Вор Времени - Терри Пратчетт

— Тебе рассказывали что-нибудь о Большом Крушении?

— До меня доходили только слухи, Дворник.

— Ага, слухов много. «Замер свет дня» и тому подобное, — вздохнул Лю-Цзы. — Знаешь, большая часть того, чему тебя учили — неправда. Так должно быть. В некоторых случаях, если узнаешь всю правду за раз, ты не можешь понять ее. Ты знаешь Анк-Морпорк достаточно хорошо, так? Бывал в оперном театре?

— Только на практике карманничества, Дворник.

— Когда-нибудь размышлял над кое-чем? Видел ли ты маленький театр прямо через дорогу? Называется «Диск», по-моему.

— Ах, да! Мы купили грошовые билеты, сидели на полу и бросали орешки на сцену.

— И это не заставило тебя задуматься? Большой оперный театр, роскошь, позолота и большие оркестры, а рядом маленький, крытый соломой театр из необструганных бревен, без кресел и всего с одним пареньком, играющим аккомпанемент?

Лобзанг пожал плечами.

— Ну, нет. Просто так бывает.

Лю-Цзы улыбнулся.

— Очень гибкая вещь, человеческий ум, — сказал он. — Как он может подделываться под реальность. Мы хорошо там поработали…

— Лю-Цзы?

Один из младших помощников почтительно взирал на него.

— Аббат хочет поговорить с вами, — сказал он.

— Хорошо, — сказал дворник. Он слегка подтолкнул Лобзанга и прошептал. — Мы идем в Анк-Морпорк, приятель.

— Что? Но вы сказали, что хотите идти в…

Лю-Цзы подмигнул ему.

— Написано: «Те, кто просят, не получат». Существует не один способ заглушить динг-донг, помимо подстановки восклицательных знаков, парень!

— Да?

— О, да. Если у тебя хватит этих знаков. А сейчас повидаемся с аббатом, а? В это время его обычно кормят. Твердой пищей, слава богам. Он наконец-то не нуждается в кормилице. Честно говоря, это было стеснительно для него и юной дамы. Не знаешь куда девать глаза. Я хочу сказать, интеллектуально он в возрасте девятисот лет…

— Такой срок, наверняка сделал его очень мудрым.

— Весьма мудрым. Весьма. Но возраст и мудрость не обязательно идут рука об руку, как я часто убеждался, — говорил Лю-Цзы, пока они шли к комнате аббата. — Некоторые люди становятся глупее, но приобретают больше авторитета. Но не его преподобие, конечно.

Аббат сидел на своем высоком стульчике и, по всей видимости, только что обстрелял питательной кашей Главного Помощника, который улыбался счастливой улыбкой человека, чья работа зависит от того, чтобы радоваться стекающему по лбу вареву из пастернака и крыжовника.

Не в первый раз Лобзангу показалось, что аббат был более чем изобретателен в своих атаках на помощника. Ринпо и в самом деле был из тех не очень приятных людей, которые вызывают неодолимое желание вылить им что-нибудь клейкое на волосы и побить резиновым яком, а аббат был достаточно стар, чтобы прислушиваться к своему внутреннему ребенку.

— Вы посылали за мной, ваше преподобие, — сказал Лю-Цзы, кланяясь.

Аббат перевернул тарелку на мантию Главного Помощника.

— Уаааааааааааа а, да, Лю-Цзы. Сколько тебе сейчас лет?

— Восемьсот, ваше преподобие. Но разве это возраст!

— Однако ты немало времени провел в мире. Я думал, ты давно хотел уйти на пенсию, чтобы ухаживать за своими садами?

— Да, но…

— Но, — аббат подарил ему ангельскую улыбку. — Подобно старой боевой кляче, восклицаешь «ага!» при звуках барабанов, так?

— Не так, — сказал Лю-Цзы. — На самом деле нет ничего интересного в барабанах.

— Я хочу сказать, что ты желаешь вновь попасть в мир. Но ты долгие годы помогал тренировать агентов на Диск, так? Этих джентльменов?

Несколько больших и мускулистых монахов сидели в глубине комнаты. Они были оснащены для путешествия свернутыми спальными циновками и одеты в свободные черные робы. Они застенчиво кивнули Лю-Цзы, робко глядя на него поверх полумасок.

— Я сделал, что в моих силах, — сказал Лю-Цзы. — Конечно, их тренировали другие. Я просто пытался исправить ущерб. Я никогда не учил ниндзя. — Он подтолкнул Лобзанга локтем. — Это по-агатиански значит «пускающий газы», — сказал он таинственным шепотом.

— Я собирался отослать их немедленно УА! — аббат ударил ложкой по своему стульчику. — Это приказ, Лю-Цзы. Ты легенда, но ты был ею слишком долго. Почему не довериться будущему! Печеня!

— Понимаю, — сказал Лю-Цзы печально. — Ох, ну, это должно было когда-то случиться. Спасибо за напоминание, ваше преподобие.

— Бррмбррм…Лю-Цзы, я знаю тебя очень давно! Ты ведь станешь вписывать семимильные круги по Убервальду, так ведь?

— Вовсе нет, ваше преподобие.

— Это приказ!

— Я понимаю. Конечно.

— Ты ведь однажды ослушался моего баабаба приказа. В Омнии, мне помниться.

— Тактическое решение, принятое на месте, ваше преподобие. Это было несколько расширенной трактовкой вашего приказа, — сказал Лю-Цзы.

— Ты имеешь в виду, поход туда, куда тебе было четко сказано не ходить, и совершение того, что тебе было абсолютно запрещено делать?

— Да, ваше преподобие. Чтобы раскачать качели, их надо толкать с противоположной стороны. Когда я сделал то, что не должно быть сделано в том месте, где меня не должно быть, я добился того, что должно было быть сделано в том месте, где это должно было совершиться.

Аббат одарил Лю-Цзы долгим суровым взглядом, каким дети весьма хорошо умеют одаривать.

— Лю-Цзы, ты не должен идти в нмнмнбубу Убервльд и в любое место приближенное к Убервальду, понял? — сказал он.

— Да, ваше преподобие. Вы правы, конечно. Но я, по старческому слабоумию, могу пойти другим путем, путем не жестокости, но мудрости? Я хочу показать этому молодому человеку… Путь.

Со стороны монахов донесся смех.

— Путь Уборщицы? — спросил Ринпо.

— Миссис Космополит портниха, — спокойно сказал Лю-Цзы.

— Чья мудрость в высказываниях типа: «Если будешь едва прикасаться к еде, лучше не станет»? — сказал Ринпо, подмигивая остальным монахам.

— Кое-что станет лучше, — сказал Лю-Цзы, и сейчас его спокойствие походило на тихий омут. — Это может быть и короткий Путь, пусть он маленький и жалкий, но это мой Путь.

Он повернулся к аббату.

— Так бывало раньше, ваше преподобие. Припоминаете? Учитель и ученик выходят в мир, где ученик может получить практические знания с помощью наставления и примера, а после этого найти свой собственный Путь и в конце Пути он…

— …он находит себя бдум, — сказал аббат.

— Сначала он находит учителя, — сказал Лю-Цзы.