Ямочка. Роман - Олег Павлович Белоусов

на дорожных спусках, – значит, мои дни ограничены жизнью четвёртого человека – жизнью Романа Ибрагимова… Мне только дадут убедиться в этом… Есть ли смысл мне вести праведный образ жизни теперь, когда мне стало очевидно, что я уйду тоже раньше срока? Как я должен жить? Мне надо убивать женщин при каждом удобном случае? Если близость с приятной особой для мужчины важное в жизни, а это несомненно, то тогда нужно пользоваться этими женщинами, несмотря ни на какие препятствия… Только плотская пресыщенность уменьшает наше желание цепляться за жизнь и бояться смерти… Я должен разлюбить жизнь, как Коля Сарви разлюбил жизнь ради наркотиков, которые уносили его в прекрасную, но нереальную для нормальных людей действительность. Он осознавал, что отдаёт телесное здоровье ради того, чтобы снова и снова прийти в ту сказку, где ему хорошо и радостно… Я же становлюсь слугой дьявола… Он будет отдавать мне жизни только тех женщин, которые заслуживают этого… Мне уже известно, что смерть человека любого возраста всегда оправдана, но причина преждевременной смерти человека известна только Господу… Он не может ошибаться… иначе люди изничтожили бы друг друга давно… Кто обо мне вспомнит после? Никто! Как никто не вспомнит о Коле Сарви и о миллионах подобных ему. Мне остаётся только идти в тайные помощники… Я буду убивать, пока меня не остановят за оплошность…»

Через пять часов такси с Бурцевым подъехало к дому бабушки Маруси. Валерий рассчитался с водителем и, поблагодарив за работу, вышел на воздух. Тёплый летний вечер встретил Бурцева в городе. Валерий постоял перед домом бабушки друга с её сумкой и подумал, что всё-таки тяжело сейчас будет все рассказывать пожилому человеку. «А может, все отложить на завтра? Как не хочется приносить дурные вести знакомым людям… Нет! Нужно все рассказать ей, не откладывая на следующий день…» – подумал Бурцев и решительно вошёл в подъезд. «Мне хочется завтра весь день побыть с Аннушкой – вот почему я не хочу откладывать встречу…» – промелькнуло на миг в голове у Валерия. На звонок в дверь долго никто не отвечал, потом неожиданно, потому что шагов не было слышно, бабушка в тишине спросила за дверью низким голосом:

– Кто там? – Бурцев вздрогнул.

– Баба Маруся, это Валера Бурцев! – в ответ зашумел ключ в замке, и приоткрылась дверь. Баба Маруся, видимо, уже спала, и поэтому стояла в длинной широкой ночной рубашке с распущенными седыми волосами.

– Фалера, ты уше фернулся? – спросила дрожащим голосом удивлённая женщина и запустила позднего гостя.

– Давайте присядем на кухне, – предложил Бурцев, опасаясь напугать стоящую женщину, снимая туфли один о другой.

– Та-та, Фалера! Пойтем на кухню – я чаем тепя напою. – Женщина посмотрела в глаза Бурцеву, пытаясь по ним что-то предугадать. Её тревожила сумка в руках Валерия, но спросить что-нибудь она не решалась. Когда они уселись за кухонный стол, Бурцев сказал:

– Баба Маруся, Коля позавчера умер… – Бурцеву показалось, что он не успел до конца договорить фразу, а женщина уже вскрикнула и причитая заплакала, словно она знала эту страшную новость загодя и только ждала подтверждения. Бурцев молчал. Он не пытался её успокоить. Бабушка плакала, не глядя на Валерия. Она что-то говорила плачущим голосом по-фински, но разобрать ничего было нельзя. Баба Маруся, вероятно, проклинала бывшую сноху за смерть внука. Завёрнутую кисть правой руки в широкий подол ночной рубашки женщина прижимала ко рту и носу. Её открывшиеся полные и бледные икры ног, испещрённые толстыми набухшими синими венами, говорили, что её ноги больны. Бабушка так горько плакала, что Бурцев невольно почувствовал ком в горле. Вид искренней печали и боли старой женщины бередил его душу, и он невольно потянулся за платком в карман брюк. «Как же так? Я хотел смерти её внука, а теперь, глядя на неё, горем убитую, сам готов плакать… Признаться, мне жалко её, а он сегодня не вызывал у меня такой же жалости, когда его опускали в могилу… И всё-таки удивительно близки неприязнь и сочувствие…» – подумал Бурцев, утирая быстро глаза измятым платком. «Господи! – с сожалением вспомнил вдруг Бурцев. – Я не подписал на крестах, кто из супругов, где лежит. Как же родственники это определят, если участковый им не подскажет?»

– Фалера, а кто его похоронил?! – на мгновение перестав плакать, спросила вдруг с испугом в мокрых глазах баба Маруся.

– Участковый с помощниками… Я тоже был на похоронах. Он вместе со своей женой умер в одно время. Они добавили в наркотик какие-то таблетки в день смерти, поэтому не выдержали дозы… Так сказал мне участковый. Хотя, может быть, он ошибается… На вскрытие их не повезли, потому что причина смерти была очевидна для милиции. – Баба Маруся опять заплакала. – Вот сумка. Мне её даже не пришлось открывать.

– Фалера, посити немного со мной! Не ухоти, пошалуста! – взмолилась несчастная женщина. Она не хотела оставаться одна со своим огромным горем. Бурцев был другом её внука с детства. Живой и невредимый Бурцев создавал у неё невидимое, но приятное ощущение присутствия с ней где-то здесь рядом живого и невредимого родного внука.

– Да-да! Я посижу – не беспокойтесь, – ответил Бурцев плачущей безостановочно женщине.

Валерий просидел у несчастной женщины до полуночи. Он рассказал в подробностях все, что видел, а утаил только то, что Николая не в чем было положить в гроб, и что этот гроб был обыкновенным ящиком. Валерию было жалко старушку, а потому не хотелось ещё больше этой подробностью огорчать и без того убитого горем несчастного человека…

ГЛАВА 10

Утром Бурцев проснулся поздно. Перед пробуждением ему снилась женщина с крупным задом. Валерий уговорил её на интимную близость, уже приподнял ей сзади юбку и приспустил с неё огромные белые рейтузы в обтяжку. Незнакомка не противилась, а только о чем-то продолжала с кем-то стоящим перед ней разговаривать, не обращая никакого внимания на то, что Бурцев вот-вот проникнет в неё, но неожиданно пришло пробуждение, и женщина растворилась. Осталась только умопомрачительная эрекция. «Как жаль, что я не закончил задуманного с этой фигуристой бабой… Кто она? Она мне незнакома. Но её зад напоминает мне зад Аннушки… Как хорошо, что я в отпуске. Мне не нужно ехать на работу! Мне не надо никуда спешить, слава богу. Сходить бы сейчас к Аннушке и успокоить себя после такого сна… Нет-нет! Она не поймёт меня… Подумает, что я пришёл и сразу потащил её в кровать. Им всегда необходимо обхождение, а мне, напротив, хочется без лишних слов скорее проникнуть в горячую женскую плоть… Зачем женщины так устроены? Эта разница между мужчиной и женщиной часто служит причиной изнасилований… Нет! Не буду пугать её. Не пойду сейчас, но чуть позже надо зайти к ней обязательно и насытиться вдоволь её слегка полноватым и горячим телом… А лучше посвятить ей весь день. Мне любопытно, заметна ли у неё ямочка?.. В прошлый раз я её не нащупал, а, возможно, ямочки есть только у женщин с худой шеей? Буду любить её до тех пор, пока не станет противно… чтобы неделю я не мог о ней думать… А может, мне действительно на ней жениться и не искать жену среди стильных и стервозных девок, которые мне особенно нравятся?.. Сколько я каждое утро буду страдать и мучиться? Черт с ним, что меня ждёт расплата! Надо жить, пока Бог даёт мне такую возможность…» – подумал Бурцев с твёрдым намерением исполнить, что наметил. Он скинул с себя простыню и, сложив ноги вместе, стал их подтягивать коленями к подбородку, давая нагрузку на мышцы живота. Подтянув таким образом ноги несколько раз, Бурцев резко сел в кровати. Высокое солнце грело комнатные цветы на подоконнике, а в спальне казалось чуть жарче, чем накануне вечером. Мать что-то делала на кухне, стараясь не греметь, и Валерий, надев халат, незаметно прошёл в ванную комнату, прижимая возбуждённую плоть рукой к животу через