Ловчила - Александр Чернов

Валюха тут же успокоилась. Она высвободила руку и, схватив деньги, ловко сунула их за пазуху. Затем вытерла рукавом повисшую под носом каплю и лучезарно улыбнулась.

— Я фильм по телеку смотрела. Там голых мужиков и баб показывали… Досмотреть не дали. Ганс послал меня за водой, чай хотел поставить… Я вышла на улицу, а там Фефелев этот, гараж свой закрывает.

— И что же потом?

— Че, че — домой пошел!

— В руках у него ничего не было?

Бомжиха покрутила головой:

— Не-а…

— Ладно, бывай! — Хвостов похлопал Валюху по плечу и быстрым шагом направился к воротам.

Вечером майор позвонил Селиванову домой. Трубку взяла Женина мама.

— Здравствуйте, Тамара Александровна, — прохрустел Хвостов. — Сын ваш требуется.

— А, Борис Егорович, — прозвучал в трубке еще молодой и довольно приятный голос. — А Жени нет.

— Что так?

В ответ раздался смешок.

— Не хочется кляузничать на собственного сына его же начальнику, но раз уж вы им интересуетесь, то скажу. По-моему у Жени новая пассия появилась. Часа два назад позвонила какая-то девица, он вдруг засобирался и ушел.

— Когда вернется, не сказал?

— Нет.

— Как только придет, пусть мне позвонит.

— Но он может заявиться и в час ночи, — возразила Тамара Александровна. — Что тогда?

— Тогда пусть немедленно почистит зубы и ложится спать.

— Ха-ха, — залилась звонким смехом трубка. — Нет, серьезно, Борис Егорович, что ему передать?

— Передайте, чтобы по девкам меньше шлялся, — с напускной строгостью сказал Хвостов. — Пускай завтра на работу пораньше придет. Да не сонный и в форме. Дело есть… Спокойной ночи.

На следующий день Женя пришел на работу на сорок минут раньше. Хвостова еще не было. Он заявился полчаса спустя, потрясая листом бумаги.

— Вот, был у прокурора, — сказал он, пожимая помощнику руку. — Выбил ордер на обыск в квартире Фефелева.

Селиванов вытаращил глаза.

— Фефелева? — переспросил он. — Вы думаете, он и есть грабитель и убийца?

— Уверен!

— Но почему?! — изумленно воскликнул Селиванов.

— У меня есть веские причины, Женя. По дороге объясню, — солидно сказал майор и похлопал по кобуре. — Взял вот на всякий случай. Мало ли что может выкинуть этот "отморозок". Поехали, возьмем его тепленького, прямо из постели.

Тепленького Фефелева взять не удалось. Оказывается, Анатолий Владимирович ушел в гараж за картошкой. Об этом сообщила жена завскладом — полнотелая, щедро накрашенная женщина с заплывшими жиром глазками. У нее были редкие светло-рыжие, почти желтые волосы. Взбитые и зафиксированные лаком, они напоминали сахарную вату. Мадам Фефелева уже была готова к выходу. На ней было желтое платье, сильно обтягивающее обширный живот, в центре которого красовалась большая пряжка. Узнав, в чем дело, хозяйка решила остаться дома.

— Скажите откровенно, — ужасно расстроенная она опустилась в прихожей на стул. — Вы считаете, что преступник мой муж?

Хвостов постарался, как мог, успокоить бедную женщину.

— Поймите, совершено тяжкое преступление: убийство и ограбление. Обыск в этом случае дело обычное. Возможно, в ближайшее время и остальные работники "Бриллианта" подвергнуться этой неприятной процедуре.

— Я все понимаю, — неохотно согласилась Фефелева, — но у меня в голове не укладывается, что моего мужа можно хоть в чем-то заподозрить. Он честный и порядочный человек, пример для детей. Слава Богу, что сыновья уже ушли и не увидят нашего позора.

— Да не убивайтесь вы так, — посоветовал Хвостов. — Все будет хорошо.

Селиванов ушел за понятыми. Вскоре он вернулся с уже знакомыми майору благообразными старичками из соседней квартиры, которые были смущены отведенной им ролью стать свидетелями бесчестья семьи Фефелевых.

Тут явился и сам хозяин. Он никак не ожидал увидеть в своем доме милиционеров и соседей. Фефелев сразу смекнул, зачем пожаловали к нему непрошеные гости, однако виду не подал, до какой степени потряс его сей факт. О его внутреннем состоянии можно было судить только лишь по появившимся вдруг на щечках красным пятнам да выступившей на лысом черепе испарине.

Завскладом аккуратно поставил у ног пакет с картофелем, очень внимательно ознакомился с ордером на обыск и своим хорошо поставленным голосом, произнес басом лишь одно слово:

— Приступайте!

Напрасно Хвостов и Селиванов потратили полтора часа на поиски улик, указывающих на причастность Фефелева к преступлению в "Бриллианте". Кроме трех колец, кулона, цепочки да пары сережек, принадлежавших жене завскладом, иных драгоценностей в доме не было. Но Хвостов не отчаивался.

— А теперь, Анатолий Владимирович, — прохрустел он, — осмотрим ваш гараж.

И здесь выдержка Фефелева не подвела.

— Я готов! — лаконично произнес бывший завскладом.

Идти в гараж Фефелева категорически отказалась.

— С меня достаточно разгрома в квартире, — сказала она милиционерам с нескрываемой неприязнью. — После вас целый месяц все нужно расставлять по своим местам. Раз на работу я все равно уже не попаду, возьмусь за уборку.

Старичков решили за собой не таскать. Понятых можно будет найти и в гаражах. Втроем — Хвостов, Селиванов и Фефелев — отправились на милицейском "УАЗике" в гаражный кооператив.

Вчерашние знакомые Хвостова, старик и длинный, увидев суровые лица вылезшей из машины делегации, застыли с раскрытыми ртами.

— Подходи записываться в понятые! — крикнул им майор.

Без лишних слов мужчины оставили в покое очередной агрегат и покорно подошли к Хвостову. О том, чтобы залудить ему радиатор, они и не заикались.

Гараж Фефелева оказался доверху забит хламом. Чего здесь только не было: начиная от новеньких листов шифера и заканчивая старым холодильником с оторванной дверцей, в котором хранились всевозможные склянки. Свободное место оставалось разве что на багажнике, установленном на крыше машины. Чтобы получить доступ к полкам, машину пришлось выгнать. Между прочим, кругом царила чистота, все вещи аккуратно расставлены на полках, на некоторых имелись бирки. Сантиметр за сантиметром Хвостов и Селиванов осмотрели гараж, однако и здесь ничего не нашли.

В подвале милиционеры с удивлением оглядели стеллажи и хранившиеся на них бутылки, на которые были наклеены этикетки с указанием сорта винограда и года сбора урожая. На земляном полу стояли еще несколько бутылей, по самое горлышко заполненных темной жидкостью. Середину подвала занимали журнальный столик и два низких стульчика.