув стены крепости с южной стороны, ударить по осаждающим сбоку?! Штурмующие с востока татары не заметят приближения конных дружин, покуда те уже не обогнут стену и не врежутся в их толпу! А там лишь бы пробиться к порокам и сжечь их!

Ведь это спасет хотя бы тех людей, кто укрылся в Среднем городе!

– Яромир! – Князь зычным голосом призвал к себе воеводу, а пока тот спешил под его грозные очи, Юрий Ингваревич обратился к своему ближнику Роману: – Скачи к Юрию Давыдовичу да передай ему, что жду дружину его у Оковских ворот!

Гонец молча кивнул и поскакал выполнять княжеское поручение, а тут уже явился и поникший Яромир. Но не стал князь