Остров затерянных душ - Джоан Друэтт

В конце концов морской лев решился на атаку, с ревом бросившись на француза. Райналь поднял дубину на высоту плеча, прочно удерживая ее двумя руками, понимая, что у него есть всего один шанс.

«И вот, распахнув пасть, он на меня прыгнул! Я ударил – моя дубина просвистела в воздухе и обрушилась прямо ему на голову».

Добив зверя ножом, Райналь перекатил тушу под водопад, где течение понесло ее к Джорджу.

К сожалению, выбраться из пещеры можно было только тем же путем. Полностью погрузившись в подернувшуюся льдом воду, Райналь выполз из ущелья и поднялся, «весь дрожа и стуча зубами на пронизывающем ветру, прилепившим к телу мокрую одежду, с которой, как с бога Тритона, струилась вода».

Торопливо разрезав большую тушу морского льва на четыре части, они две четверти подвесили на дереве, остальное, взвалив на плечи, отнесли в Эпигуайтт, где Райналь переоделся в сухую одежду. Стемнело, но Масгрейв с Аликом все не возвращались – очевидно, ждали, когда они подойдут. С каждой минутой тревога усиливалась, и охотники, взяв с собой фонарь, снова вышли из дому. На этот раз они пошли по тому же пути, что и их товарищи. Когда Райналь и его спутник нашли Масгрейва с норвежцем, они опять продрогли до костей, и, чтобы всем четверым согреться, было решено разжечь костер. Когда дрова прогорели, они отправились домой сквозь морозную ночную тьму.

«Мы открыли дверь, переступили порог, и что за пленительная картина предстала перед нашими глазами! – пишет Райналь. – Полная противоположность тому, где мы только что были! Снаружи – ночь, лютый холод, свистящий ледяной ветер, внутри – свет и тепло».

В очаге, потрескивая, горели дрова, все лампы лили яркий свет, на столе были аккуратно расставлены их тарелки, а посередине источал пар огромный вкусный кусок мяса. Энри Форжес, в ту неделю дежуривший на кухне, действительно выполнил обязанности повара как следует. Возблагодарив Творца «за то, что услышал молитвы и столь зримо на них ответил», члены экипажа «Графтона» энергично приступили к делу.

В двадцати милях севернее Роберт Холдинг, преодолевая пронизывающий холод, пересекал полуостров в направлении к северо-западному мысу Порт-Росс. Он знал, что остальные, выжившие из команды «Инверколда», которых он оставил в разрушенном поселении Хардвик, в это время сидят у огня, разожженного им в печи единственного частично уцелевшего дома. Им, должно быть, намного теплее, чем ему, но он был уверен в том, что они сами подписали себе смертный приговор.

Трудно представить, размышлял он, насколько ужасная картина предстанет перед ним, когда он в конце концов вернется. Возможно, они будут все мертвы или все еще будут цепляться за жизнь, глодая корневища тех немногих Stilbocarpa, что растут поблизости, и редких моллюсков, которые смогут найти те, у кого еще остались силы пойти на берег за пропитанием. Впрочем, в то время его больше всего занимала мысль о поисках более удобного места для лагеря. Потом, но не раньше, он вернется, чтобы забрать тех, кто к тому времени еще будет жив.

Из-за того, что идти по очень скользким камням на берегу было опасно, ему пришлось отклониться вглубь острова и пробираться в густом лесу, среди низкорослых, искривленных и настолько переплетенных своими ветвями деревьев, что он был вынужден по большей части ползти на четвереньках. Однажды лай тюленя заставил его вздрогнуть от неожиданности, и тут же из тьмы под деревьями на него выскочил зверь. Застигнутый врасплох, он не придумал ничего лучше, чем поспешно убраться с его пути, но этот случай вселил в него большие надежды на будущее. А пока, как и каждую ночь во время своего похода, Холдинг разжег костер, пожарил моллюсков и корневища, которые ему удалось собрать за тот день, и улегся спать на влажный мох и гниющие листья.

В итоге он вышел на крутой обрыв, нависающий над бухтой и морем, где с дубинкой в руке стоял и внимательно осматривал тот же ландшафт, что Масгрейв видел вдали с вершины горы, возвышающейся над Эпигуайттом. Прямо перед ним лежал небольшой остров, на две трети поросший травой и низкорослым кустарником. Вскоре он заметил лежащих там на камнях тюленей. Остров, находившийся по ту сторону пролива шириной в пять сотен ярдов, был недосягаем, зато Холдингу вполне были доступны блюдечки и мидии на скалах поблизости. Разведя костер и соорудив из веток кустарника шалаш, Холдинг провел здесь несколько дней.

В конце концов, однако, в нем созрело решение вернуться в Хардвик, и путь туда у него занял намного меньше времени, чем оттуда – всего полдня. Здесь его ожидала удручающая картина. Ни один из оставшихся ничего не предпринял для того, чтобы как-то улучшить свои условия, и в результате умерли стюард и оба юнги – Лиддл и Лэнсфилд. Впоследствии капитан Далгарно рассказал репортеру газеты «Абердин геральд» о происшедшем. Вернувшись после отлучки для поиска пищи, он застал остальных сидящими вокруг огня таким тесным кружком, что ему уже не оставалось места. Не желая их беспокоить, он принялся ходить взад-вперед, чтобы не замерзнуть, и через какое-то время один из матросов, заметив это, толкнул локтем сидящего с ним рядом, чтобы тот подвинулся и дал сесть капитану. Сосед ничего не ответил, и, когда матрос пихнул его еще раз, стало ясно, что тот мертв.

«Наше состояние, как нетрудно представить, было прискорбным, – пишет Эндрю Смит. – Наша одежда была вся крайне изодрана, а в то время держались лютые холода. Изредка выпадали погожие дни, но в основном бушевали юго-западные шторма с ливнями и обильными снегопадами. Тогда, я думаю, был июль».

Единственное, что поддерживало в них жизнь, это тепло огня. Холдинг обнаружил, что огонь теперь горел на дне глубокой ямы, выжигая под собой торф. Печь обвалилась, и упавшие внутрь кирпичи окружали ушедшее под землю пламя. Хотя теперь можно было и не опасаться того, что оно погаснет, большинство из них были слишком слабы и апатичны, чтобы уйти от огня и искать пропитание. Одним из таких был второй помощник капитана, Махони, заставлявший юнг носить ему воду и корневища, вместо того чтобы сходить за ними самостоятельно. Правда, потом они умерли. По всей видимости, он снял одежду с трупов, так как теперь на нем было надето ее столько, что он едва мог пошевелить руками и ногами.

Другие рассказали Холдингу, что два матроса, Харви и Фриц, несколько дней назад ушли из лагеря, решив последовать его примеру и найти места получше. С тех пор их никто не видел. Возможно, они умерли. А если они нашли пищу и укрытие и все еще живы, то не сочли нужным прийти и рассказать об этом другим членам команды.

Снова придя к мысли, что пребывание здесь не сулит ничего, кроме медленной смерти от голода, Холдинг принялся убеждать сгрудившихся у огня мужчин отправиться на северо-западный мыс гавани, где, говорил он им, много моллюсков. Однако, пишет Смит, «никто не пожелал идти, кроме меня».

По пути туда Холдинг и Смит встретили Харви и Фрица, чей поход закончился неудачей, так как они заблудились. Оба матроса охотно согласились пойти с ними. И после того как они пообещали вернуться, когда будет обустроен новый лагерь, и сообщить об этом остальным, все четверо отправились по берегу в путь.

На этот раз Холдинг не стал ползком пробираться через лес, а пошел вдоль побережья, и это решение принесло им удачу, так как они не только собрали обильный запас моллюсков, но еще наткнулись на спящего среди камней большого тюленя. Холдинг обрушил ему на голову камень и прикончил ножом, не порезав в этот раз пальцы, которых он едва не лишился, чудом избежав заражения.