Охота на гончих - Надежда Федотова

Творимир посторонился, пропуская вперед стайку оборванных мальчишек, и на всякий случай проверил кошель. Тот был на месте. Вот что у командира за характер такой? Еще вчера с трудом на лошадь сел, а сегодня уже скачет, что твой кузнечик! И был бы повод, а так?.. На кой ляд сдалась ему эта торговая слобода? Ладно еще леди Мак-Лайон – женщина все-таки. Их ведь хлебом не корми, дай только по лавкам пошататься. Но уж советнику короля в самую толчею лезть, бок о бок со всяким сбродом… Трудно было хоть лошадей взять? Вон сколько конных! Так нет же, обязательно надо тащиться пехом, то и дело застревая в бурлящей толпе и каждую минуту рискуя остаться без денег и ног. Русич поморщился – лично ему уже оттоптали обе. И это, судя по всему, было еще только начало. Где торговля – там всякого жулья хватает, и по эту сторону прилавка, и по ту: купец не обдурит, так щипач безымянный ему с охотой поможет. Обчистит до нитки так, что и не заметишь ничегошеньки, даже крестом нательным не побрезгует, а потом добро чужое у того же купчины на монету звонкую сменяет!

В бок с размаху ткнулся чей-то острый локоть. Творимир зашипел. Вспомнил просторное конунгово подворье, уважительных бойцов – и наградил обернувшегося лорда таким взглядом, что праздношатающихся вокруг резко поубавилось. Ивар вздернул брови:

– Мы ведь даже до середины слободы не дошли. Что ты стонешь?

– Эх! – сердито рыкнул воевода, демонстрируя командиру сплющенные носки сапог и в двух местах порванный плащ.

Королевский советник смутился:

– М-да. Нехорошо вышло. Ну, потерпи ты еще хоть часок, друже! Сейчас осмотримся, купим чего-нибудь для отвода глаз, и назад. Обещаю.

– Эх…

– Хочешь – обратно другой дорогой пойдем? – подсластил пилюлю лорд.

Русич передернул плечами: а смысл? Только дольше добираться, если этакий крюк делать. И плащ все равно теперь чинить придется.

– Какая прелесть! – донесся до мужчин звонкий голос леди Мак-Лайон.

Воевода вздохнул – в отличие от него самого, дочь почетного члена Шотландской торговой гильдии чувствовала себя здесь как рыба в воде. Она носилась от лавки к лавке, от лотка к лотку и мало того что ни разу не потерялась, так еще и умудрилась сохранить ноги, одежду и хорошее настроение. Супруг ее тоже был хоть и помят, но вполне бодр. А несчастному телохранителю, как обычно, достались все шишки… Творимир мрачно стряхнул с плеча руку Ивара и шагнул поближе к Нэрис – владелец меховой лавки, у которой остановилась супруга лорда, оценил ее восторг, свою возможную прибыль, мигнул протирающим штаны подручным, и у прилавка в мгновение ока образовался свободный от толпы пятачок. Хоть передохнуть немного, подумал русич.

– Что госпоже угодно? – соловьем запел купец. – Меха на полог, шапку, воротник? Бобр есть, пожалуйте: северный, с проседью, и вот этот, подешевле, из Польши возим. А ежели вы понарядней чего желаете, так лиса имеется – огнёвка, чернобурка! Извольте поглядеть… Выдру могу предложить – у нас лучшая, морская, сносу ей нет. Еще дочери ваши носить будут, да с удовольствием!

Ивар отвлекся от разглядывания двухэтажной лавки оружейника, что напротив, и посмотрел на жену. Его губы тронула чуть насмешливая улыбка – шустрый торгаш, так вдохновенно расписывающий достоинства своего товара, даже понятия не имел, на кого нарвался. Предлагать выдру с бобром супруге лорда еще куда ни шло – намеренно поскромней оделись, чтобы внимания лишнего не привлекать, а дворянство и титул у них на лбу не написаны[17]. Но… «Рано ты обрадовался, дружок, – подумал королевский советник, правильно оценив знакомый прищур женушки, – дочку торговца на мякине не проведешь. Эк она брови-то хмурит – достанется же кое-кому сейчас на орехи».

– А ежели госпожа меху для опушки желает, то и это имеется, подберем в лучшем виде, – заливался меж тем купец, раскладывая перед Нэрис разномастные шкурки. – Вот, не изволите ли глянуть – белка красная, так огнем и горит! В самый раз к волосам вашим, я дурного не посоветую! Косы каштановые яркий мех завсегда оттенит да украсит… А носиться будет – дай бог каждому. У меня товар лучший, это вам кто хочешь скажет!

Леди Мак-Лайон не ответила. Поворошила наваленные на прилавок шкурки, отогнула край сшитого мехового полотнища, лежащего тут же, помяла руками, порастягивала, поглядела на свет – и покачала головой:

– Лучший товар, говорите? Мило. Уберите вашу белку, она летняя![18] Да и красный мне не к лицу, он больше брюнетке пойдет… Выдра у вас речная, не морская, носиться меньше будет. И не надо мне «чернобурку» эту в лицо совать – что я, шкуры лисопеса от лисы не отличу? У него же волос двухцветный! И, кстати говоря, ваш хваленый бобер на свет кроликом появился, а вот эта норка – сурком колючим, разношерстным… А песцовое полотнище и вовсе срам – кусочки мал мала меньше, через две зимы все на части расползется!

Торговец выпучил глаза. В толпе зевак, собравшихся поглазеть на будущий торг, послышались одобрительные смешки. Однако Нэрис, кажется, этого и вовсе не заметила. Хлопнула обеими ладошками по прилавку и потребовала:

– Настоящий товар давайте. И не бобров да лис, на них я уже нагляделась. Соболя покажите, куницу… и вон ту прелесть… то есть муфточку!

– Горностаевую?! – выдохнул купец. – Побойтесь бога, госпожа! При всем моем к вам уважении…

Ивар, стянув рукавицу, подцепил пальцем ближайшую к себе шкурку. В мехах он не понимал ничегошеньки, но дожидаться, пока торгаш отвернет супругу лорда от прилавка под предлогом того, что соболя-де ей не по чину, тоже не собирался.

– Ты еще зайца нам предложи, – с легким смешком проронил он. – Или овчину. Совсем глазами плох стал к старости? Что стоишь? Жена моя соболей просила. Так давай их сюда. А коли нет – так лавок тут без счета…

Гербовая печатка, блеснувшая на пальце королевского советника, купца отрезвила. Он умолк, вдумчиво оглядел покупателей и, крякнув в усы, сказал наконец:

– Не серчайте, сударь. И вы, госпожа, зла не держите – не признал сослепу, правда ваша. Соболей? Извольте, сей же секунд обеспечим… И куницу, как желали, самую лучшую, лесную желтодушку! А также позвольте предложить – песец голубой, драгоценный, с Руси возим, лучшего отбираем. Еще норка имеется – уж за ту-то простите, щас я ее приберу… Вот! Редчайшая, черная с синью – на солнце выньте, поглядите!

Нэрис взяла в руки шкурку.