Благодетель и убийца - Полина Сергеевна Леоненко

«28.02

Всю прошедшую неделю не появлялась на учебе. У мамы хватило такта не докучать мне расспросами. Она все понимает, и я испытываю за это благодарность. Обещала навести справки о текущей обстановке по «делу» и выяснить, что да как. Слухи по городу ходят самые страшные, предпочитаю не вдаваться в подробности. Филипп был неосмотрителен, интересуясь тем, что собираются делать с арестованными врачами, и получил строгий выговор. Они с Надей отложили подачу заявления на регистрацию. Все они трепетны и внимательны ко мне, а я пытаюсь держаться».

«03.03

Неделя протянулась так же мучительно медленно, как и удивительно быстро. Пришлось выйти на занятия. Я больше не пою. Наведалась к Марку Анатольевичу, он видел мне держаться и отдал конверт Льва, но у меня не хватает духу прочитать его. Все деньги я спрятала у себя в комоде. Квартиру опечатали.

В комнаты Поповского и Е.А. Гуськов поселил по одному человеку, но их я не застала. Столкнулась лишь в дверях с ним самим, оказалось, он искал Льва, чтобы передать деньги и, прервав возможные пререкания, дал понять, что теперь будет отдавать Льву часть полученных средств. Когда я спросила, как здоровье жены, он поник и что-то тихо пробурчал себе под нос о тонусе и патологии… надеюсь, она будет в порядке.

Я не чувствую ничего, все во мне как будто умерло в тот момент, когда его увели. Порой я с ужасом думаю, что это не со мной происходит, а я лишь наблюдаю за этой драмой в двух актах. Мне хочется кричать от недоумения: человека увели на смерть, а никто этого не увидел кроме меня. Сколько еще людей там же, где и он? Что они переживают? И никто, даже я, об этом не знает. Жизнь тех, кто остался в лодке, течет по тому же пути, и мы слепы к тому, что за бортом безмолвно тонут сотни».

«04.03

Сегодня утром вспомнила слова Льва о том, что Александр очень любил прогулки, и побрела, куда глаза глядят. Все тело мое продрогло, но мозг не ощущал этого, уговаривая ноги сделать еще пару сотню шагов, прежде чем я захочу все бросить и сяду в трамвай. Сама не знаю, как я оказалась на Кутузовском проспекте. Лишь раз мы проходили мимо дома Александра вдвоем, когда Лев провожал меня на учебу. Помявшись, я решила зайти во двор, но ничего сперва не увидела. Только несколько мгновений спустя из подъезда вышла женщина с длинными русыми волосами. Она не заметила меня и стала медленно удаляться от дома, смотря в одну точку, видимо, в какое-то определенное окно. Потом дернулась, когда оказалась слишком близко ко мне, и быстро убежала. У нее были очень красивые голубые глаза».

«06.03

Утром мы поднялись рано, даже маме уже не спалось, и принялись завтракать, Надя включила радио. Вдруг музыка прервалась объявлением: «Говорит Москва!» — вещал Левитан. «Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Совет Министров СССР и Президиум Верховного Совета СССР с чувством великой скорби извещают партию и всех трудящихся Советского Союза, что 5 марта в 9 часов 50 минут вечера после тяжелой болезни скончался Председатель Совета Министров Союза ССР и Секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин…».

Мы сидели, не шелохнувшись. Из наших глаз в еще пустые тарелки капали слезы, и мы могли лишь переглядываться друг с другом, не зная, как реагировать на случившееся».

«07.03

Я наконец распечатала письмо Льва:

«Дорогая моя Вера! Я не хочу пустословить и исписывать лист с обеих сторон, ведь сил нет обмозговывать и обсуждать то, что засело у меня в печенках и что я непременно хочу обговорить с тобой лично. Сегодня Коваленко арестовали, а, значит, я вскоре последую за ним. Если ты читаешь это письмо, так и случилось. Прошу тебя лишь об одном — не пренебреги деньгами и сохрани их на крайний случай, позаботься о себе и не посещай квартиру, пока все не успокоится. Если не в тягость, не забывай Марка Анатольевича. Не хочется перекладывать на тебя бремя, но он одинокий человек, а я многим ему обязан. Попроси, если у него получится, забрать из моего комода фотоальбом, а больше ничего сохранять не надо.

И очень хочу, чтобы ты меня послушала — живи. Сколько я должен был задержаться в твоей жизни — никто этого не знает. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. Никогда не сходи с намеченного пути, и ты добьешься своего. А если ты встретишь достойного человека, то позволь себе отпустить меня, не терзайся. Я люблю тебя всем своим сердцем, а, следовательно, желаю тебе самого лучшего.

Будь счастлива, моя дорогая!».

«20.03

В городе и газетах творится Бог весть что. Как будто все замерли в каком-то напряжённом ожидании».

«04.04

Он вернулся».

Эти записи я случайно обнаружил случайно, перебитая бумаги полгода спустя. Они были написаны кратко, без лишних слов, но я мог лишь догадываться, что было у нее на душе. Когда Вера вошла и увидела меня, сидящего на полу с ее дневником в руках, она расплакалась, не ожидая возвращения к этим воспоминаниям. В тот момент она была похожа на ту самую Веру из собственных записей — несчастную и напуганную — и я тут же готов был вернуть их ей, но она упросила дочитать до конца. Потом мы говорили целую ночь, не отходя друг от друга ни на шаг, ибо каждому было чудовищно страшно остаться один на один с этим прошлым.

С меня и других врачей четвертого апреля были сняты все обвинения. Установили, что для получения признаний использовали «недопустимых методов следствия», над чем я еще долго потешался с нездоровым, почти истерическим смехом. Всего лишь полтора месяца за решеткой лишили меня здоровых почек и возможности не то, что иметь детей, но хотя бы испражняться без болей.

Я не слышал ничего об Александре и, смутно припомнив его второй адрес, с трудом разыскал квартиру. Дверь мне открыла очень красивая женщина с такими же, как и у него прозрачно-голубыми, но печальными глазами, и я сразу все понял. Она напоила меня чаем, а посреди беседы вдруг что-то вспомнила, ринулась в соседнюю комнату и уже через минуту вернулась с томиком Ремарка «Возлюби ближнего своего». На форзаце было написано: «Спасибо. Будьте счастливы».

Глава