Неисправная система. Том III Благие Намерения - Станислав Коробов

все чаще начали объявляться своры зверолюдов. И чтобы отгородиться ото всей этой заразы Император Август I отдал приказ построить крепость Грейстоун. Однако не прошло и десятилетия, как по удивительному стечению обстоятельств близ нее обнаружилось крупнейшее месторождение духовных камней. Это событие разделило историю этого места на «до» и «после».

Группа рудокопов, успевшая первыми откусить столь сладкий кусок пирога, превратилась крупнейшее объединение ремесленников под эгидой бога Кармаркса, покровительствующего труду и созиданию. Во славу его месторождение обросло сложнейшей и глубочайшей на всем континенте системой шахт, способной удовлетворить потребности целой империи в духовных кристаллах.

Разумеется, не бесплатно.

Налоговые вычеты, пошлина на торговлю, расходы на обустройство... все с лихвой покрывалось доходами с продаж кристаллов и изготовленных на их основе артефактов. На этом золоте оборонительная крепость выросла в один из крупнейших городов империи, с завидной скоростью развивающая собственные амбиции.

Однако на золоте, вместе с крепостными стенами, и толпами поваливших на заработки людей хорошо растут не только города...

За несколько лет в городской черте появилось разом пять храмов старших божеств. Божеств, чьи последователи ради собственной выгоды разодрали это место на части. И за поднятой их грызней шумихой, никто не заметил, как внутри имперских границ появились десятки подобных шахт. Не столь крупных и разработанных, но расположенных в куда более безопасных, обеспеченных и легкодоступных районах. И пока эта крепость тратила половину сил на защиту границ, конкуренты под ее прикрытием смогли в рекордные сроки завладеть рынком сбыта.

Прошла монополия на поставки, а вместе с ней и возможность диктовать цены...

Так закончилась золотая эпоха крепости Грейстоун, лучшим памятником которой служит фундамент четвертой внешней крепостной стены. Она уже никогда не будет достроена из-за нехватки средств и наличия куда более острых проблем. Сейчас ее единственной функцией является отгораживание основного города от серых кварталов, заселенными бродягами, нищими и прочими беженцами с окраин империи, чей дешевый труд все еще удерживает на плаву это место.

И вот мы плавно подбираемся к этой самой золотой неделе.

Раз в сезон в город приезжает огромный... нет, не так, представьте вагон товарного состава, доверху забитый зерном и прочей провизией. Представили? Так вот это будет огромным караваном на сотню повозок. В город же приезжает ВЕСЬ состав на сотню подобных вагонов.

Прибывшие купцы целую неделю распродают свои товары, основным из которых является зерно, по баснословным ценам во всех ярусах города. И если в центральных районах продается настоящий товар, то до серых кварталов добираются только набитые шелухой мешки. И даже их разбирают до последнего, порой отдавая вместо денег украденные с шахты кристаллы. Торговцам же наплевать, откуда получать прибыль и что будет с ворами, когда тех поймают. Их волнуют только кристаллы. Кристаллы, скупаемые за бесценок, ибо больше их некому покупать.

Состав, что приезжает в крепость груженный зерном, возвращается до отвала забитый духовными кристаллами и артефактами...

Надувательство чистой воды, отказаться от которого местные жители не имеют права, ибо потеря единственного поставщика грозит городу вымиранием. Сами же местные жители, сколько бы ни пытались, на этой земле не смогли взрастить хорошего урожая. Словно сами боги прокляли ее после случившегося в назидание людям. Однако даже худший из урожаев лучше, чем ничего. Потому работа на полях ведется и по сей день.

Все равно оплата ведется из выращенного зерна...

— Именно, — лишенный одежды господин Эдгар нервно ерзал на своем ложе, опасливая поглядывая в сторону Бени...

Ан, нет, он всего лишь выискивал запечатанный кувшин с вином. Долгий рассказ занял у него практически всю ночь, и несколько кувшинов уже смазали его горло своим содержимым. Впрочем, в этот раз добраться до пряного напитка, ему было не суждено. Цветик уже успел незаметно пробить дно сосуда и полностью опустошил его.

— На эту неделю все банды серых кварталов и более крупные организации внутреннего города прекращают свою деятельность. Надо ли говорить, что сделают с ублюдком, посмевшим прервать поставки продовольствия в город? — с досадой, проскакивающей на радушном лице, он наблюдал, как из кувшина вытекают последние капли, а следом выкатывается небольшой плод, оставленный Беней в качестве компенсации. Однако трогать фрукт цветка-алкоголика никто не спешил. — Город не выживет без поставок из центра империи. И это понимают не только банды. За эти дни на торговых площадях и проходных пунктах можно будет встретить больше стражи, чем за весь сезон возле клановых имений.

Удивляться подобному подходу не приходится. Пусть звучат его слова логично, далеко не все жители серых кварталов смогут дожить до следующего прибытия каравана. И раз терять им все равно нечего, то почему бы не попытать счастья здесь и сейчас? Одна удачная вылазка и хоть умрешь сытым, да?

Господин Эдгар, сумев откопать в складках своих подушек небольшую, дорого инкрустированную флягу и сделав пару глотков, продолжил свой рассказ:

— И тем не менее проблема не столько в местной охране и бандах, сколько в наемниках, которых за собой притащат купцы. Не забывайте, возвращаться они будут груженные кристаллами духовной силы и артефактами. И чем ближе к сердцу империи, тем выше ценится этот товар, и тем больше желающих на него покуситься... — с помесью грусти и радости на лице он наблюдал, как спасительная фляга исчезла в пасти ненасытного цветочка. Фляга, но не рука...

Однако не похоже, чтобы горевал он именно из-за фляги. Тут нечто иное, глубоко сокрытое в его неприятном прошлом. И то, как при каждом упоминании купцов и их наемников у него дергается покрытая шрамами рука, это лишь подтверждает. Движение слабое, практически неуловимое, но от регулярного повторения весьма заметное. Особенно когда тело не скрывает одежда.

— К чему я веду, наемников с ними приедет много, с соответствующей статусу экипировкой и подготовкой. Однако если купцы и командующий состав будут вести себя в меру ублюдочно, то рядовые солдаты, сосланные за оплошности сторожить повозки с товаром для серого квартала... на эту неделю ублюдки станут нашим персональным бичом. Потому как будучи даже полнейшими кусками дерьма, они все еще остаются частью каравана. Частью, на которую распространяется «неприкосновенностью купцов», — несмотря на скрывающую лицо маску радушия, злость проскакивала в его словах и движениях.

Очевидно, он и сам был не в восторге от необходимости подобного сотрудничества. Однако здесь не стоит вопрос «хочешь/не хочешь». Ты либо подчиняешься системе, либо умираешь.

— И ведь ублюдки из внутреннего города даже не задумываются о творящемся на внешних ярусах. Оно и понятно, им то ничего не грозит, там под сапогом начальства ни один