Хочу тебя… сжечь! - Амалия Март

С работой маленькая Ведьма справляется оперативно и четко, не иначе и здесь применяет свои навыки вуду. Вечер наступает стремительно, между работой и сверлением телефона, сердце звучит все громче в предвкушении. Конечно, хотелось бы закрыть терзающий совесть вопрос с братом до того, как все выйдет за установленные мной рамки, но он не даёт ни единого шанса все сделать правильно.

А Яна не даёт ни единого шанса держать все под контролем. Когда в семь я выхожу из кабинета, приемная уже пуста, коридоры непривычно тихи, и только одна безумная девица восседает на столе, покачивая ножкой.

– Этот стол предназначен для другого, – с насмешкой журю ее.

– Просто хотела проверить его на прочность, – беззаботно улыбается Ведьма.

Говорю же, ни единого шанса.

Она хитро улыбается, поджимая ярко-розовые губы, и смотрит настолько пронзительно, что ещё секунда, и мы вполне можем приступить к проверке прочности моих столов.

Но на последней миллисекунде, сдерживающей меня от срыва, она вскакивает со стола и резво направляется в гардеробную. В стеклянном кубе три на три одиноко покачиваются только наши два пальто. Яна тянется к своему, приподнимаясь на носочках, её тело вытягивается, создавая идеальную картинку. Желание отменить ужин, разговоры и всё сопутствующее снова прокатывается раскаленным шаром по венам. Один только создатель знает, каких усилий стоит мне сохранять контроль и лицо.

Я тянусь к пальто в ее руках, забираю его и распрямляю за ее спиной. Воспитание во мне ещё способно пересилить мужчину, это радует. Когда руки проскальзывают в рукава, я накидывают тяжёлую ткань на ее плечи и заключаю стройное тело в своеобразный кокон. Руки своевольно сходятся на ее талии, прижимая девушку ближе. Ноздри заполняет ее волнующий запах, тепло разливается внутри, затапливая очередной волной цунами каждый орган. Каждый.

Мы стоим в такой позе несколько минут. Никто из нас не шевелится, никто не делает попытки отстраниться. Я дышу ей, она греется мной. Идеальный симбиоз.

– Думаешь, стоит продолжать работать вместе? – тихо спрашивает она, откидывая голову на мое плечо.

– Ты незаменима, – шепчу ей на ушко, хочу – в губы.

Да, это плохая идея. Определенно, продиктованная не разумом. Не в данный момент.

– Пойдем? – спускает на грешную землю.

Я отстраняюсь, беру себя в руки ровно настолько, чтобы одеться и, стараясь больше не касаться сводящей с ума девушки, вывожу ее из офиса.

В лифте мы молчим. Она теребит в руках смешную шапку, не решаясь ее одеть, я верчу ключи от машины. Мы старательно отводим взгляд друг от друга, боясь повторения утренней сцены уже здесь – в наглухо замкнутом пространстве. Но, в конце концов, я сдаюсь. Делаю шаг к ней, забираю из ее рук шапку и натягиваю ей на голову.

– Я уже видел, что ты красивая. Теперь можешь одеться.

Ее сияющая улыбка вызывает прилив совершенно незнакомых эмоций. Этакая смесь из привычного жара и щемящего томления в груди. Пожалуй, она даже чересчур красива. Даже в этой немыслимо детской шапке. Думаю, это мешает мыслить здраво.

На улице нас сразу охлаждает ледяной ветер и слепящий глаза снег. Безоблачное утро к вечеру обернулось настоящей метелью. Забираемся в машину, сразу включаю отопление, прогреваю машину. Наверное, стоит перейти на дизель, чтобы сократить такие минуты бесцельного ожидания, но на моей памяти такие зимы не часто, а сейчас это даже на руку.

– Холодно, – растирает озябшие пальцы девушка рядом.

– Где твои перчатки? – совершенно не самостоятельное существо и как до своего возраста дожила?

– Я подумала, что тут близко и…

– Давай сюда, – беру ее ладони в свои и растираю.

Мой теплообмен сильно отличается от ее, а руки я привык держать в карманах, так что контраст холода и жара в очередной раз поражает.

– Почему-то рядом с тобой я всегда выгляжу дурочкой, – с усмешкой говорит Яна.

– Почему-то.

– Не смейся! – говорит с укором. – Это ты во всем виноват. Вечно подлавливаешь меня…

– Простите, не я скакал в мороз с блином на голове, не я разгуливал в одних колготках в феврале и уж точно не я ношу чей-то язык, как оберег!

– Талисман.

– Есть разница?

– Конечно, есть! Как-нибудь я запру тебя в одной комнате со своей тетей, и она подробно разложит тебе что почем и зачем был пепел дубовых листьев!

– Ты мне угрожаешь? – смеюсь, выводя узоры большим пальцем на тонких запястьях.

Это завораживает.

– Знакомством с семьёй? Конечно! – смеётся абсолютно неадекватное существо. – Помимо безумной тётушки имеется ещё зацикленная на деторождении мать и суровый подполковник-отец. Представляешь, какое комбо?

– Представляю, – перевожу взгляд с изящных ладоней на невообразимые глаза.

В очередной раз поражаюсь, как они меняют цвет от обстановки, освещения и эмоций, которые плещутся на их дне. Ещё утром – почти зелёные, сейчас – глубоко карие, смотрят на меня, словно забрасывают крючок в душу и цепляют им сердце. Мне становится жарко и тесно в пальто, в машине, в созданном мной мире.

– Поехали?

Отрываюсь от согревшихся ладоней, кладу руки на руль.

– За Полиной? – невзначай спрашивает Яна, пристегивая ремень.

– Она сегодня с бабушкой. Ты думала, мы будем ужинать втроём?

– Она часть твоей жизни, – пожимает плечами, не понимая, какой узел натянула в груди. – Так куда поедем ужинать?

– Ко мне.

Яна

Эм…

– К тебе? – онемевшими губами вывожу я.

Не так, чтобы я против, настойчивый стук сердца, провалившегося в желудок, совершенно точно "за", но это противоречит всем моим жизненным правилам:

– не заводить служебных романов;

– не связываться с Дьяволами;

– не соглашаться "на кофе" на первом же свидании.

С другой стороны… мне уже двадцать семь, на него упал мой блин, в смысле, выбор, и я правда этого хочу. Ну сколько можно носиться со своими моральными принципами, пора уже совершить что-нибудь безрассудное, хоть раз в жизни, обусловленное порывом.

Но сердечко все равно заходится в бешенной тахикардии от волнения. А какие, собственно, на мне сегодня трусы? О, нет, только не с вишенками! Черт возьми, когда я уже научусь подбирать белье комплектом, а не под настроение! Про лифчик я, значит, подумала, а что "ужинать" прям сегодня к нему поедем – нет. О, боги, ну что за непредусмотрительность!

– Ты смущена, – кидает короткий взгляд на меня Чертовский, на секунду отрываясь от дороги. – Хочешь поехать в ресторан?