Моё желтоглазое чудо - Кира Оксана Валарика

всегда шустр и впечатляющ, но сейчас пепельные брови были сведены к переносице, а взгляд ярких голубых глаз — недовольным.

— Он не обижал, — заверила я, пытаясь сделать лицо попроще. — Просто небольшое недоразумение, с которым мы разберемся, но завтра.

Мужчина приобрел недоверчивый вид. Казалось, даже его светло-серые ботинки не поверили мне. Но я продолжала корчить честное выражение лица, и химик сдался:

— Если он обидит тебя, сразу же скажи мне, — его тон стал приказным, а увидев мою «согласную» улыбочку, он дополнительно еще и в глаза заглянул: — Такие, как он, могут обидеть человека и не заметить. Я смогу поставить его на место, не дав натворить бед.

— Хорошо, — я кивнула, стараясь его убедить и уйти уже с крыльца. — Если он сделает что-то из ряда вон выходящее, я обязательно вам скажу.

Если это, конечно, не будет внезапный поцелуй в кладовке, сдобренный признаками доминирования.

Бросив на меня еще один недоверчивый взгляд, мужчина все же сдался:

— Пойдем. Все до сих пор лежит в кабинете литературы. Там и поработаешь. Я оставлю ключ, потом занесешь в мою обитель.

Он метнулся внутрь, и я поспешила следом, стараясь не отстать. Быстро проведя меня до кабинета, он отдал ключ, узнал, что кто-то утащил пакет с красками и пообещал разобраться с этим после пары. После чего улетел, бормоча что-то о слишком долго находящихся без присмотра студентах в кабинете химии и опасности апокалипсиса.

Оставшись в одиночестве, я стащила пальто, размотала шарф и все это вместе с шапкой оставила на учительском столе, единственном оставшемся на своем законном месте. Если это увидит гардеробщица — прибьет. Но сегодня я плохая, сегодня мне можно.

Добравшись до стола, где были разложены рабочие материалы в виде карандашей, ластиков и прочего, развернула ватман, рассматривая уже выполненную часть работы. Аккуратные линии, проведенные рукой Нейтана, складываются в поздравления и пожелания из предоставленного заказчиком образца. Невольно вспомнилось, как брюнет, склонившись над листом, уверенными движениями заменял мои буквы своими. Смотрелся он при этом очень даже… мило. Да, если бы у меня спросили, какое первое слово ассоциируется у меня с этим парнем, я бы сказала «милый». Но это пока он не обращает на меня внимания и не начинает свои игры.

Фыркнув, я уложила бумагу на стол, прижала углы. Естественно, на один груза не хватило, зато память услужливо подкинула мне образ лежащего на столе Нейта и взгляд светло-карих глаз снизу вверх. Пришлось помотать головой, прогоняя наваждение, и быстренько прижать оставшийся угол своим мобильником. Вот так. А теперь нужно заняться делом.

Неизвестно как, но мне все же удалось отринуть все неположенные мысли и сконцентрироваться на рисовании. Я увлеклась настолько, что не слышала, как гомонили и топали по завершении пары студенты, хлопали двери и прочее в том же духе. И ничему-то меня жизнь не учит.

— Так-так-та-ак, — раздался за спиной голос, от которого по коже поскакали мурашки. — И что это мы тут делаем?

Я дернулась от неожиданности и оглянулась. Сговорились они все, что ли, подкрадываться ко мне и пугать?!

Нейтан стоял на пороге, прислонившись плечом к дверному косяку и улыбался. Многообещающе так, самодовольно. Тут же захотелось его стукнуть.

— Ты же говорила, — продолжил он, закрывая за собой дверь и сбрасывая с плеча сумку — Что сегодня не придешь и хладнокровно оставишь меня в одиночестве.

— Прости, что не оправдала твоих ожиданий, — я старалась говорить с легким сарказмом и надменностью. — Могу уйти.

Он подошел почти вплотную, отчего я инстинктивно попыталась отступить, но лишь уперлась в стол, а его голос стал совсем медовым:

— Нет уж. Теперь ты останешься здесь безо всяких разговоров.

— Стоп! — я уперлась ему ладонью в грудь в попытке оттолкнуть, но на толчок сил как всегда не хватило. — Хватит. Я не собираюсь это терпеть. Вот что ты делаешь? Зачем? По какому, черт возьми, праву, ты ведешь себя так?!

Нейтан склонился ко мне, каким-то образом исхитрившись сохранить дистанцию моей упершейся ему в грудь руки и мягко улыбнулся:

— Ты мне нравишься, Лиана. И не просто нравишься, — он на миг замолчал и нежно коснувшись кончиками пальцев моей скулы, убирал упавшую прядку. — Я влюблен в тебя.

Я попыталась отклониться и, потеряв равновесие, завалилась на стол, наконец осознав, как у него получилось сохранить дистанцию — я машинально отклонялась назад до предела, пока потеря концентрации от его прикосновения не уложила меня лопатками на столешницу. Парень склонился следом, упершись ладонями в стол на уровне моих плеч. Пару секунд я смотрела в его глаза, потом отвернулась:

— Неправда.

Он немного подался назад, словно его оттолкнула моя реакция, но тут же глубоко вдохнул и склонился в сторону, пытаясь заглянуть мне в лицо:

— Ты не веришь мне. Почему?

— Потому что нельзя влюбиться за полдня, — уверенно ответила я, даже найдя в себе силы посмотреть прямо на него. — И я вообще сомневаюсь, что такие, как ты, могут влюбиться по настоящему, а не просто на словах. А на слова я не поведусь, прости, не такая.

Выслушав мою отповедь, Нейт прикрыл глаза, а я вдруг начала ощущать себя полной дурой.

— Такие, как я? — мягко поинтересовался он, не позволив мне разобраться в собственных реакциях.

— Бабники! — немного дрогнувшим голосом припечатала я.

Парень тихо рассмеялся. Потом открыл глаза:

— И почему это я вдруг бабник?

И как-то мне не понравился этот его взгляд. И тон тоже. А вопрос так вообще вне конкуренции. Ведь достойного ответа и действительно доказывающих аргументов у меня небыло. Но даже с плохими картами можно сделать хорошую игру, нужно только постараться. Я сложила руки на груди и придала себе гордый и независимый вид. Думаю, учитывая мое положение, это смотрелось смешно.

— Потому что, имея вон какую шикарную девушку, ты мне тут рассказываешь, что влюблен, — уверенно сообщила я и ткнула его пальцем в грудь: — И слезь с меня.

Его улыбка стала еще шире, и я внутренне сжалась, теряя всю свою напускную уверенность.

— Я ведь на тебя еще и не влезал, — Нейт приобрел очень хитрый вид. — Но могу это исправить.

Он начал наклоняться и я тут же уперлась ему в грудь уже двумя руками. Но это уже привычно не дало никакого результата, поэтому я поменяла тактику — закрыла ему рот ладонью:

— Не смей.

Хитрость сменилась