Смертельный капкан - Сергей Майдуков

Уварова оглянулась. Сейчас дверь была заперта на английский замок, а тогда нет.

— Значит, знал заранее, — определила она, не поддаваясь грубому нажиму.

— Ты думаешь, трудно по копии вычислить, на каком ксероксе документы печатались? — насмешливо осведомился Плотников.

Уварова все-таки лягнула его сведенными вместе ногами. Не успев сбросить улыбку с лица, он попятился, запутался в спущенных штанах и сел на пол.

— А ну, пошла отсюда! — рявкнул он, побагровев. — Дрянь. С ней, как с человеком, а она… Вышвырнут тебя из рядов, коррупционерка чертова.

Уварова поняла, что перегнула палку.

— Извини, погорячилась, — сказала она. — Но ты первый начал.

— Первый, второй… — Плотников встал, нервно ища пуговицу, чтобы застегнуться. — Развела тут шпиономанию, понимаешь.

Уварова спрыгнула со стола, обняла его и положила подбородок на плечо капитана, чтобы не вдыхать луковый перегар.

— Ну, не сердись. День такой выдался. Критический, понимаешь? Раздражительная я.

— Поэтому папку сперла? — спросил Плотников сердито, но уже, скорее, по инерции, а не потому что затаил обиду.

Фигура у специалиста по связям с общественностью была что надо, и даже просто держаться за нее было приятно.

— Подруга попросила, — соврала она. — Этот Никольников приходится кем-то ее матери. Умоляла помочь. Подумаешь, большое дело.

— Большое, — подтвердил Плотников, отстраняясь. — Раз сам Соболев заинтересовался, то очень большое.

— Прокурор? — насторожилась Уварова.

— Звонил сегодня. Расспрашивал, что да как.

Плотников насупился. Соболев велел ему ничего никому не говорить, просто проверить ксероксы в управлении и выяснить, какой из них гонит белую полоску по левому краю. Копировальных устройств было всего три, так что проверка много времени не заняла. Один стоял в кабинете Уваровой, совмещенный со сканером.

— Попалась, которая кусалась, — мстительно изрек Плотников.

Месячные у женщин всегда случались некстати. Как будто в случае необходимости достаточно было повернуть какой-то потайной краник, и все: они уже и не женщины вовсе, а злобные фурии, с которыми лучше не связываться.

— Ты меня заложил? — спросила Уварова, кусая губу и нехорошо щурясь.

— А что мне оставалось делать? — перешел в наступление Плотников. — Он же наверняка знал заранее. Распорядился установить, кто документы из конторы таскает.

— Мог бы не найти.

— Да? Надо было в приемной копии делать. У тебя ксерокс с дефектом. Не я, так другой бы тебя вычислил.

«Это Андрей меня подставил, — подумала Уварова. — Он сам говорил, что с Соболевым знакомство водит. Вот и проболтался. Или нарочно заложил?»

— Я пойду, — сказала она.

— Иди, — буркнул Плотников. — Я тебя не держу.

— Не делай из этого трагедии, капитан. Еще не вечер.

В его глазах зажглись огоньки надежды:

— И…

— Посмотрим на твое поведение, — подмигнула Уварова. — Только луком не увлекайся. И дезик купи.

— Какой? — не понял он.

— Такой. — Она подняла руку и красноречиво поводила под мышкой.

Плотников тоже поднял руку и повел носом.

— Вроде нормально, — протянул он.

— Это ты принюхался, — ответила Уварова. — Соболев заставил докладную писать?

— Нет, — ответил Плотников. — Поговорили и все. Он молчать велел.

— Вот и молчи, — согласилась она. — Это правильно.

— Лида, — позвал он, когда она взялась за головку замка.

— Да? — Уварова оглянулась.

— У тебя когда закончится?

— Когда начнется.

Усмехаясь, она вышла и застучала босоножками по коридору.

Заглянула к себе, взяла пакет с бутылками. Вот тебе и романтический вечер. Может, не ходить? Нет, нужно непременно выяснить у Андрея, что и как. Да и вообще такими мужиками не разбрасываются. Редкая порода.

Серьезный разговор был отложен на неопределенное время, которого любовники не наблюдали. Уже потом, выпустив пар, Уварова пригубила шампанское из морозилки, сунула в рот шоколадное сердечко и предложила:

— Ну, а теперь колись, Андрюша.

— Ты о чем? — лениво удивился он, лежа с заброшенными за голову руками и глядя в потолок.

Под мышками не пахло. Уварова запустила палец в растительность на груди Андрея и принялась наматывать.

— Ты знаешь, — сказала.

Такую манеру она переняла в следственном отделе. Не нужно сразу сообщать подозреваемому, в чем конкретно он обвиняется. Если напустить туману, некоторые начинают каяться в грехах, о которых прежде никто и не догадывался.

Андрей тоже попался на эту удочку.

— Я не скрывал, что женат, — проворчал он.

— Это сколько угодно. — Уварова облизнулась, отчего ее губы сделались коричневыми. — Я тебя про другое спрашиваю. Ты зачем меня прокурору слил? Зачем сказал, что я дело твоего отца скопировала?

— Я не говорил.

Ни в голосе, ни во взгляде Андрея не было ни намека на неискренность.

— Тогда как он узнал? — продолжала допрос Уварова.

— Понятия не имею.

— Но ты с ним виделся сегодня, верно?

— Было дело. Он заглянул утром. Чайку…

Не договорив, Андрей вскочил и принялся лихорадочно перебирать кипу заветных страниц. Подперев щеку кулаком, Уварова рассматривала его длинную спину и молочные ягодицы.

— Провел меня старик, — сердито сказал Андрей. — Двух страниц не хватает. Ну да, припоминаю, перед уходом он что-то в пиджак прятал. Теперь мне все ясно.

— Из-за твоей оплошности меня ждут крупные неприятности, — произнесла Уварова, впрочем, вовсе так не считая. — Так что придется компенсировать.

— Но как?

Вместо ответа она выставила перед собой указательный палец и сделала несколько манящих движений.

Они очень даже неплохо провели следующие пятнадцать минут, потом еще тридцать, потом еще около часа. В начале первого ночи иссякли и силы, и шампанское. Андрей уснул первым, отвернувшись к стене. Уварова ничего не имела против. Она получила свое в избытке и теперь вполне могла обойтись без мужской ласки.

Снилась ей всякая тревожная ерунда: мама в старушечьем наряде, крохотные мыши, снующие по ногам, цыгане, торгующие золотыми гирями. Внезапно ее внимание привлек петух, расхаживающий по улице. Разумеется, она попыталась его схватить, но, взмахнув яркими крыльями, он взлетел на дерево, уселся на ветку и стал оттуда следить за ней. Уварова подпрыгнула, пытаясь дотянуться до петуха кончиками пальцев. Тогда у него из орбит выскочили глаза на упругих пружинках, он разинул клюв и заорал диким голосом.