Зловещий лабиринт - Александр Тамоников

–Можно ночью сюда вернуться, перекусить проволоку и пробраться внутрь,– прошептала Рамона.– Ограда не находится под напряжением – нет никаких предупреждений. У немцев с соблюдением безопасности строго.

–Это на крайний случай,– откликнулся майор.– Пока задача штурма перед нами не стоит. Да и нет у нас маленькой, но боевой армии, чтобы взять этот объект. Нужно зайти со стороны моря. Самое интересное – там…

–Это вряд ли получится,– задумалась Рамона.– Проходы к морю наверняка перекрыты. Здесь действительно серьезное учреждение. Посмотрите туда.

Дымов тоже присматривался к этой скале. Она находилась слева, метрах в двухстах, практически на береговой полосе. Скала была странной, бесформенной и крючковатой, но тем не менее возвышалась над местностью. Она определенно находилась за пределами запретной зоны. Слева на скале выделялся ступенчатый горб – по этим террасам теоретически можно было взобраться наверх.

–Мы думаем об одном и том же,– заключил Дымов.– Ну, что ж, попытка не пытка, в лоб не дадут… Эй, слезаем,– зашипел он,– пошли в обход…

Они взобрались на эту скалу! Часовых там не было. Обратная сторона крючковатой махины со стороны объекта совершенно не просматривалась. На склоне хватало неровностей, за которыми можно было укрыться. Валдис остался внизу, он не горел желанием куда-то лезть. Остальные оттачивали альпинистские навыки. Переползали через уступы, подтягивались, хватаясь за выступы, помогали друг другу. Вниз старались не смотреть, кружилась голова. Подгоняла мысль: если засекут, так и останемся навсегда на этой скале. Но восхождение закончилось благополучно, Рамона первой вскарабкалась наверх, втаскивала за шиворот обессилевшего майора. А потом вдвоем доставали из бездны побелевшего Пушкаря…

–Порядок, товарищ майор, мы взяли эту планку…– пробормотал оперативник.– Одна лишь мысль подспудно беспокоит: как назад пойдем? Не хочу, как Икар, расправив крылья…

Сверху открывался завораживающий вид. Скалы на юге теснились кряжами и ближе к городу теряли свое великолепие. Лиепая отсюда не просматривалась. Шоссе тоже ушло в слепую зону. Интересующий объект находился внизу. Строения бывшего санатория частично закрывали известковые глыбы, виднелась петляющая подъездная дорожка – отростки от нее змеились ко всем строениям, огибая островки кустарника, молодые липы. Еще недавно за территорией следили, и на ней царил идеальный порядок. Сейчас персоналу было не до этого. Въезд на объект с вершины не просматривался, что было плохой новостью. Он находился севернее, за вереницей бурых мегалитов. Объект опоясывали два ряда колючей проволоки, и охрана караульную службу не прекращала. Дважды взгляд натыкался на патрули с собаками. В парковочном закутке под нависающей скалой стояли несколько военных мотоциклов и легкий бронетранспортер. Видимо, руководство объекта опасалось партизанской диверсии и держало технику и людей под рукой. Все это Дымов осмотрел мельком – объекты были второстепенными. Взгляд приковала береговая полоса. Метрах в трехстах от наблюдательного пункта белела полоска пляжа, но вряд ли его использовали по назначению. Море штормило. Серые волны выплескивались на берег, облизывали гальку. Выделялись живописные горки булыжников. В отдельных местах скалы вплотную подступали к берегу, в других – держались в стороне. Причал был небольшим, сбитым из досок – очевидно, сохранившимся с довоенных времен. К нему примыкал вдающийся в море пирс. У причала стояли маломерные суденышки – они не представляли интереса. В паре кабельтовых от пирса покачивалось сравнительно крупное судно – не катер, не рыболовецкий баркас, нечто более значительное. Внешне судно ничем не выделялось, такое же серое, как море вокруг него, надстройка сдвинута к корме, вследствие чего передняя палуба была обширной. Капитанский мостик возвышался над палубой, вместо мачты торчали две опоры с портальным краном. Опознавательные надписи на борту отсутствовали, за исключением плохо читаемого номера. На палубе царил беспорядок, там возились люди. Кто-то спускался в люк, ведущий в машинное отделение. Винт не работал, виднелась якорная цепь, брошенная в воду. На капитанском мостике было пусто. Вернулось беспокойство. Если судно причалит к пирсу и начнется эвакуация, то помешать ей будет невозможно. Только ценой собственной жизни, да и то ненадолго. Впрочем, создавалось ощущение, что судно неисправно, ведутся работы по его ремонту. И на пирсе ничто не указывало на подготовку к эвакуации.

–Они сломались,– подала голос Рамона.– Не дошли до пирса, встали на якорную стоянку. А отбуксировать нечем, вот и торчат там. Команда проводит ремонтные работы в машинном отделении. Может, починят. Но не думаю, что это корыто на многое способно. Ему не пересечь море. На нем пойдут в крайнем случае, когда положение станет отчаянным.

–Незавидные дела у этих горе-лекарей,– хмыкнул Пушкарь.

Дымов не разделял оптимизма спутников. Публика со связями, несложно найти подходящее судно. Или… уже не найти? Поезд ушел, корабли кончились, и все прибрежные воды контролируют советские подводники? Хотелось бы в это верить…

Он видел вход в лабораторию! Именно таким его описал почивший доктор Гринбергс. Невзрачное сооружение находилось в стороне от основных зданий. Простой бетонный параллелепипед, втиснутый в скальный грунт. Сохранилась маскировочная сеть, но одна из мачт надломилась, и защитный каркас съехал набок. Вход в здание был утоплен в бетонную нишу, маскировался зелеными насаждениями. Дорожка от лаборатории убегала в скалы, терялась за элементами пейзажа.

Объект работал. Периодически возникали люди в белых халатах, вооруженные охранники. Несколько человек возились на пирсе, что-то чинили. Из ниши, ведущей в недра лаборатории, два субъекта в комбинезонах выкатили тележку, повезли ее по дорожке. В действиях персонала сквозила нервозность, но суеты не было. На сегодня точно эвакуация не планировалась. Судно с портальным краном, похожее на вспомогательный портовый баркас, стояло на рейде, попытки подойти к берегу не отмечались. Это судно нервировало. Но нужно ли местным плохишам уходить в море? Мысль была неожиданной. Но разбирать ее на составные части на семи ветрах как-то не хотелось.

По команде люди стали отползать и спускаться, прижимаясь животами к скале. Вниз не смотрели. Рамона шепотом указывала, за что хвататься, как правильно переползать уступы. Альпинистское прошлое давало о себе знать. Смертельно бледный Пушкарь ворчал, что это был первый и последний опыт в его жизни. Больше в горы ни ногой! Рамона посмеивалась, лукаво поглядывала на майора. Ему удалось скрыть страх – хотя, возможно, это только казалось.

Обратная дорога вышла не короче – передвигались на корточках, иногда вставали, перебегали. Объект охранялся безукоризненно. Перекликались часовые, гавкали овчарки. Проникнуть на объект пока не представлялось возможным. Да и что это даст? Нужен план, знающие люди, способные провести внутрь диверсионную группу. Где эти люди? Как же не хватает вас, доктор Гринбергс! Не могли умереть в другой день?

Возник знакомый вал. Он служил неплохой защитой. Люди перешли на шаг. Неверное движение – покатится камень, и слетится фашистская стая. Что-то насторожило – на сей раз не рык овчарки. Группа сделала остановку, Дымов вскарабкался на косогор. Остальные полезли за ним – все были любопытными.