Жестокие игры, или Этот огонь убьёт тебя - Нэтти Ноэль

— Что ты собирался делать? — после недолгого молчания, она нарушает тишину. — Ты же знаешь, что Кэтрин ничего не забудет.

— Не забудет, если ее не отправить на землю.

— На землю? — ее белоснежные крылья трепещут, приобретая металлический окрас. — Ты в своем уме?!

— Ее надо спрятать. Ты же понимаешь, насколько необходимо держать в тайне то, что она выжила.

— А отправить ее на землю, вопреки небесному закону — это не нарушение? Вдруг она и там не забудет прошлое? У нее ведь дар!

Всмысле дар? Уже ничего не понимаю!

— Будет всего лишь очередная безумная девушка, — равнодушно протягивает Сатана, словно речь идет не обо мне.

— Ты хочешь сделать из моей дочери умалишенную?! — вскипает мама, направляя металлические оперения в сторону демона.

— Подумаешь, проживет жизнь в собственном мирке, — пожимает плечами тот, но мама вдруг только улыбается в ответ.

— Ты ведь сам этого не хочешь, Самаэль, так же как и знаешь, что она уже прошла свой путь, иначе не оказалась бы здесь, — отрешенно произносит мама, и я окончательно перестаю соображать, что здесь происходит. Сатану зовут Самаэль?

Лицо Владыки Ада вмиг темнеет, со скоростью стрелы демон оказывается возле матери, вцепившись ей в горло. Хочу броситься на помощь, но ноги словно приросли к полу. Проклятье!

— Отпусти ее! — гневно рычу, но мой голос застревает в вакууме пространства, оседая капельками на пол.

— Откуда тебе известно мое имя? — шипит Сатана, склонившись над мамой. — Ни один Серафим его не знает, не говоря о простых Архангелах!

— Серафимы — да, а я знаю, — она ехидно улыбается, гордо поднимая подбородок. Моя мама. Не сдается, даже когда противник в разы сильнее ее.

— Лилит? — севшим голосом спрашивает демон, ослабив стальную хватку.

— Какая Лилит? — мама издает истеричный смешок. — Ее больше нет. Ты уничтожил ее, как только она воспротивилась тебе.

Глаза Сатаны наливаются кровью, но лицо матери не выражает ни единой эмоции. Не мигая перевожу взгляд то на родительницу, то на дьявола и ничего не понимаю. Кто такая Лилит? Откуда мама знает имя Сатаны и почему не пытается защищаться? Что, черт возьми, здесь происходит?!

— Откуда ты знаешь про Лилит? — холодно спрашивает Сатана, багровея.

— Она помогла мне стать тем, кто я есть. Я часто ходила к плакучей иве на острове забвения. Там я могла поплакать по земной жизни, о которой день за днем забывала, но у меня не получалось забыть только одного человека — свою дочь. И вот однажды, сидя у берега родника, мне явился образ прекрасной девушки. Мы долго с ней проговорили по душам, наверное, это был единственный раз, когда мне было так легко на небесах. Она рассказала, что исчезла в Небытие благодаря мужу-тирану, то есть тебе. Девушка посоветовала скорее забыть дочь, отдаваясь учебе, и еще она сказала, что как только появится девушка, способная пленить Сатану, то на небесах случится хаос. Больше я не встречала ее, а потом окончила институт и углубилась в карьеру, стараясь забыть образ дочери, но не вышло… Скажи, Самаэль, ведь моя дочь и есть та девушка?

Что? Я пленила Сатану?

Сердце вот-вот пробьет грудную клетку, и я ловлю себя на том, что замираю, ожидая ответа Сатаны… Секунды тянутся бесконечно долго, выливаясь в тягостное молчание, что электризуется в воздухе.

Сатана не двигается, прожигая взглядом мою маму, и не спешит с ответом. Напряженно сминаю край футболки, не решаясь взглянуть на него, встретиться с его глазами и обжечься о их равнодушный холод.

В комнате становится невыносимо жарко, кислород опаляет легкие, и я ощущаю, как тело начинает покрываться противной испариной. Интересно, мама тоже это чувствует, или это на меня так воздействует Сатана? Футболка начинает увлажняться и прилипать к телу, действуя на нервы. Гадство!

Чем дольше демон молчит, тем больше во мне появляется лучик надежды, рассыпаясь мелкими песчинками по всему телу, ведь как известно, молчание — знак согласия.

Стараюсь скрыть свою прорывающуюся улыбку, опустив голову пониже, однако следом за уверенностью приходит сомнение, обвивая колючей проволокой мою шею. Да, я сомневаюсь, что могу что-то значить для Сатаны. Он воплощение зла, лжи и предательства. Что из этих трех составляющих не коснулось меня?

С одной стороны, хочется бежать подальше отсюда, а с другой — остаться. В этом вся я, вечно не могу определиться с выбором!

В голове то и дело проносятся самые грязные картинки, пропитанные неправильностью, и хочется вновь погрузиться во всепоглащающую пучину страсти, из которой не будет шанса выбраться, ощутить этот пожар всем телом, сгорать от зноя до самых кончиков пальцев…

Тело окутывает тонким шлейфом тягучая нега, и я неосознанно переминаюсь с ноги на ногу от внезапного вожделения.

— Земная, ты слишком громко думаешь, — голос дьявола нарочисто игрив, цепляет каждый рецептор, заставляя краснеть.

Встречаюсь с укоризненным взглядом матери и мне впервые не стыдно. Да, мне не стыдно! Это моя жизнь и мои ошибки! Вот прямо сейчас возьму и расскажу, что чувствую! Но что я чувствую?

Выяснить это не успеваю — неожиданно в комнату влетает демон, который охранял меня в темнице.

— Он сбежал! — его полный испуга голос проникает прямо под кожу, и кажется, каждому присутствующему в комнате передаются нити ужаса.

— Отведи их в башню, — Сатана тут же отдает приказ демону, махнув в нашу сторону крылом.

— Нефилим… — дрожащим голосом шепчет мама, обволакивая каждую клеточку липким страхом…

Ты думаешь, что это всё вечно.

Люди, машины, асфальт.

Но это не так.

Однажды это всё исчезнет.

Даже небо.

Доктор Кто

Люци

Алый свет отражается на карминовых перьях колышущихся крыльев. Играет свой танец.

Измеряю шагами комнату, размышляя, чем может обернуться для меня помощь Андрее. Ладно, если бы я помог высшему демону или хотя бы Мариусу, но Архангел… Отец мне точно этого просто так не оставит! Но разве только это гложет меня?

Я видел, как Андреа обнимала свою дочь, как они были рады друг другу. Стоял и смотрел на них, и от этой приторной сладости меня замутило. Нет, признайся уже себе, Люцифер, что ты просто завидуешь! Самой горькой завистью, разъедающей гордыню и годами выработанное самолюбие.

Демон не рожден для любви, но каждый хочет быть любим…

Не выдержав этой картины, я просто быстренько покинул убежище отца, чтобы и ему на глаза не попадаться, и не терзать себе душу. Провел Андрею — этого достаточно, выход точно найдет сама. Мне же теперь остается только размышлять о степени гнева отца.