Командарм - Макс Мах

— … Я просто обязан и как председатель Реввоенсовета, и как член ЦК, понять, подходите ли вы, Макс Давыдович, для этой работы, или нет.

Троцкий взял новую папиросу, закурил, выпустил дым, думая о чем-то своем.

— Я не зря спрашивал вас о том, кем вы себя ощущаете. Вы военный человек, товарищ Кравцов, или, может быть, хотите вернуться к мирной работе?

"Спрашивал? Что-то не припоминаю, но…"

— Вы старый член партии, образованный, энергичный, заслуженный…

"Мы не забудем написать эти слова в некрологе по случаю вашей безвременной кончины. В конце концов, контузия и многочисленные ранения вполне могли свести меня преждевременно в могилу, ведь так?"

— Я к тому, — продолжал между тем Троцкий. — Что вот, например, товарищ Семашко давно ищет себе подходящую кандидатуру на должность первого зама. Наркомат Здравоохранения, чем плохо?

— Ничем, — согласился Макс.

— Или на партийную работу… В Петрограде следует усилить партийное влияние… я думаю о городском комитете, потяните?

— А кто заменит товарища Зиновьева в Петросовете? — прямо спросил Кравцов, полагавший, что если уж Троцкий нашел правильным попытаться "развести его на мелочах", то и он может подыграть, прекрасно понимая, что на самом деле речь идет о чем-то куда более серьезном, чем Питерский горком[14].

"Похоже, Ильич перешел к решительным действиям," — мысль не лишенная оснований.

— Товарища Зиновьева нам заменить некем, — Троцкий его вопрос не проигнорировал, но ответил сухо, без эмоций. — Есть мнение направить в Петроград Серебрякова в Петросовет, Молотова — на совнарком Северной области… Мы видимо, воссоздадим ее если и не как административную единицу, то, как минимум, в целях экономических и военных… Таким образом остаются горком РКП(б) и Округ.

"То есть, ни партийного, ни советского вождя Северной Коммуны все-таки не будет… Умно, черт возьми!"

— Я бы предпочел Округ, — сказал он вслух.

— То есть, хотите остаться в РККА? — уточнил Троцкий.

— Да, хочу, — ответил прямо Кравцов.

3.

— Стреляли издалека, с крыши дома, — Семенов, как обычно, сидел на подоконнике, курил, рассказывал новости. — Питерские чекисты говорят, выстрел невероятный. Стрелок находился почти в пятистах метрах по прямой. Винтовка немецкая… У них там есть пара людей, которые умеют определять такие вещи. "Маузер" — 7.92, девяносто восьмого года, что наводит на мысли…

— На какие? — Кравцов тоже закурил. Он сидел за столом, помешивал ложечкой в стакане с чаем, слушал друга с интересом, задавал вопросы.

— В Мировую войну такими винтовками немцы вооружали своих снайперов, но у них тогда имелись еще и оптические прицелы. Пятикратные, кажется. И если так, то точный выстрел с полукилометра теоретически возможен, хотя стрелок все равно должен быть выдающийся. Место покушения, наверняка, выбиралось с учетом этого обстоятельства. И вообще, судя по всему, работала опытная группа. Пожалуй, что и получше нашей. Тщательности и выдумки не меньше, но технически на голову выше.

— РОВС или Савинков?

— Ответственности на себя не берет никто, но все намекают.

— Это я и сам знаю, — отмахнулся Кравцов, выпустив на лицо гримасу раздражения. — А может так быть, что это военные?

— В каком смысле? — не понял Семенов.

— В самом прямом. Военную разведку никто ведь не упразднял. Может чей-нибудь Генштаб — а там наверняка есть настоящие профессионалы — перейти теперь к индивидуальному террору, как думаешь?

— Хм… Мысль интересная. Мне почему-то такое даже в голову не…

— Мотив только не ясен.

— Да, латыши или финны, это тебе не Савинков. Мотив не прозрачный, но что-то в этом, Макс, есть. Не будешь возражать, если я эту мысль Уншлихту озвучу?

— Да, хоть самому Феликсу, мне-то что! — Макс встал, потянулся. — Устал, и Рашель, поди, заждалась. Пошли по домам?

— Пошли, — согласился Семенов, спрыгивая с подоконника. — А давай, мы вас в гости пригласим?

— А давай, мы согласимся и придем со своим сахаром! — улыбнулся в ответ Кравцов. — И знаешь что, если будешь говорить с Уншлихтом, я бы еще подумал о поляках. Им, вроде бы, и не резон, но что если они решили таким манером нашу лодку раскачать? Им любая смута у нас, в приварок идет…

4.

— Здравствуйте, товарищи!

Сотрудники Региступра — все, кто был на месте — собрались на втором этаже, в просторном помещении, служившем прежним, то есть, еще дореволюционным хозяевам здания чем-то вроде домашнего театра. Несмотря на крупные осенние сокращения, народу в управлении работало все равно много, так что в зале наблюдался "полный аншлаг", и те, кому не хватило стульев, стояли вдоль стен и в проходах.

— Товарищи! — Арвид Янович Зейбот стоял на сцене. Рядом с ним, но чуть позади находились еще несколько человек. Кравцов знал в лицо только Склянского и Берзина, остальные оставались для него "анонимными товарищами", поскольку представить их никто не удосужился. — Товарищи, все вы знаете…

Зейбот не был оратором, но свои пять минут "митинга" продержался совсем неплохо, прокричав с должным энтузиазмом все предписываемые моментом лозунги о сплочении рядов, бдительности и нарастании военной угрозы. Кравцов в слова не вслушивался, воспринимая лишь ритм и интонацию, но вскоре речь заместителя начальника Региступра подошла к концу — "А где же Ленцман?" — и слово получил зампред Реввоенсовета Республики Эфраим Маркович Склянский.

— Здравствуйте, товарищи!

"Здравия желаем, товарищ маршал… А что по должности вполне себе маршал или генерал армии… Но золотое шитье, кажется не про него. Кто это пел, "Ой, не шейте вы, евреи, ливреи?"

Но как и многое другое из своей прежней жизни, этого Кравцов вспомнить не мог. Кто-то когда-то — в смысле не сейчас, а потом — что-то такое пел. Смысл слов понятен, подтекст — тоже, но нынешнего Кравцова эти смыслы не устраивали. Не для того он делал революцию, чтобы считаться с Фишманом или Склянским своей русскостью. Макс даже рад был в тайне, что его отчество, восходившее на самом деле к страстной и необъяснимой любви приходского священника к Ветхозаветным древностям, как будто намекало на еврейское происхождение, что правде, разумеется, никак не соответствовало.

— ВЦИК, ЦК РКП(б) и Реввоенсовет Республики приняли решение об объединении Всероглавштаба и Полевого штаба Красной армии и об образовании Штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии во главе с товарищем Лебедевым Павлом Павловичем. В связи с реорганизацией штабного дела, товарищи, бывшее Регистрационное управление Полевого Штаба, переводится в подчинение вновь созданного Штаба РККА, и будет впредь именоваться "Четвертым управлением Штаба". Функции ваши не изменяются, но Разведывательное управление выводится из двойного подчинения Реввоенсовета и Чрезвычайной Комиссии, и его начальник, соответственно, перестает быть членом Коллегии ВЧК. Начальником Четвертого Управления назначен Арвид Янович Зейбот, его первым заместителем — товарищ Берзин…