Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - Джон Джейкс

Вскоре он, к своему удивлению, обнаружил, что находится на площадке для танцев и отплясывает под ручку с добродушной тетушкой Бетси Булл. Купер любил танцевать польку, но тетя Бетси все испортила, заявив:

– Разве они не прекрасная пара? Она будет счастливейшей женщиной. Я не очень хорошо знаю Джастина, но он всегда производил на меня впечатление доброго и обаятельного человека.

– На свадьбе все мужчины кажутся ангелами.

Тетя Бетси шикнула на него:

– И как только такая нежная женщина, как ваша матушка, умудрилась воспитать такого циничного прохвоста? Думаю, дело тут не в Джастине. Смотрите, юноша, с таким поведением вы в рай не попадете.

Да не хочу я в рай, подумал Купер, я хочу вернуться к пуншу, как только смолкнет музыка.

– Спасибо за танец, тетя Бетси. Прошу прощения. – С этими словами он отвесил учтивый поклон и удалился.

А уже вскоре, с новой порцией выпивки в руке, прочел себе лекцию о том, что не следует проявлять свои чувства на людях. Ему было все равно, что подумают о нем окружающие, но он не хотел ставить в неловкое положение свою мать. Тем более из-за пустяков. И все же очень трудно было оставаться безучастным, когда речь шла о Джастине Ламотте. Этот человек претендовал на то, чтобы называться джентльменом, но не имел на это никакого права. С лошадьми он обращался лучше, чем с неграми. Ругань и открытая жестокость процветали в Резолюте с тех пор, как Джастин стал управлять плантацией после смерти отца.

Прошлым летом, после того как Джастин проиграл на скачках, один из его черных конюхов сделал что-то вызвавшее недовольство хозяина. Ярость Джастина никак не соответствовала случаю. Он приказал набить гвоздей в большую пустую бочку, а потом затолкал туда обидчика и спустил его с холма. После этого негр уже не мог работать и стал никому не нужен. Через месяц он покончил с собой.

Такие варварские наказания были большой редкостью в их краях и никогда не применялись в Монт-Роял. Купер считал, что именно жестокость Ламотта и была главной причиной того, что в Резолюте постоянно получали плохие урожаи и год за годом плантация все ближе подходила к банкротству.

Но даже если оставить в стороне вопросы морали, Купер видел в существующей издавна системе одну большую слабость. Сам факт удержания человека против его воли уже был наказанием. А если добавить к этому еще и физические расправы, то разве можно ожидать, что человек будет работать во всю силу? Много размышляя об этом, Купер пришел к выводу, что самая существенная разница между экономическими системами Севера и Юга вовсе не в противопоставлении промышленности сельскому хозяйству, а в заинтересованности. Свободные янки работали, чтобы жить лучше. Южные рабы работали, чтобы избежать наказания. И эта разница медленно разъедала Юг изнутри.

Но пытаться говорить об этом с Джастином Ламоттом… или Тиллетом Мэйном? Окончательно впав в уныние, Купер налил себе еще пунша.

* * *

Фрэнсис Ламотт был на три года старше брата. Он был превосходным наездником и почти неизменно побеждал Джастина и других соперников на средневековых турнирах, столь популярных на равнине. Когда он мчался во весь опор мимо рядов с подвешенными кольцами, все зрители замирали от ужаса, а он, разумеется, собирал на свое копье больше всего колец. Он также всегда участвовал в «ловле гусей» и девять раз из десяти был первым, кто сворачивал птице намазанную жиром шею прямо из седла.

Маленький и жилистый, Фрэнсис не обладал светским лоском своего брата. Когда они с Джастином, потягивая пунш, ненадолго отошли от гостей, по его лицу было видно, как он раздражен. В нескольких шагах от них Мадлен разговаривала с приходским священником.

– Не знаю, кто победит на осенних выборах, отец Виктор, – услышали братья, – но совершенно очевидно, что результат будет зависеть от решения об аннексии Техаса.

– А вам известно, что кое-кто из влиятельных южнокаролинцев сыграл ключевую роль в привлечении внимания к этому вопросу?

– Вы говорите о мистере Кэлхуне?

Отец Виктор кивнул. Кэлхун служил третьим секретарем штата при администрации Тайлера, переживавшей не лучшие времена. Получив назначение в начале этого года, он составил проект договора о присоединении, который и подписали в апреле независимая республика Техас и Соединенные Штаты.

– Вы совершенно правы насчет важности этой темы, – согласился священник. – Еще до конца года каждому публичному деятелю придется открыто заявить о своей позиции.

Ему незачем было добавлять, что многие уже это сделали. Поддержка аннексии Джеймсом Полком и экс-президентом Джексоном была хорошо известна. С этим были также согласны оппозиционеры ван Бюрен и Клей.

– Да, это правда, – ответила Мадлен. – Но есть мнение, что вопрос Техаса на самом деле куда глубже, чем решаются признать политики. Говорят, главная проблема состоит в расширении рабовладельческих территорий.

Священник мгновенно ощетинился:

– Так говорят только подстрекатели, моя дорогая. Беспринципные подстрекатели-янки.

Мадлен вежливо пожала плечами, как бы признавая такую возможность, но потом тихонько пробормотала:

– Сомневаюсь.

– Не пора ли нам перекусить? – недовольно рявкнул священник.

Мадлен поняла, что рассердила его:

– Разумеется. Прошу вас, идемте.

Она улыбнулась мужу, ответная улыбка была довольно напряженной. Когда Мадлен со священником отошли, Фрэнсис, прищурившись, посмотрел на брата:

– У твоей невесты есть свое мнение по многим политическим вопросам.

– Тебя, похоже, это задело? – усмехнулся Джастин.

– Ей не следует разговаривать так свободно. Хорошо, когда женщина умна, но только до известных пределов.

– Все имеет свою цену, мой дорогой брат. И приданое, которое дает за ней старый Фабрей, не исключение.

Поверх края серебряной чашки с пуншем он посмотрел на пышную юбку свадебного платья Мадлен, потом перевел взгляд на солнце. Еще несколько часов – и он станет обладателем того, что скрыто под этим безупречным атласом и кружевами. Он с трудом сдерживал нетерпение.

Как причудливо играет с людьми судьба, подумал он. Года два назад он неожиданно решил съездить в Новый Орлеан, хотя едва ли мог позволить себе такую поездку. Он собирался развлечься за игорным столом и посетить один из легендарных квартеронских балов в прославленном зале на Орлеан-стрит. Однако еще до того, как он пошел на бал или смог увидеть чернокожих красавиц, случай столкнул его с Николя Фабреем в баре одного модного игорного заведения. Сам Фабрей не играл, но часто туда захаживал, потому что это было одно из тех мест, где собирались влиятельные люди города. Уже скоро Джастин догадался, что его новый знакомый также принадлежит к избранному кругу. Он всех знал, был элегантно и дорого одет и тратил деньги с легкостью человека, которому не нужно о них думать. Позже Джастин навел справки и узнал, что не ошибся в своих предположениях.