Воспитание свободной личности в тоталитарную эпоху. Педагогика нового времени - Анатолий Ермолин

На момент нашего разговора книжка только что вышла в свет. Она легко помещалась в задний карман брюк: мысли и слова для включенных в нее коротеньких текстов я копил более десяти лет. Толчком же к кристаллизации смыслов стал разговор с генералом Дроздовым.

Юрий Иванович Дроздов – личность широко известная в очень узких кругах российской внешней разведки. Бывший начальник Управления нелегальной разведки КГБ СССР, инициатор создания группы специального назначения «Вымпел», еще ранее – соратник, а по легенде – брат советского разведчика Абеля. В операции по обмену Рудольфа Абеля на сбитого над Уралом американского летчика Фрэнсиса Пауэрса[43] Юрий Дроздов играл ключевую роль. Об этом был снят художественный фильм «Мертвый сезон», очень популярный в СССР.

Ученые-страноведы могут много рассказать про немецкий национальный характер. Юрий Иванович знает, что такое быть немцем, не из учебников. Когда мы обсуждали с ним проблемы современной молодежи, он непременно вспоминал рассказ своего друга, старика-рабочего, которого миллионер и промышленник Крупп попросил быть наставником для собственного сына.

Опытный мастер всю жизнь чувствовал себя польщенным и с большим удовольствием рассказывал знакомым о воспитательном подходе Круппа-отца:

– Два года мальчишка ходил у меня в подмастерьях. Выполнял всякую грязную работу. Отец строго-настрого наказал: будет бездельничать – пори, как собственного сына, но сделай из него настоящего рабочего. К окончанию школы он был уже приличным ремесленником, уважавшим свой труд и любившим свое дело.

После университета папаша загнал сына на край земли – рядовым мастером на один из собственных заводов в ЮАР. Путь от начальника цеха до директора предприятия за добрый десяток лет молодой Крупп прошел далеко за пределами «Фатерлянд», работая на самых дальних окраинах промышленной империи отца. Только после этого, поняв, что сын стал равным среди наиболее конкурентоспособных директоров Германии, отец ввел его в состав акционеров и высшего руководства своей корпорации.

Юрий Иванович грустно улыбнулся:

– Все хотят найти какой-то секретный рецепт в работе с молодыми вместо того, чтобы делать их конкурентоспособными с раннего детства, воспитывать привычку трудиться, дисциплину и готовность во всем полагаться прежде всего на собственные силы.

В начале нулевых, когда Ходорковский еще был на свободе, меня пригласили в Санкт-Петербург на заседание Госсовета, посвященное обсуждению проекта Доктрины государственной молодежной политики Российской Федерации. Еще в самолете я изучил подготовленный разработчиками документ, испытав при этом редкий эмоциональный диссонанс.

Развернутое вступление к документу окрылило меня и наполнило душу эйфорией – пафос вселял надежду на то, что государство всерьез задумалось о молодежи как о ресурсе собственного развития. Но уже первые страницы основного текста вызвали депрессию. Попытка разработчиков ответить на вопрос «Как сделать молодежь реальным ресурсом развития сегодняшней России?» сводилась, строго говоря, к двум основным идеям: создать систему льгот для молодежи и возродить армию молодежного чиновничества, начиная, конечно, с министерства по делам молодежи.

Странное это было заседание. Неглупые, на первый взгляд, люди всерьез говорили о выделении квартир молодой семье, о льготном молодежном кредите и прочих PR-приколах эпохи развитого социализма.

Разгневанные губернаторы с плеча рубили чиновников минобразования, обвиняя их в неспособности понять, что нужно современной молодежи. Представители министерства труда и экономического развития робко заняли критическую позицию, время от времени бросая что-то вроде: «Где деньги, Зин?»

Да бог с ними, с деньгами. Никому даже в голову не пришел вопрос: «А чем полная сил молодая семья, у которой все впереди, лучше четы стариков-ветеранов, всю жизнь проживших в хрущевской коммуналке и потерявших надежду на отдельное жилье?»

А почему, собственно говоря, наша молодежная доктрина должна быть государственной, а не общенациональной, как это практикуется во всем мире? А где же бизнес, где общественные ресурсы, где третий сектор[44]?

Вернувшись в Москву, я поехал в корпоративный лагерь «Новой цивилизации» на Истринском водохранилище и поделился с молодыми людьми своими размышлениями. Около половины студентов меня искренне не поняли: «А как же без льгот? А где нам жить после вуза? А кто нас на работу примет, если государство не поможет? А как семью создавать, детей кормить?»

Вся надежда только на государство! Кто же зомбирует молодежь, готовя ее к роли социального инвалида? Кто внедрил стереотипы иждивенчества и зависимости в массовое сознание самой сильной и жизнеспособной части российского населения? В размышлениях на эти темы и родилась наша концепция национальной молодежной политики.

Господи! До чего же трудно стало жить обладателю ума, разучившегося думать! Как хорошо, просто и понятно было каких-то 30 лет назад: если молодежь, то советская, если лидер, то «строитель коммунизма», если заказчик молодежных программ, то КПСС, если карьера, то номенклатурная лестница, если программа – марксистско– ленинская. Увы вам, увы. Теперь никто директивно не ответит на вопросы:

– Что такое современная молодежь?

– С точки зрения какого заказчика оценивать эффективность работы с нею?

– Что такое молодежная программа? Как мыслится ее концепция? Да и что такое российское общество? Готово ли оно сформировать заказ на развитие своего главного ресурса – молодых людей?

Политологи всех мастей пророчески шепчут: «Кто сумеет поднять молодежь, сумеет овладеть Россией». Нет, не поднимают. Манипулируют, подкупают, оболванивают, но не поднимают! Знаете почему? Потому что до самой молодежи дела никому нет. А та уже давно поняла, что нужна она ровно один раз в четыре года и действительно в качестве ресурса. Только ресурса не развития России, а прихода к власти людей, далеких от ее реальных интересов. Вот и не ходит молодежь на чужие выборы, разве что за смартфоны, интернет-карты и фиксированную зарплату полевого агитатора. Но это уже – честный бартер, а не внутренние убеждения.

Сегодня я с удовольствием констатирую, что начиная с декабря 2011 г. и событий на Болотной площади молодежь не просто пришла в политику, но сумела самоорганизоваться в очень влиятельную общественную силу. Последние выборы мэра Москвы с участием Алексея Навального, за которым пошел молодой избиратель, не просто подтверждают этот уже очевидный вывод, но и позволяют предположить, что в перспективе 10–15 лет нас ждет кардинальная ломка политической системы и избирательного законодательства. Драйверами перемен при этом выступят не специально обученные политтехнологи, а сетевые сообщества образованных, политически активных молодых людей.