Алфавитный патерик. Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов - Коллектив авторов

ум мой и не дает мне помнить себя, доколе не приведет меня к самому греху? Старец сказал ему: в наказание за злые дела сынов Израилевых иноплеменники взяли кивот Господень и влачили его, пока не принесли во храм бога своего Дагона. И тогда идол пал на лице свое. – Что же это значит? – спросил брат. Старец отвечал: когда враги успеют пленить ум человека по собственной вине его, то тайно влекут его, доколе не приведут к невидимой для него страсти. Если здесь ум обратится, взыщет Бога, вспомнит о Вечном Суде, то страсть тотчас падает и исчезает. Писание говорит: егда возвратився воздохнеши, тогда спасешися и уразумееши, где еси был (Ис. 30, 15).

3. Брат спросил авву Крония: чем человек достигает смиренномудрия? – Страхом Божиим, отвечал старец. Брат снова спросил его: как же человек приходит в страх Божий? – По моему мнению, сказал старец, человек должен отрешиться от всего, предать тело свое труду и всеми силами держаться памятования о смерти и о Суде Божием.

4. Авва Кроний говорил: если бы Моисей не привел овец к горе Синайской, то не увидел бы огня в купине. Брат спросил старца: что разумеется под купиною? Старец отвечал: под купиною разумеется телесное упражнение. Ибо написано: подобно есть Царствие Небесное сокровищу сокровенну на селе (Мф. 13, 44). Брат спросил старца: следовательно, без изнурения тела трудом человек не достигнет никакой почести? – О сем так говорит Писание, отвечал старец: взирающе на начальника веры и совершителя – Иисуса, Иже, вместо предлежащия Ему радости, претерпе крест (Евр. 12, 2). И пророк Давид также говорит: аще дам сон очима моима, и веждома моима дремание, и пр. (Пс. 131, 4).

5. Авва Кроний говорил: рассказывал нам авва Иосиф Пелусийский: когда жил я на Синае, был там один брат, добрый подвижник и благолепный по наружности. Он ходил в церковь на службу, прикрываясь только малым мафорием[33], и то ветхим, который весь был в заплатах. Однажды, увидев, что он идет в таком виде к богослужению, я говорю ему: брат, не видишь ли, что прочие братия стоят в церкви во время служения, как Ангелы? Почему же ты всегда приходишь сюда в такой одежде? Брат отвечал: прости меня, авва! у меня нет другой одежды. Я взял его в свою келью и дал ему левитон и все, в чем он нуждался. После сего он одевался уже как прочие братия и казался Ангелом. Однажды отцам нужно было послать десять братий к императору за каким-то делом. Вместе с другими они избрали и сего брата. Услышав об этом, он пал пред отцами и сказал: ради Господа, простите меня – я раб одного из тамошних мужественных людей. Если он узнает меня, то принудит оставить монашество и опять возьмет в услужение себе. Отцы поверили ему и оставили его. Но после от одного человека, которому хорошо был известен сей брат, отцы узнали, что он в мире был правителем Претории, но скрыл это, чтобы не быть узнанным и не терпеть беспокойства от людей. – Так отцы старались убегать славы и удовольствий мира сего!

Об авве Карионе

1. Авва Карион говорил о себе: я много трудился, – более, нежели сын мой Захария, – но не достиг в миру его совершенства в смирении и безмолвии.

2. В Скиту был один монах, по имени авва Карион. У него было двое детей. Оставив их жене своей, он сделался отшельником. Спустя несколько времени, когда был голод в Египте, жена его в крайности пришла в Скит и привела с собой детей своих: мальчика Захарию и девочку. Она села вдали от старца при озере, которое прилегало к Скиту, где построены были церкви и протекали источники вод. В Скиту было такое обыкновение, что если придет женщина поговорить со своим братом или другим родственником, то они беседовали между собою, сидя один от другого далеко. Тогда жена сказала авве Кариону: вот ты сделался монахом и настал голод; кто станет кормить детей твоих? Авва Карион отвечал ей: отпусти их ко мне сюда. Мать говорит детям: ступайте к отцу своему. Они пошли; но девочка возвратилась к матери своей, а мальчик пришел к отцу. Тогда авва Карион сказал жене своей: теперь хорошо; ты возьми с собою девочку и ступай, а я возьму мальчика. Авва воспитывал мальчика в Скиту, и все знали, что это сын его. Когда же мальчик пришел в возраст, то в братиях возник из-за него ропот. Услышав о том, авва Карион сказал своему сыну: Захария! встань, уйдем отсюда: отцы ропщут. Мальчик отвечал ему: авва! все знают здесь, что я сын твой; но если перейдем в другое место, там не будут называть меня сыном твоим. – Вставай, пойдем отсюда, сказал старец; и отправились в Фиваиду. Поместившись в келье, они провели здесь несколько дней; но и тут поднялся такой же ропот из-за отрока. Тогда отец сказал сыну: Захария! возвратимся в Скит. Приходят в Скит; но чрез несколько времени возобновился ропот. Тогда отрок Захария пошел на селитряное озеро, разделся, вошел в него и, погрузившись до самых ноздрей, пробыл в нем долгое время, сколько мог. Тело его потеряло свой вид, и он стал как бы прокаженный. Выйдя из озера, он надел свое платье и пришел к отцу. Но тот едва узнал его. Когда же, по обыкновению, Захария приступил к Святому Приобщению, поступок его был открыт пресвитеру скитскому святому Исидору. Посмотрев на него с удивлением, пресвитер сказал: отрок Захария в прошедшее воскресенье приходил и приобщался как человек, а ныне он стал как Ангел.

Об авве Коприи

1. По словам аввы Пимена, авва Коприй достиг такого совершенства, что хотя был болен и лежал в постели, но благодарил Бога, отвергнув собственную волю.

2. Авва Коприй говорил: блажен, кто переносит труд с благодарением!

3. Собрались однажды скитские братия рассуждать о Мелхиседеке и позабыли позвать авву Коприя. Спустя несколько времени позвали его и спрашивали о Мелхиседеке. Коприй трижды