Последний солдат - Алекс Шу

Девушка молчит.

– Какими поступками я заслужил сравнение с этой мразью? – мрачно смотрю на зеленоглазку. – Ты меня сейчас очень сильно оскорбила.

Тишина. Одноклассница, не выдержав моего обвиняющего взгляда, смущенно отводит глаза в сторону.

– Зря ты так, – каждое слово впечатывается в вечернюю мглу, возводя невидимую преграду между нами, – ну, что же, теперь я буду знать, как ты ко мне относишься. Всего тебе доброго, Ань. Я, пожалуй, пойду.

Весь мой вид буквально вопиет о незаслуженной обиде. Музыка на некоторое время стихает. Медленно поворачиваюсь и, опустив голову, бреду к парням. Интересно, когда она меня окликнет?

– Леша, подожди.

Приходится вернуться. В зеленых глазах сверкает прозрачная влага. Руки девушки нервно теребят полы пальто. Чувствую укол совести. Взрослый мужик виртуозно играет на чувствах школьницы. И пофиг, что я нахожусь в теле ее ровесника. Все равно возникает ощущение, что обманываю чистого и неискушенного во взрослых играх женщин и мужчин ребенка.

– Извини меня, пожалуйста, – тихо произносит она, – я была не права.

– Все нормально, – я осторожно присаживаюсь на краешек скамьи возле Ани, – но, пожалуйста, больше не разбрасывайся такими словами.

– Не буду, – девчонка виновато опускает голову.

– Вот и хорошо, – успокаивающе произношу я, – проехали. Хочешь анекдот?

– Давай.

– Мам, почему на первое сентября все девочки нарядные, – копирую детский писклявый голосок, – в белых передничках, с большими красивыми бантами, косичками, яркими лентами, а я как дура в строгом костюме и с волосами, собранными в пучок? – Тамарочка, но ты же директор школы!

Негромкий переливчатый смех Ани разрезает тишину мелодичным звоном маленьких колокольчиков.

18 сентября 1978 года. Понедельник

– Хорошо, – Нелли Робертовна испытующе смотрит на меня, – будем считать, что вы меня убедили. Попробуйте. Вреда от этого точно не будет, а польза огромная. Школьники должны знать, какой ценой нам досталась победа, а лучше ветеранов об этом никто не расскажет. Тем более что Шелестов и Залесский предлагают очень оригинально все оформить. Уверена, детям будет интересно. Думаю, такую инициативу можно и даже нужно поддержать.

– Нина Алексеевна, – директор разворачивается к своему заместителю, – давайте все устроим в актовом зале. Скажем, в следующий четверг. Вместо пятого урока. Пригласим девятые и десятые классы. Ребята взрослые, сознательные. Думаю, им будет интересно.

– Ладно, – завуч как всегда невозмутима, – все организуем.

– А вы, Ольга Александровна, как следует проработайте план мероприятия с Шелестовым, Залесским и Богдановым, – обращается директор к классной, – потом обязательно ознакомите меня с тем, что у вас получилось.

– Конечно, – классная отвечает с еле заметной запинкой, чувствуется, что она немного волнуется, – посидим, все обдумаем, а через недельку к понедельнику все подготовим. Правда, ребята?

«Ребята» подтверждают свое согласие утвердительными восклицаниями.

– Спасибо, Нелли Робертовна, – радостно влезает Залесский, – мы вас не подведем.

Комсорг школы солидно кивает, поддерживая мнение своего «младшего» коллеги.

Мысленно перевожу дух. Я минут сорок распинался перед директором и завучем, стараясь как можно привлекательнее преподнести им свою задумку. Пытался быть очень убедительным и заразить их своими идеями. Похоже, мне это удалось.

Подробно ответил на все каверзные вопросы, рассказал, почему это нужное и необходимое для школы мероприятие, упирая на необходимость патриотического воспитания молодежи и сохранения памяти о Великой Отечественной войне. Такие инициативы сегодня поощряются. Так что мои слова упали на благодатную почву. Поддержка комсоргов, желающих «засветиться» в такой акции и получить одобрение «старших товарищей», тоже сыграла свою роль.

– Хорошо, – директор по-прежнему смотрит на меня. – Ольга Александровна, жду от вас окончательный план мероприятия к утру следующего вторника. Вопросов больше нет? Все свободны.

Вежливо пропускаем вперед завуча и классного руководители, выходим за ними в коридор.

– Давай, Шелестов, подумай еще сегодня хорошо над этим, завтра увидимся, переговорим, перед встречей с Ольгой Александровной, поделишься своими мыслями, и мы, глядишь, тоже кое-что подскажем, – в голосе Богданова звучат командирские нотки.

– Договорились, – я прощаюсь с комсоргами и иду в раздевалку. Народ уже разбежался по домам, только в вестибюле мелькают несколько скачущих фигурок малышни, оставшейся на продленку.

Через минуту уже выхожу на улицу. Массивная дверь с глухим стуком захлопывается за моей спиной. Осенний ветерок игриво бьет в лицо, теребит воротник куртки, дергает за брюки, заставляя их колыхаться. Сухие желтоватые листья подлетают вверх, а через мгновение, кружась в мутном сером воздухе, оседают на землю. Хмурые темные тучи нагло захватили небосвод, грозясь обрушить на грешную землю тяжелый град капель.

Перспектива попасть под ливень совсем не радует, поэтому я ускоряю шаг и, выйдя за школьные ворота, энергично шагаю по тротуару.

Вчера мы еще немного посидели и поговорили с Аней на танцплощадке. Она, надо сказать, произвела на меня впечатление. Живой ум в сочетании с редкой природной привлекательностью, искренностью и каплей вредности, смешанной со здоровым сарказмом – невероятный «зажигающий» коктейль. Причем в девчонке пока не видно даже зачатков стервозности, характерной для таких красавиц.

Нравится мне зеленоглазка безумно, но ни на минуту не забываю, что ей еще только шестнадцать лет. Мы немного посидели на скамейке, затем я попрощался с Волобуевым, парней, увлеченно общающихся с девушками, беспокоить не стал, попросил только Леху передать, что я пошел провожать одноклассниц и на танцплощадку сегодня уже не вернусь.

Аня и Даша жили в соседних домах, недалеко от меня, поэтому особых неудобств не возникло. Мы шли обратно по залитой светом вечерних фонарей мостовой. Изящные, тонкие пальцы девушки крепко сжимали мою ладонь. Рядом семенила на своих коротких ножках надутая Одинцова. Ее нахмуренный вид немного портил мне настроение. При Даше мы особо не разговаривали, перекидываясь короткими фразами.

Проводил девушек, нагло чмокнул Николаенко в щечку на глазах оцепеневшей толстушки. Попрощался с покрасневшей от смущения Аней, кинул короткое «пока» Одинцовой и направился домой.

Дома меня порадовал отец. Он сообщил мне, что уже поговорил с секретарем райкома и своим начальством. Они поддержат создание военно-патриотического клуба. Поскольку уже было поздно, папа пообещал рассказать все подробности на следующий день после работы.

Лежа в кровати и корректируя свои дальнейшие планы, я отметил еще одну важную для себя вещь. Мой дар развивается. «Озарения» происходят чаще, события прошлого и будущего видятся гораздо четче. Иногда достаточно просто взглянуть на человека – и уже видно всю его подноготную.